Репрессии, фальсификации, шантаж, угрозы были политикой Церкви. И до Варфоломеевской ночи, и после нее… В открытом диалоге со своими противниками она проигрывала, поэтому и укрепилось в христианстве нелепейшее правило – «верить, не задумываясь» Обсуждать догматы веры христианам запрещалось.
…Более шестидесяти (!) изменений в тенгрианский канон в угоду своей политике внесли католики. «Новизна» порой бралась ими из митраизма – религии, соперничавшей с христианством и имевшей когда-то распространение в Римской империи.
Но некоторые нововведения не сразу принимала даже Римская церковь. Например, филиокве – исхождение святого духа, догмат, появившийся в VII веке как дополнение к принятым в IV веке. Сперва филиокве внесли в символ веры испанцы, а в 1009 году с ним согласились и в Риме.
Этот и другие примеры (а их много!) показывают, что история Великой Степи забылась в Италии, во Франции, в Испании, в Англии – ее вытравили инквизиторы. Но она не умерла! Она все эти века жила с потомками Аттилы, передаваясь из поколения в поколение. Забылась, но не забыта.
Разделение Церкви – это разделение сфер господства. Иного здесь нет. И оно, это разделение, оформилось к XI–XII векам, потому что не сразу кипчаки позволили ему свершиться: они отчаянно сопротивлялись Судьбе и сами ускоряли свой неминуемый конец – бесконечные их потасовки должны были истощить великий народ. Они, как дети, всегда стремились кому-то что-то доказать. А великодушие в мире взрослых губительно, слишком большую цену требует оно.
В VI веке, например, кипчаки бросили вызов остальной Европе. Тогда религиозные фанатики Рима устроили избиение евреев и изгнание иудеев из Палестины: Рим утверждался и через очищение христианства от иудаизма, на котором настаивали греки. Ему это отчасти удавалось.
Христианство, надо заметить, сослужило не лучшую службу еврейскому народу. Оно грубо вторглось в духовную жизнь евреев, придумав им того, кого у тех не было, – Христа!.. Якобы сына Бога.
Но в иудаизме нет Бога-Отца. Следовательно, не мог объявиться и сын. И об этом известно из оригинала текста Ветхого завета. Иудеи об этой истории (вернее, о подробностях жизни еврея, названного во II веке Иисусом Христом) узнали много позже[45]. Не раньше II Вселенского собора 381 года, на котором утвердили Евангелия – Новый завет. До этого ходило более ста противоречащих друг другу вариантов его жития, так называемые апокрифические Евангелия.
Выходит, история с Христом – греческое «изобретение». Но никак не еврейское.
Первые христианские общины появились, как известно, именно на территории Малой Азии (Византии!), а не в Палестине. И они, эти общины, с иудаизмом не порывали. В этом и состояла особенность раннего христианства, которое было сектой иудаизма. Разве не показательно – едва ли не всё «священное» у первых христиан было написано греческим языком и греческими буквами?..
В VI веке Рим пошел на Палестину, чтобы провести там отнюдь не теологические споры, а в пику Византии избивать евреев.
Но в политике, как и в шахматах, на ход противника полагается отвечать. Греки трусливо промолчали, за них ответили кипчаки: они себе в ущерб, но в пику Риму дали приют пострадавшему без вины еврейскому народу. Дешт-и-Кипчак протянул руку слабому, показывая, что заповедь Господа «Блаженны милостивые» тюрки соблюдают не на словах. В степных станицах с VI века появились еврейские кварталы с синагогами – джугут-аулы. Евреям на правах граждан – а не рабов! – разрешалось участие в жизни Дешт-и-Кипчака, исключая службу в армии, которой они физически не выдерживали и, кроме того, не могли там соблюдать свои Моисеевы законы.
Находки из тюркских курганов
Ни один народ не имел столько свобод у тюрков, как еврейский. В Хазарии, например, евреи вели торговлю. Они общались со своими собратьями, укрывшимися от римских легионеров в Испании. Словом, тюрки полностью доверяли им, за что и поплатились.
