Баллистик выводит цифру ожидаемого времени, когда выпущенные по цели обшивочные болты, на которые насажены репки, доберутся наконец до удирающего от них корабля, а заодно их относительную скорость в момент «единения». И по мере того как пилот в час по чайной ложке убавляет тягу, эти оценки все более и более оптимистичны. Терпение и терпение – вот что требуется в такого рода сражении. А еще – выдержка и точный расчет. Надо «гнаться», но только до тех пор, пока в дело не вступят другие патрульные корабли.

Все. Ускорение нулевое. Патрульный тоже выключил двигатели – свечения вокруг дюз не наблюдается. Очень хорошо. Снарядам в протонном пучке «выхлопа» может не понравиться. Сметет он их или испарит – без разницы. А так, глядишь, и угодит хоть один в корму.

Все. Если не попали, то промахнулись. Никаких видимых признаков поражения цели не наблюдается. Зато наблюдается приближение оставшейся части патрульной флотилии. Вынужденные повернуть, чтобы не пролететь мимо начавшего двигаться авианосца, они сильно сблизились между собой. Еще не плотная группа, но на глазах стягиваются.

– Перехвачено радио с Букир-Катара. Открытым текстом сообщают о потере хода, – вступил скрипучим голосом процессор радиорубки.

В это же мгновение на поверхностях крестника отчетливо обозначились вспышки, идентифицированные как пуски ракет. Дебют этой партии завершен, начинается мясорубка миттельшпиля. «Баклан» поворачивается носом в сторону идущей к нему группы и дает полный ход. Авианосцу нечего делать на пути пущенных в него дальнобойных реактивных снарядов, тем более что с двух мегамеров их шанс удачно навестись на цель заметно выше, чем с десяти. И в любом случае встретиться с нападающей группой лучше, имея высокую относительную скорость, чтобы сократить время контакта. Встречными курсами.

Разгон длится минуты, а рабочее тело уходит в реактивную струю. Последние, считай, капли. Вир наблюдает через внутренние камеры, как муммики готовятся к подаче в ионизаторы электродов, наскоро приготовленных из разного металлического оборудования, без которого можно обойтись, запасов материалов, которые уже не имеет смысла хранить, и всего, всего, всего, что обладает проводимостью и не более ценно, чем жизни трех человек. Лишь бы оформлялось в прут.

Есть. Дорасходовались. Манипуляторы отключают от ионизаторов водяные коммуникации, вскрывают крышки, ставят на места удаленных деталей вновь изготовленные. Минуты утекают, противник накатывает, пилот почти провертел в кресле дырку, изнывая от нетерпения. Руки механизмов действуют точно и безошибочно, но все требует времени. Наконец готово. Доработка завершена, дуга испаряет металл, а электрическое поле отдирает электроны от возогнанных в вакууме атомов. Есть тяга. И неплохая. Ну, конечно, при той же кинетической энергии импульс, или количество движения, тяжелого иона больше, чем легкого атома кислорода или водорода.

А противник, обнаружив, что авианосец потерял ускорение, уже рассчитал его траекторию и спустил если и не весь боезапас, то значительную его часть. Даем тягу и пытаемся уйти. А бортовые турельные пушки сжатым воздухом выталкивают из своих стволов мешочки металлического хлама, пакеты с крупой и брикеты с горохом – все, что нашлось на борту, вплоть до контейнеров с мусором, лишь бы повисло в пространстве на пути десятков малокалиберных ракет, уже «взявших» цель. Воздух раздирает упаковки, и они лопаются в вакууме, разбрасывая содержимое.

Вспышки подрывов или самоликвидаций ракет, стук по корпусу обломков и шрапнели, подрывы на внешней обшивке, «Баклана» ощутимо встряхивает несколько раз. По одному гаснут обзорные экраны, отключаются каналы спектрометрии и радиолокации, количество информации, поступающей снаружи, уменьшается на глазах, зато сообщения о повреждениях заполняют мониторы диагностических табло. Разрушения, пробоины, обрывы. Чтобы экипаж не скучал, не иначе, на опустевших панелях демонстрируется, как муммики затыкают чопиками отверстия, как накладывают на пролом пластырь и сверкают сваркой, а вот вырезают кусок с виду целого кабеля и волокут его через распахнутый настежь шлюз наружу – в отсеке вакуум.

