Оглядевшись еще раз, он заметил сливовое дерево, выглядывающее своими ветками с налитыми сине-фиолетовыми плодами из-за угла дома. Решив сорвать пару слив, Макс подошел к нему. За домом оказался настоящий фруктовый сад. Помимо сливовых деревьев, сверху доверху усыпанных сочными плодами, здесь росли яблони, груши, облепихи и даже несколько деревьев целебной калины. Макс протянул руку, желая сорвать несколько слив, но его прервал раздавшийся за спиной голос Алены:

— Ага, вот ты где! Давай уже пошли, бабушка рвет и мечет, тебя ждет не дождется, говорит с голоду скоро помрешь. Ты с голоду помирать не собираешься еще? — девушка схватила его за руку и быстро повела в сторону дома, бросив по пути через плечо. — Еда, кстати, тоже стынет.

— А вот и наши молодые пришли! — радостно воскликнула баба Настя, приветливо раскинув руки. — Вчера-то вас как следует не встретила, а это вот все стрекоза эта, мечется из стороны в сторону, покоя ни себе, ни людям не дает, — она с каким-то наигранным гневом взглянула на Алену. — Ну так вот давайте хоть сегодня нормально посидим.

Баба Настя гостеприимным жестом пригласила гостей за стол, усадив Макса во главе стола — под самыми образами православных святых. Сегодня бабушка была одета в нарядное пестрое платье, вышитое в традиционном русском стиле. На со вкусом сервированном столе, в центре которого располагалась небольшая ваза с желтыми тюльпанами, находились всевозможные яства.

Бабушка, видя что Макс уселся на свое место, подала быстрый, едва заметный, жест Алене. Та мигом вскочила со своего места и метнулась к печке, аккуратно доставая из нее большой чугун. Поставив его на стол и взяв в руки половник девушка пододвинула к себе ближайшую тарелку.

— Сначала мужику надо наливать, ты с голоду не озвереешь, — строго глядя исподлобья ворчливо произнесла бабушка, внимательно наблюдая за действиями внучки.

Алена поспешно взяла тарелку Максу и, возвращая ту полную наваристых ароматных щей, едко произнесла:

— Кушать подано, господин озверевший, извольте жрать, пожалуйста.

Видя, что тарелки полны и расставлены, баба Настя удовлетворенно произнесла:

— Всему вас молодых учить надо, но ничего научитесь еще, — и, обращаясь к Максу, продолжила. — Ну что, зятек, давай уже с тобой за знакомство, — сказала она, показывая рукой на откуда-то появившуюся на столе бутылку, — домашняя, на меду и травах, таких, чай, в Москве не купишь.

— Да я и не пью особо, — пытался отговориться от выпивки Макс, но бабушка, совершенно его не слушая, уже разливала спиртное по небольшим стопкам.

— Не пьешь? — с подозрением взглянула она на Макса. — Больной, чтоли? Ну ничего, у нас в деревне любая хворь мигом пройдет. Ну давай, — баба Настя подняла свою стопку и, сделав движение в сторону Макса, как бы чокаясь с ним, осушила ту одним махом.

Макс, видя что увильнуть от употребления алкоголя ему не удастся, взял свою стопку, осторожно понюхал жидкость и одним махом проглотил обжигающую настойку.

— Вот молодец, — довольно произнесла бабушка, — а то не пью, не пью. Вот помню у меня прадед, эх крепкий мужик был. Жбан самогона одним махом мог выдуть. Да и сгинул, впрочем от пьянства, пошел в лес кабана валить, да и не удержал того рогатиной. Выпил мало. Восемьдесят три годка ему было.

Баба Настя, закатив глаза к потолку, судорожно перекрестилась.

Некоторое время они ели молча. Когда тарелки уже были пусты, бабушка жестом приказав Алене убрать их со стола, вновь обратилась к Максу:

— А ты, внучок, то сам откель будешь, московский?

Тот неоднозначно пожал плечами.

— Ну ладно, коли тайна не отвечай. Сама вижу что не московский — уж больно здоровый. Кого тамошних не увидишь — одни заморыши, кругом, как будто от ихней атмосферы высохшие, аж смотреть невозможно. А ты ничего, на тебя смотреть еще можно. — сделала такой своеобразный комплимент бабушка и, склонившись к Максу поближе, тихим голосом спросила. — Любишь Аленку?

