— Понятно. Значит слушай план. Завклубом объявит начало концерта, я поприветствую зрителей, потом нажмешь вот эту кнопку, — Юрий показал Максу куда ему следует нажать. — Нажимай сильнее, смотри не подведи меня.

Было видно что Юрий очень сильно волновался. За занавесом уже слышался гул зрителей. Показался весь раскрасневшийся завклубом.

— Ну что, Челентано, готов?

Юрий дал знак, что все в порядке. Завклубом скрылся за занавесом. Гул в зале стих.

— А теперь, в честь Московской Олимпиады, специально для нас будет выступать именитый итальянский певец Адриано Челентано! — донеслось из-за занавеса.

Юрий сделал глубоко вздохнул и шагнул за занавес. Зал буквально взорвался от аплодисментов.

— Я очень рад выступать сегодня перед вами, очень рад видеть улыбки на ваших лицах, давайте начнем концерт!

Макс нажал кнопку пуска. Катушки плавно закружились, и из динамиков раздались лирические аккорды песни «Soli». «Только я, только ты» пел Челентано. Макс осторожно заглянул за занавес. Юрий сидел на стуле и усердно изображал игру на гитаре, стараясь открывать рот когда звучали слова, но все больше у него получалось просто улыбаться зрителям. Те завороженно смотрели на него, ловя каждый аккорд песни. Некоторые женщины уже промокали носовыми платками уголки глаз.

Довольно усмехнувшись, Макс сунул руки в карманы. Он с удивлением вытащил на свет записку, которую дала ему утром мулатка. «Вот те раз!» мелькнуло в голове Макса. Он посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось минут тридцать. «Еще успею!» подумал он, и стремглав выбежал из клуба.

Олимпийская деревня располагалась среди пустырей, далеко от центра Москвы. По периметру она была обнесена высоким трехметровым забором. Макс решил обойти его в поисках входа. Заворачивая за угол, Макс практически лбом в лоб столкнулся с двумя милиционерами в белой парадной форме. Те пристальным изучающим взглядом осмотрели его с головы до ног.

— Hello! I go to entrance, — Макс изо всех сил изобразил иностранный акцент.

Милиционеры заулыбались, старательно изображая приветствие, и один из них на ломаном английском объяснил что вход будет как раз за следующим поворотом. Макс поблагодарил их за информацию и поспешил скрыться. «Фу-ух, еще легко отделался» с облегчением подумал он.

Около входа его уже ждала девушка. Еще издалека завидев его, она обрадованно подбежала навстречу и, крепко взяв за руку, провела на территорию Олимпийской деревни.

За высоким забором был как будто другой мир. Здесь повсюду были сверкающие эмблемы Олимпиады, олимпийские кольца светились разноцветными неоновыми огнями, дома были украшены красочными гирляндами; всюду куда ни глянь, взгляд натыкался на играющую яркими цветами иллюминацию. Казалось здесь царил вечный праздник. Так оно и было, для проживания спортсменов были созданы идеальные условия отдыха и развлечений. Простому человеку попасть сюда было практически нереально и Макс уже начинал чувствовать себя не в своей тарелке.

Мулатка, казалось прочитала его чувства, и весело рассмеявшись потащила его к одному из домов. Они поднялись на лестничную площадку. Из распахнутой настежь двери квартиры доносились звуки громкой болтовни и веселого смеха. Войдя внутрь, Макс увидел семерых девушек, сидевших кругом на полу просторной комнаты. Они были одеты в пестрые платья, какие обычно носят в тропиках.

Девушки, завидев Макса, весело защебетали, и уволокли в свой круг. Они говорили по-испански, и Макс ничего не понял из их разговора. Он вопросительно посмотрел на свою спутницу. Та, обратившись к своим подружкам, сказала несколько слов на испанском. Они мгновенно переглянулись друг с другом, и стали быстро, взахлеб, перебивая друг друга говорить Максу:

— А ты из СССР? А мы из Пуэрто-Рико. Знаешь где это? Нас не хотели пускать на Олимпиаду. Интриганы из США провели бойкот, а наши к ним присоединились. Но мы все равно приехали. У вас всегда тут так красиво?

