Демобилизованный, батрак возвращается домой. Он застает сына кулака в тот самый момент, когда тот пытается изнасиловать его невесту. Схватка. Падает керосиновая лампа, загорается дом батрака. Молодая девушка спасена, а ее жених обнаруживает зерно, припрятанное кулаком. Оно будет использовано на севе, а зерно будущего урожая поможет прокормить рабочих…»

Привлекают съемки Тиссэ, особенно натурные, сделанные большей частью во время снегопада. Все же оператору больше удавались документальные съемки для кинохроники и для его первых фильмов с Эйзенштейном. Монтаж, хотя и более тщательный, чем в фильме «Мать» А. Разумного, остается примитивным. Актеры и образы схематичны. Искусство Гардина никогда не достигает уровня его убежденности. Фильм ценен главным образом как документальное свидетельство тех трудностей, которые переживала революционная Россия в 1920 году.

Пудовкин после фильма «Голод… Голод… Голод…» прекратил работать с Гардиным и не участвовал в его следующем фильме — «Призрак бродит по Европе». Название это воспроизводит первые слова Коммунистического манифеста Маркса и Энгельса. Фильм был снят в Крыму в конце 1922 года и показан в Москве в начале 1923 года. Сценарист Г. Тасин вывел в нем императора утопического государства (О. Фрелих). Опасаясь роста коммунистических настроений, он покидает столицу своего государства и находит приют в уединенном дворце. В императрицу влюбился премьер-министр, а дочь бедного рыбака стала возлюбленной императора. Преследуемый «призраком» коммунизма, император убивает выстрелом из револьвера летчика, прибывшего к нему с сообщением о победе революции.

Режиссура Гардина была выдержана на том же уровне, что и эта глупейшая история, ничем не отличающаяся от худших датских фильмов периода 1910 года. Актеры играют настолько удручающе, что нет даже желания высмеять их, как это бывает при просмотре безнадежно плохой картины.

Несмотря на этот явный провал (фильм так и был оценен в то время), Гардин продолжал ставить один фильм за другим. Так, в 1923 году он выпустил «Последнюю ставку мистера Энниока» ^[135], «Помещика», «Атамана Хмеля»; в 1924 году — «Особняк Голубиных», «Остапа Бандуру», «Четыре и пять»; в 1925 году — «Золотой запас», «Крест и маузер».

Подлинная удача последнего из этих фильмов может заставить забыть низкое качество всех других картин Гардина, очень близких к фильмам «золотых серий» (итальянской и русской), вышедших в 1910-м и последующие годы. «Крест и маузер» — фильм антирелигиозный. Его сюжет строится на контрреволюционных заговорах католических церковников. Здесь умело выстроено действие, обыграны пейзажи и натура. Поразителен эпизод со священником: его соучастники, заподозрив в предательстве, обливают его бензином и поджигают.

Правда, великолепный театральный режиссер, Гардин не создал после революции особо значительных фильмов — его вклад в развитие нового советского кино состоит в учреждении им киношколы, в содействии появлению в кино Пудовкина и Тиссэ, а также Ольги Преображенской. Ей Гардин поручил роль Наташи в фильме «Война и мир» (1914). Ольгу Преображенскую Гардин привлек к созданию двух своих фильмов, поставленных до и после революции. Позже Преображенская поставила значительный фильм «Бабы рязанские»^[136].

Ветераном был также Борис Чайковский. До революции он поставил несколько дюжин великосветских драм, комедий, всевозможных бульварных историй. Некоторые из его фильмов созданы в содружестве с Евгением Бауэром. После революции Чайковский организовал товарищество «Творчество», связанное с Киношколой, основанной Гардиным. Чайковский экранизировал, впрочем, без особого успеха, ряд сюжетов, отображавших революционные события. В 1920 году появился его фильм «На мужицкой земле», в 1921 году — «Все в наших руках», затем — «В голодный год»^[137]. Чайковский умер во время съемок фильма «В тылу у белых» (1925), завершенного О. Рахмановой.