Девушка, услышав слова бабушки улыбнулась, украдкой посмотрев на Макса. Тот, явно сконфуженный таким вопросом, не зная что ответить, сделал вид что не расслышал, и что его сейчас больше всего интересуют узоры, изображенные на скатерти.

— Давай быстрей, что копаешься там, корми своего мужика, — стараясь прервать неловкую паузу громко сказала баба Настя, обращаясь к своей внучке.

Та, подбодренная выкриком, быстро поставила на стол большую тарелку с длинной стопкой золотистых блинов и крынку свежего парного молока.

Пообедав, поблагодарив бабушку и нежно поцеловав Алену в щеку еще масляными от блинов губами, Макс прошел в горницу. Здесь в углу, прямо напротив дивана на небольшой деревянной тумбе стоял телевизор с мощным темно-серым глазом кинескопа. «Рубин Ц-202» выделялось белыми буквами на черном пластике корпуса. Макс щелкнул ручкой переключателя и, усевшись на диван и удобно положив ноги на стоящую перед ним табуретку, уставился в экран.

На телеэкране отразилась таблица сегодняшних олимпийских соревнований.

— А сейчас мы представляем вашему вниманию прямую трансляцию из крытого бассейна спорткомплекса «Олимпийский», где будут разыграны комплекты наград в плаванье, — раздался голос комментатора.

На экране появилось изображение большого бассейна. Операторская камера, показав его с разных ракурсов, зафиксировала изображение на спортсменках, выходящих к бассейну.

В горницу зашла Алена.

— Ну что, так и будешь сидеть? Пойдем в сад, поможешь сливу собирать, — обратилась она к Максу, беря того за руку и пытаясь стащить с дивана.

— Ох, нет, — вяло ответил ей Макс, чувствуя приятную лень после плотного завтрака, — сегодня я буду трутнем.

Девушка бросила его руку и, резко повернувшись, вышла из комнаты. Макс лениво уставился в экран телевизора.

— Первая дисциплина, в которой будут проходить сегодняшние соревнования, — плавание стилем баттерфляй на дистанцию 100 метров у женщин, — диктор представил девушек, стоящих у начала дорожек. — Как хорошо видно, здесь собрались сильнейшие спортсменки мира. К сожалению, советские пловчихи не прошли в финал этой дисциплины. Поэтому дорожки полностью заняты гостями Москвы. Здесь представлены лучшие пловчихи плавательной школы ГДР.

Спортсменки уже стоят на исходных позициях. Звучит стартовый пистолет судьи. Заплыв начался.

Баттерфляй — наитруднейший стиль плавания. Сразу после старта тело спортсмена движется под водой, стремительно, словно торпеда. Основа техники плавания здесь состоит в синхронности движений рук и ног. Пловец выныривает, заглатывая ртом воздух, и вновь погружается под воду. Мощный гребок и продвижение вперед. Ноги двигаются волнообразно, напоминая движение хвоста дельфина. Владеющих этим видом плавания так и называют — дельфинисты. Их движения быстры и плавны; мощные скользящие движения режут воду. Их движения рук напоминают крылья парящей бабочки.

— И вот мы видим, как вперед вырываются спортсменки ГДР, — вновь заговорил диктор. — Несомненные лидеры баттерфляя, они далеко оставили своих ближайших соперниц. Страна-обладатель всех олимпийских медалей уже известна, и теперь ее представители борятся уже между собой. Преодолены последние метры заплыва. Да, — весь пьедестал занят спортсменами ГДР. Золото, серебро и бронза Москвы завоевана немцами. Что ж, желаем им успешно выступать так и дальше.

На телеэкране появилось изображение трех немецких спортсменок, с улыбкой позирующих перед камерой.

— Мы продолжаем нашу трансляцию, и следующая дисциплина — плавание на спине на двести метров, мужчины. Эта дисциплина также не является сильной стороной нашей сборной. Из трех пловцов, участвовавших в квалификационных заплывах, в финал попал только один. Вообще, плавание на олимпийских играх — это, в первую очередь, соревнование спортивных школ. От того, как подготовлены спортсмены, как они владеют техникой плавания и ведут себя в воде, в первую очередь и зависит результат олимпийской сборной каждой страны. Пловцы уже приготовились к старту, видно с каким напряжением, они ожидают команду судьи.