Их покровительство дало повод недругам говорить об «иудаизации» Хазарского каганата, а следовательно, и об изоляции самого Дешт-и-Кипчака как разносчика «еврейской» заразы. Хотя никаких следов «иудаизации» археологам найти не удалось. Но мнение о ней живуче.
Упоминания в исторических сочинениях того времени об интересе хазар к иудейской вере есть, однако они читаются только в контексте с принятием тюрками изгнанных евреев – одно без другого нечитаемо. Кроме того, надо помнить, слова «христианин» и «иудеянин» у тюрков были синонимами.
Хазарский каган по примеру правителя Кавказской Албании заинтересовался христианством, что вполне допустимо: в Дербенте же был патриарший престол Кавказа… Во всяком случае, хроники не упоминают о иудаизме тюрков, а об их христианстве – да[46].
Рассказ о выборе каганом веры – очередная фальшивка. Не случайно легенда такого же содержания, но с «положительным» исходом написана той же рукой для русского Киева.
…Конечно, соседство двух свободных народов – кипчаков и евреев – давало обоюдную выгоду. Евреи показали себя неплохими ремесленниками, торговцами. Кипчаки в ответ охраняли джугут-аулы, как свои. Важно отметить, тюрки мирно уживались с соседями, не стремились подавить их культуру или присвоить ее себе. Но чужих женщин они любили.
Без преувеличения, только великодушие кипчаков спасло тогда евреев от неминуемой гибели, на которую их обрекли европейцы. К сожалению, и это забылось, хотя теперь немало евреев с явно тюркской внешностью – голубоглазые, скуластые. «Следы» содружества двух народов… И даже эти синеглазые евреи рисуют своих спасителей злодеями.
Историкам (и обязательно еврейским в том числе) рано или поздно придется вырвать из цепких лап забвения Великую степную страну – нашу общую Родину, распутывать хитросплетения интриг и домыслов, которыми задавлена ее история.
Византийские, римские, русские историографы вообще стерли Дешт-и-Кипчак с исторической карты. Будто и не было кипчаков, принесших Европе веру в Бога Небесного.
Впрочем, грешили тем же и китайцы, которых тюрки покорили раньше, чем европейцев. Пришло время, и китайцы подняли голову. Они повели свою политику, тонко играя на честности и доверчивости тюрков. Их девиз был прост: «Тот, кто хочет добиться владычества в Поднебесной, должен искоренить наказание (т. е. оружие); а тот, кто стремится подчинить врагов силой, отдаляет добродетель».
Эта китайская мудрость сродни христианской «любви к ближнему»… Подобной словесной шелухой вносили разброд в тюркское общество, лишали народ физической силы, противостоять которой раньше не мог никто. Китайцы мастерски стравливали тюркских правителей, они первыми додумались воевать с врагом руками самого же врага. Микроб раздора, как ржа, с тех пор проник в тюркское общество, он передавался с молоком матери. И все потому, что поверили чужим словам.
Немало восточных земель Дешт-и-Кипчака без боя вошло в Китайскую империю. Там, на этих землях, жили тюрки, пожелавшие иметь власть китайского императора… Они «возлюбили ближнего своего», отложили оружие, чтобы «не отдалять добродетель». А граница Китая от Великой стены ушла далеко на север. Китайцы говорили и действовали, тюрки сидели и слушали.
Вольные люди Степи забыли, что Тенгри-хан сделал тюркский народ свободным, дал ему лицо и огромную Степь… Все растеряли поверившие чужим словам, чужому, а не своему Богу.
Правда, каган восточных тюрков Кутлуг позже отбил у китайцев нагло присвоенные ими земли. Было счастливое время, когда воинов Кутлуга признали и другие каганы. На несколько лет порядок воцарился в Дешт-и-Кипчаке. Однако после Кутлуга, прозванного Эльтериш (каган-собиратель), братоубийство вновь вернулось в Степь… И все началось сначала.