С неприятелем тем временем разошлись. Нечем было нанести ему повреждения. Наведение орудий главного калибра в таких условиях практически бесперспективно. Мало времени. Весь расчет делался на крепкую шкурку литой метеороидной стали, что досталась «Баклану» в силу его ненормального происхождения. Настоящий корабль после такого обстрела превратился бы в груду хлама. Хотя им тоже перепало от всей души. Теперь только тикать и чиниться.

Вот ожили камеры первой очереди, с «глаз» мобильного манипулятора идет панорама наружной поверхности. Ангары, консоли, фермы – все снесено или исковеркано. Четыре турельных орудия, каким-то чудом удержавшиеся на обшивке, покореженные так, что их демонтируют и затаскивают внутрь, во имя восстановления балансировки, нарушенной при утере значительной части навешенных снаружи пристроек. В прошлом навешенных. То, что еще не отстрелили, пойдет в печку, на электроды для движителей.

Меняют одну секцию на разгоннике главного калибра, удаляют осколки из трансмиссии условно правого маховика, латают фрагмент канала четвертого двигателя, отчего остановлен осесимметричный ему второй. В работе – первый и третий. И вот они-то тянут вовсю. Девять сотых «g» – это для «Баклана» очень много при половинной тяге, хотя после утраты части массы из-за отстреленных попаданиями надстроек, он стал подвижней. Тем не менее патрульная флотилия Мансманна вряд ли станет его преследовать. Автоматика пересчитала пуски, произведенные с кораблей, – ракеты исчерпаны. Зато эсминцы и эскорты отделились от колец Затурна и разгоняются наперехват авианосцу. Вот их торпедам противопоставить решительно нечего, и шансов уйти нет ни малейших – слишком велика разница в подвижности неуклюжего учебного корабля и быстроходных миноносцев.

Остается выигрывать время. Интересно, как идут дела в трюме загрузки ТВЭЛов?

Хорошо идут. Мобильные манипуляторы наводят последний лоск на макете дисколета. Мишенная пленка, натянутая на каркас, уже закреплена. Пока расстояние до преследователей велико, надо выталкивать муляж-обманку.

Есть, пошел, родимый. Последняя надежда отделаться по-легкому, в расчете на то, что преследователи его обнаружат и выполнят старинную инструкцию, как только разглядят эту самоделку и опознают в качестве летающего блюдца, при встрече с которым следует бежать без оглядки. Часа через полтора их радары его засекут, а оптика и того раньше. Начнут рыться в файлах, и… а вдруг? «Баклану» же следует нестись со всей мочи, делая вид, что ни о чем, кроме бегства, он и не помышляет. Есть в его нынешнем положении и некоторые положительные моменты.

Главное – он имеет ход, и это надолго. А чуть погодя, когда вступит в дело еще пара движков, ускорение удвоится. Еще важен тот момент, что преследователи пока направляются внутрь Золнечной системы – успели набрать скорость, а авианосец вышел из боя с заметным компонентом вектора в противоположную сторону. Эту разность неприятелю придется преодолевать. Ну и, наконец, впереди находится пояс астероидов. Нет, это вовсе не плотная масса роящихся тел – между ними миллионы и сотни миллионов километров. Но все-таки это достаточно много для космоса. И маршрут выбирает тот, кто убегает.

Баллистик уже прикинула траекторию, по которой они трижды пролетят прямо, а те, кто догоняет, – по кривой. Возможно – притормаживая. Или отклоняясь в сторону, а потом возвращаясь к нормальному полету. Поскольку на их пути окажутся разные твердые тела. Так или иначе, пусть крошечный, призрачный, но шанс на выигрыш малой толики так нужного им времени. И потом, в этой зоне нередки микрометеороиды, вероятность встречи которых со многими кораблями больше, чем с одним. Если начнутся «прострелы», возможно, кому-то захочется прекратить погоню. Или «золотое» попадание создаст преследователям проблемы.

Кстати, жилые и учебные секции авианосца, располагающиеся в носовой части, пострадали так, что вакуумированы, и ремонтники попросту снимают с них часть неповрежденного оборудования, чтобы восстановить те зоны, без нормального функционирования которых нет ни малейшего шанса унести ноги.