Макс уже начал теряться в этом потоке информации и бесконечных вопросов. Видя напор своих подружек, мулатка резко вскрикнула что-то на испанском языке. Девушки тут же замолчали, обиженно надувшись и еле слышно пробурчали ей в ответ: «Ты, Моэма, всегда такая».

Видя неприятное напряжение, Макс достал медвежонка, которого он купил на рынке, и нажал ему на нос. Раздались веселые звуки песни. Девушки, издав крик восхищения, дружно захлопали в ладоши.

— Это вам от олимпийской Москвы и от меня лично, — протягивая им мишку сказал Макс. — Чтобы память об этом времени навсегда осталась с вами.

Девушки наперебой бросились к Максу, стараясь поцеловать его, или хотя бы крепко обнять в знак дружбы. Мишка переходил из рук в руки. Каждая хотела его потрогать, нежно прижимая к груди и осматривая со всех сторон. Девушки откуда-то достали широкополое сомбреро и одели его мишке на голову. «Теперь это будет наш тропический мишка-олимпиец, он будет лучшим спортсменом на Карибских островах» со смехом сказали они.

— Внизу начинаются танцы! Пойдемте танцевать! — раздался звучный голос Моэмы.

Вся шумная компания понеслась вниз, где на огороженной площадке уже собирались спортсмены из разных стран мира. Еще один день соревнований позади, и сейчас можно себе позволить расслабиться перед следующим этапом. Атлеты собирались большими шумными группами, в которых громко и наперебой рассказывали друг другу курьезные случаи из собственной спортивной жизни. Особое внимание было приковано к новоиспеченным чемпионам, завоевавших первые золотые медали Москвы. Их слушали, ловя каждое слово, им дарили восхищенные взгляды, в них влюблялись и их ревновали. Здесь они были самыми желанными гостями.

Макс подошел к барной стойке, чтобы взять какой-нибудь коктейль и пойти послушать интересную историю из жизни спортсменов. Не успел он улыбнуться подошедшей одновременно с ним к стойке девушке, как внезапно подлетевшая Моэма, схватила его за локоть.

— Пойдем, пойдем танцевать! — крикнула она Максу.

Они понеслись к танцплощадке. Здесь, под мерцание разноцветных огней и зажигательные ритмы музыки, весело отплясывали мужчины и женщины всех национальностей и рас. Моэма втащила Макса в самый эпицентр этой бушующей массы. Макс старался не пропустить не одного движения своей партнерши, так заводно она двигалась. Глядя на ее пластичные движения, соблазнительные движения бедрами и игривые формы, казалось что она дышит музыкой, впитывая ее в себя и воплощая в своей технике танца.

Ритмы сменяли друг друга один за другим. Следующим был медленный танец. Макс нежно обнял свою спутницу за талию, изо всех сил стараясь попадать в ритм, не показать свою неуклюжесть, а главное — случайно не наступить девушке на ногу. Моэма положила свою тонкую руку на плечо Максу, вплотную прижалась к нему грудью и, с желанием посмотрев в его глаза, она поцеловала его в губы…

День четвертый: Гибкость и пластика

Лучи утреннего солнца пробивались сквозь приоткрытую занавеску.

Макс поморщился от того, что его носу было щекотно. Он приоткрыл один глаз. Прямо перед ним, водя травинкой по его носу стояла Моэма. Видя, что ее старания разбудить Макса увенчались успехом, она улыбнулась и задорно воскликнула:

— Вставай, время не ждет, а ждут нас новые победы!

Макс сладко потянулся, и недовольно пробормотав что-то вроде: «Нет бы еще часик-другой поспать как нормальные люди», повернулся на другой бок.

Моэма, нахмурившись от такого пренебрежительного к себе отношения, резким движением сорвала с Макса одеяло. Тому ничего не оставалось как открыть глаза и окончательно проснуться.

— С добрым утром, — произнесла Моэма, протягивая Максу руку.

Макс взял Моэму за руку и увлек на кровать, стараясь поцеловать девушку губы.

— Нет, нет, — та ловко вывернулась из объятий и отбежала на недоступное расстояние. — Сейчас мы идем завтракать.

Нехотя одевшись, Макс заглянул в соседние комнаты. Обнаружив их пустыми, он спросил у Моэмы: