В Голливуде не замедлили воспользоваться крушением «Свенска». Новых заказов на съемки в Берлине не последовало, и Буховецкий уехал в Америку; за Шёстрёмом вскоре последовали Штиллер, Грета Гарбо, Ларс Хансон и Кристенсен. Шведское кино лишилось своих постановщиков и «звезд» мирового класса; его финансовые трудности увеличились. Талантливые Брюниус, Хедквист, Карлстен и Муландер все же были далеко не гении. Финансовые махинации Ивара Крёйгера также сыграли роль в упадке шведской кинематографии. «Король спичек», привыкший играть на понижение, «присоединился к плану Венгерова и Стиннеса, по которому предполагалось присоединить фирму русского эмигранта, а также «Пате», «УФА» и «Свенск фильминдустри» к компании «Вести», которую финансировали Стиннес и Крюгер». Когда лопнул трест Стиннеса, Крюгер возглавил и взял на себя финансирование проекта по созданию европейского консорциума.
«Он поставил условие, что самолично будет заниматься всеми делами. Его правой рукой был Олаф Андерссон, финансовый директор «Свенска»; по плану Крюгера он должен был находиться в Париже. Андерссон выставил собственные условия: он хотел иметь в своем непосредственном подчинении Морица Штиллера, назначив его художественным директором консорциума» [124].
Когда Штиллеру стало известно о плане Крёйгера, у него уже был в руках контракт с Л.-Б. Майером, и «МГМ» отказалась его расторгнуть. Тем временем «УФА» под руководством Поммера стала достаточно мощной фирмой, чтобы самостоятельно заняться концентрацией европейской кинематографии с целью противостоять Соединенным Штатам. И в то время как четыре великих шведа продолжали свою карьеру за океаном, в мире уже почти не вспоминали о «Свенске». Одним взмахом руки Голливуд уничтожил могущественного соперника и приобрел благодаря этой операции один из своих старших козырей — Грету Гарбо. Шведское кино вступило в период упадка, который длился почти пятнадцать лет. И даже сейчас оно еще не оправилось от того страшного удара, который нанесли ему после 1920 года американские финансисты [125].
Глава XLIII
ПЕРВЫЕ ШАГИ СОВЕТСКОГО КИНО
Советское кино родилось в период, когда страна выкарабкивалась из немыслимых бедствий и лишений 1918–1921 годов, когда с окончанием гражданской войны и иностранной интервенции вспыхнул голод, унесший миллионы жизней. По сравнению с предвоенными годами объем промышленного производства, как и перевозки грузов, сократился в 1920 году в три с половиной раза. Больше чем вдвое уменьшился и объем сельскохозяйственного производства. Кризис достиг апогея зимой 1921/22 года, когда от голода страдали 25 миллионов людей. Положение обострилось еще и невиданной засухой лета 1921 года. С 1917 по 1922 год 22 миллиона человек заболели тифом, из них 2 миллиона умерли. 4 миллиона погибли на территории России во время первой мировой войны (1914–1917), 1 миллион — на фронтах гражданской войны, и по крайней мере 8 миллионов умерли от голода и эпидемий.
В те времена кинопленка была большей редкостью, нежели мука. В 1919 году в РСФСР было создано 60 фильмов, в 1920 году — 30, в том числе только 10 насчитывали свыше 800 метров каждый. В следующем — 1921, а также в 1922 году насчитывалось около десятка фильмов, а в 1923 году — менее двадцати.
Чтобы полностью понять характер событий, происходивших в стране, следует посмотреть первую часть фильма Дзиги Вертова «Шагай, Совет!», показанного летом 1926 года. В то время завершался процесс восстановления народного хозяйства, и Вертов своим фильмом как бы подводил итог. В кинематографическом монологе каждое слово в каждой надписи было по-своему важным и строго соответствовало монтажу каждого кадра. Мы даем ниже запись отрывка из фильма, сделанную во время его демонстрации. Она передает общий смысл эпизода и его монтажное построение, не претендуя, однако, на точный фильмографический анализ. (Курсивом мы даем приблизительный текст надписей, а в скобках описываем изображение в каждом плане, заменяя его отточием, когда оно почти полностью соответствует тексту.)
«Сегодня (митинг в Доме Союзов в Москве… у нас есть (работающие ткацкие станки) машины (…), электричество (электролампы), проточная вода (кран, текущая вода); но в прошлые времена… (босоногие дети в лохмотьях, нищие крестьяне). В те времена, когда был голод (подыхающая от голода лошадь), когда животные (…) и люди (изголодавшиеся, похожие на скелеты)… И тогда рабочие (…), крестьяне (…), красноармейцы, невзирая на разруху (…), на холод (…), на тиф (вши, кишащие в лохмотьях одежды), на голод (очередь на снегу у дверей булочной), без хлеба (…) без воды (кран, из которого не льется вода), без тепла (погасшая печь), без света (гаснущая электролампочка)… Мы боремся до конца (Красная Армия в бою).
Нужно было добиться победы (бои на фронтах гражданской войны). Несмотря на взорванные мосты (…), на сброшенные под откос паровозы (…), разорванные рельсы (…), Красная Армия (…) сражалась (раненые — людские толпы — обгорелые трупы — пожары). Ленин говорил (хроникальные кадры): "Огонь!» (пушки, пулеметы в действии)… Сегодня старое кажется кошмаром (снег, поезда, стоящие из-за заносов, трамваи, замершие на улицах, и т. д.). Шагай, Совет! За Восстановление!»
После этого вступления в фильме показывались итоги работ по восстановлению к началу 1926 года. По хроникальным кадрам, смонтированным в пропагандистском стиле, видно, чего именно Советскому Союзу удалось добиться только к 1926 году, то есть когда «Броненосец «Потемкин» Эйзенштейна еще только вышел на экраны. Как пример достигнутых успехов Вертов смонтировал поливочную машину на улицах города, электролампочку, загорающуюся и в рабочих предместьях и в сельской избе; вновь пробуренный или перестроенный колодец на деревенской площади; полкилометра трамвайных рельсов, уложенных в одном из районов Москвы; рабочие поселки, насчитывающие всего лишь несколько одноэтажных домов; громкоговорители, установленные на одной из московских площадей; реконструированный мост и сельскохозяйственные машины, изготовленные в СССР и напоминающие огромные железные грабли.
В фильме «Шагай, Совет!» были также эпизоды, посвященные различным социальным бедствиям — бандитизму, проституции, безработице, спекуляции, — всплывшим на поверхность в годы нэпа. Кадры, показывающие, как нэпманы прожигают жизнь в ресторанах и танцевальных заведениях, монтировались с кадрами вечерних школ, библиотек, детских садов, спортивных площадок… и ночлежек для безработных. Миллионами насчитывались беспризорники, и мальчики и девочки, — трагический итог гражданской войны и иностранной интервенции; они бродили по всей стране, объединяясь в банды малолетних преступников или попрошаек.
В «Интернационале» есть такая строка: «Весь мир насилья мы разрушим…» И в самом деле, в 1920 и 1921 годах разрушено было все — не было ни хлеба, ни фильмов. Гражданская война, разрушительные бои, голод, нехватка сырья, горючего, электроэнергии, «белый» саботаж и «черный рынок» — все это привело к прекращению кинематографического производства. В Москве — в центре кинопромышленности — в 1920 году, по свидетельству Р. Маршана и П. Вейнштейна, «были закрыты все кинотеатры, кроме одного — на Арбатской площади. В сходной ситуации находилось производство фильмов. Все крупные фирмы — «Нептун», «Ханжонков», «Харитонов» и другие — не сняли ни одного метра пленки, и часто владельцы фирм становились свидетелями того, как из закрытых кинотеатров вывозилось, расхищалось, приходило в негодность оборудование. Сохранились только киностудии Ермольева и фирмы «Русь»…».
Лишь по окончании этого трудного периода в жизни страны из почти полного небытия внезапно возникло советское кино, поднявшееся на самую вершину искусства.