К молодому поколению кинематографистов принадлежал Юрий Желябужский. В 1916 году он был ассистентом Волкова и оператором Санина по фильму «Поликушка». Поставив несколько «агитфильмов» — «Паны-налетчики» (1920), «Война войне», «Народ — сам кузнец своего счастья» (1920) и др., — Желябужский снял в 1924 году «Папиросницу от Моссельпрома», прошедшую с большим кассовым успехом.

Желябужский был и оператором этого фильма, который благодаря многочисленным уличным сценкам, снятым в районе Большого театра и Лубянской площади, около гостиницы «Метрополь» и кирпичной стены Китай-города (позже, к сожалению, разрушенной), стал документом московской жизни начала нэпа. В самом центре столицы уличное движение ограничивалось старыми извозчиками и несколькими небольшими трамвайными вагонами. Когда действие фильма переносилось в переулки, создавалось впечатление, что оно происходит в деревне: повсюду деревянные дома, окруженные деревьями и кустарником, пыль. А когда показывалось, как под стенами Кремля три женщины на заросшем травой берегу Москвы-реки стирают белье, можно было подумать, что перед нами — Москва времен Ивана Грозного.

А потом были улицы в годы нэпа, запруженные шумной людской толпой, мелкие уличные торговцы, безработные, пытавшиеся кое-как зарабатывать себе на жизнь. Героиня фильма была уличной продавщицей, работавшей, однако, для Моссельпрома — государственной коммерческой организации, конкурировавшей с нэпманами, для которой именно в те годы Маяковский писал рекламные стихотворные лозунги. Уже своим названием фильм «Папиросница от Моссельпрома» участвовал в популяризации государственной торговли.

Этот посредственный фильм представляет ценность лишь документальными моментами. Сценарий Федора Оцепа и Алексея Файко копирует американские комедии того времени. Яркая красота папиросницы (Ю. Солнцева, позже ставшая женой А. Довженко) привлекла к ней гротескной внешности бюрократа (И. Ильинский), кинорежиссера (Л. Баратов), кинооператора и американца, приехавшего в Москву для продажи модных платьев. Тем она казалась кинозвездой, но американец-миллионер предложил ей работать манекенщицей и щедро вознаградил ее. После нескольких комедийных эпизодов девушка снова становится продавщицей папирос и выходит замуж по любви за кинооператора.

В эпизодах, где показаны павильоны московской киностудии, заметно, насколько отсталым было их техническое оснащение: в лаборатории кинопленку проявляли еще на деревянных барабанах, прокручиваемых вручную, как во времена Мельеса.

Юрий Желябужский превзошел самого себя в поставленном им фильме «Коллежский регистратор», хотя, по-видимому, секрет успеха заключался в игре Ивана Москвина, замечательного актера — соратника Станиславского. Сюжет повести Пушкина ^[138] известен: в 1820 году на почтовой станции для смены лошадей останавливается офицер (Б. Тамарин). Обнаружив, что у станционного смотрителя есть красивая дочь (В. Малиновская), он прикидывается больным. Он ухаживает за ней и увозит ее. Старый отец (И. Москвин), потеряв надежду вернуть дочь, отправляется на поиски ее в Санкт-Петербург. Возлюбленный девушки окружил ее богатством. Старика прогоняют из роскошного особняка, в котором жизнь дочери напоминает жизнь пленницы, и он умирает в полном одиночестве.

Москвин создает образ доброжелательного и доверчивого старика, сначала счастливого даже в бедности, потом — сломанного несчастьем, ставшего на роскошном празднестве посмешищем аристократов. Это была отличная характерная роль, близкая к тем, которые тогда же играл в Германии Эмиль Яннингс. В ней нашли свое отражение лучшие традиции Художественного театра, хотя, стремясь к простоте, Москвин не обошелся и без некоторого нажима.

Первая часть (в деревне) — лучшая в фильме. Декорации в их созвучии с заснеженными пейзажами просты и достоверны. Желябужский (он же и оператор вместе с Е. Алексеевым) удачно, с подлинным лиризмом показывает картины русской природы. Прекрасен также эпизод, где станционный смотритель, ставший чем-то вроде бездомного бродяги, отправляется в путь. В эпизодах в Санкт-Петербурге замечательные декорации Симова и Степанова свидетельствуют о технических успехах, достигнутых в 1925 году на советских киностудиях.