— Яволь мой фюрер! — Выкрикнул Штык. Если б не наручники, изобразил бы ещё жест один.

— Чё? — Второй закрыл дверь и пнул Штыка в живот.

И совершенно ни за что! Он ведь не издевался. Просто ещё не отпустило и оба милиционера почему-то, вдруг превратились в щеголеватых, подтянутых офицеров Гестапо. Серебряные значки, чёрная форма, галифе — всё как надо. Видать, поведение, вполне обычное для товарищей милицейских, навело подсознание на вполне определённые выводы, вот Штык их и того, фашистами случайно обозвал…, случайно вырвалось, а они сразу драться! Ну что за воспитание? Ужас!

Милиционеры занялись обычным своим делом. Уселись за столы. Один взял в руку ручку и уставился в стол. Потом сообразил, что это немного подозрительно и положил перед собой листок бумаги, с какими-то письменами — вероятно, показания задержанного. Посидел. Задумчиво глядя на листок, начал понимать, что с ним что-то не так. Ещё посидел. Перевернул листок. Во, теперь нормально, а то надписи непонятные какие-то, всё вверх тормашками, а перевернул и понятно всё.

Второй тоже занялся по-настоящему важным делом — до обеда осталось часа два, так что нужно подкрепить силы, а то сил может не хватить, для переваривания пищи, приготовленной к обеду. Ну а вы как думали? Если желудок регулярно не тренировать, он начнёт безобразничать. Изжога, отрыжка и прочее появится. Вот, поэтому необходимо его поддерживать в постоянной боеготовности. Так что милиционер оперативной направленности стал активно поедать холодный ранний обед, видимо, взятый из дома. Попутно он пытался придумать, что повесить на Штыка. Не, пакетика с кокаином и так достаточно для дела и срока, даже чистосердечное не надо. Но какой оперативник упустит такой шанс скинуть два-три не раскрытых дела? Просто нужно подобрать что-то похожее или что-то поменьше по сроку наказания. И желательно по срокам совершения правонарушений не лопухнуться. А то в прошлом году получил по шапке. Взяли наркомана с тремя дозами и отправили как торговца героином. Репортаж в СМИ тут же появился — доблестные сотрудники перекрыли крупный канал наркотических средств, если не изменяет память, из Афганистана. Награды дали, премии, начальнику отдела госнаркоконтроля медаль какую-то…, хотя этот ушлёпок вообще не причём, даже с делом знаком не был. Ну, зять начальника управления, тут как бы ничего не поделаешь — он тоже люди, ему тоже галочки нужны. Так вот к тому «торговцу» прилепили ещё дело об убийстве, три кражи и одно ограбление. И какой-то журналист — настоящая ни грамма не патриотическая свинья, взял и раскопал, что одну из краж совершили, когда подсудимый мотал второй год на малолетке. Конфуз быстро замяли. Крайними назначили оперативников, а начальника следствия наградили за быстрое обнаружение вопиющей ошибки оперативных сотрудников. Они, сотрудники эти невнимательные записали показания подозреваемого, даваемые им в сильном наркотическом опьянении (почему он сам, без всякого принуждения и взял на себя эту давнюю кражу). Все шишки за ту неприятную историю разделили исключительно между операми. Так что с тех пор он очень внимательно относился к датировке случайно раскрытых преступлений. Нужно очень тщательно выбирать то, в чём признается задержанный — а он признается, тут главное творческий подход, а вовсе не какая-то там глупая виновность или невиновность. Даты должны совпадать. Как минимум, причастность задержанного по датам совершения преступлений, опровергнуть, должно быть крайне сложно, а лучше вовсе невозможно.

Штык сидел прямо, как приказали, и пытался собраться с мыслями. Не получалось решительно. Все они куда-то разбежались, прихватив с собой и чувство реальности происходящего. Пришлось дважды себя ущипнуть, что бы увериться в реальности окружения. Попытался заставить тело избавиться от дурманящих элементов в кровеносной системе — организм никак не отозвался. Может если сильно напрячься? Вот так что бы сильно-сильно…

— Ах ты сука! — Немедленно взвыл сотрудник, изучавший документ.

Второй просто подавился и закашлялся. Не успев прочистить горло, стремительный галопом рванул к двери, открыл её и глубоко вдохнул — ну оно понятно, воздух в кабинете после таких громких сочных звуков мгновенно пахнуть стал, несколько иначе, чем пах минуту назад.

Штык упал на диван. Не сам, ему в этом очень помог ботинок оперативника, смачно соприкоснувшийся с его нижней челюстью. На этом естественно ничего не закончилось — очень обиделся товарищ милиционер. А когда обида прошла, неприятные испарения желудочно-кишечного тракта задержанного выветрились, вернулся второй сотрудник и тоже излил свою обиду доступным ему способом. В общем, вскоре Штык обнаружил, что его глубоко утрамбовали в несчастный диван. Больно уже не было, сознание не прояснилось и он, с заметным интересом, изучал складки сбившегося покрывала, тут роль чехлов игравшего. Такой причудливый узор!

А потом случилось страшное.

— Ебать мои старые костыли… — Милиционер, недовольно и в полголоса матерившийся с того момента как уселся обратно за свой стол, взял другую бумажку из стопки оных и теперь круглыми глазами пялился то на неё, то на Штыка.

— Что случилось? — Поинтересовался второй, почти уже заклеивший разбитый казанок на правой руке — по зубу попал вот и разбил, бывает, такое случается на допросах в правоохранительных органах, полностью конституционного очень нравственного демократического гражданского строя.

— Глянь.

И показал бумажку. Тут и у второго чуть глаз не выпал. Он шумно сглотнул, попытался что-то сказать, не смог и вместе с бумажкой выскочил прочь из кабинета.

— Лёшка, гондон ты тряпочный, — счастливо улыбаясь, хоть и немного неуверенно, будто боясь спугнуть удачу, изрёк милиционер, — ты мне новые звёздочки обеспечишь полюбэ!

Лёшка, в сей момент прекрасный, не огорчился на оскорбление. Не услышал, да и как-то…, ну блин! Как так синенькие ниточки покрывала сплели с красненькими, а потом ещё переплели чёрненькими? Это же ужас, какая сложная штука! А кто-то вот сумел и вот так смотришь и не понятно как…, нет, без бутылки тут не понять. Да и надо ли? Так невероятно это красиво! Пахнет правда невкусно это покрывало, но какое же чудо эти все ниточки, ворсиночки…

— …обоим причём. А потом отдам вас начу отдела он вас обоих уродов раком на столе нагнёт и…

Дверь открылась, и внутрь вошёл никто-то там, а сам начальник криминальной милиции воплоти!

И на пороге запнулся. Остановился, поднял к глазам бумажку с фотороботом. Глянул на неё, на задержанного. Снова на бумажку.

— Оххуеть. — Выдохнул начальник и неуверенными мелкими шажочками вошёл в кабинет. — Реально вы поймали?

— Шеф, блять буду, жопу рвали с утра. Как ориентировку получили, — с жаром заговорил оперативник, вошедший в кабинет сразу за начальником, — искали по всему городу. Свидетелей опросили, то сё, реально весь день вкалывали как кони!

Второй тут поперхнулся и, умело маскируя, неожиданный приступ кашля, похлопал себя по груди — в обще-то, всё утро они просидели в кафе в центре «допрашивая свидетелей» по краже недельной давности. Ну а что? Машину им не дали, дескать нету. Ну, может и нету, но что они пешком, что ли будут опрашивать? Они оперативные сотрудники! А там километра три от отдела, все ноги сломаешь. Ну её нахер кражу эту…, то есть, не нахер, конечно, просто загруженность большая, кражи, там грабежи, людей не хватает все дела.

— Вы же блять по кражам работаете! — Попытался рассердиться начальник, но счастливое выражение с лица сползать не пожелало, и гнев получился излишне наигранным. Такое событие…, он уже забыл, когда убийц (за исключением бытовых, где зачастую мертвецки пьяного убийцу брали спящим рядом с жертвой) ловили через оперативно-розыскные мероприятия и именно оперативники. В основном ловили пэпэсники и случайно. А тут не просто поймали, а ещё и два оперативника из отдела краж. Последний раз нечто подобное случилось лет десять назад, тогда ловили убийцу постового милиционера. — Убийствами Артём и Гена занимаются, нахрен взяли их работу?