Фетт прошел вперед и посмотрел вниз. Это было похоже на спаис; он наклонился и достал горстку. – Запечатывай его и верни нормальный свет.

Освещение вернулось… да, это был хороший спаис. Фетт разложил его на крышки канистры, и он вспыхнул на свету, мерцая и переливаясь, поскольку стал активным. Левая рука Фетта, придвинулась к ремню, коснувшись штифта, выпуская нервный токсин, и продолжила движение, до касания правой руки. Он снял перчатку, высвобождая правую руку, останавливая ее в воздухе. – Не возражаешь, если я понюхаю запах? Реальный спаис имеет острый, пряный аромат.

Вурс, посмотрел на телохранителей. – Если настаиваешь.

Фетт сделал вид, будто снимает шлем, и незаметно посмотрел назад. Они продолжали стоять, и смотреть на него. Вот еще одна из выгод брони; снимание шлема стало спектаклем. Он сделал паузу, оставляя руку на вершине шлема, и остановился. – Я хотел бы задать вопрос. – Рука немного опустилась. – Вас когда-нибудь беспокоит совесть?

Вурс уставился на него. – Ты серьезно? Из-за спаиса?

– Это когда-либо беспокоит твою совесть,- снова спросил Фетт, голосом, который всегда казался резким, когда он говорил через микрофон, – торговля спаисом?

Вурс ответил немного нерешительно, – Он даже не вызывает привыкание. Есть медицинское разрешение на использование спаисов.

Телохранитель самый близкий к Фетту моргнул, встряхнул головой и снова моргнул.

– Вещи, которые не вызывают привыкание,- продолжил Фетт, – часто приводят к неправильному употреблению их. Это тебя не беспокоит?

Вурс глубоко вздохнул и взорвался. – Нет, это меня не беспокоит! Моя совесть только:просто. Его рот закрылся и открылся снова, как если бы он намеревался продолжить говорить.

Телохранитель позади Фетта стоящий дальше всего оказался вне зоны действия нервного токсина; Фетт развернулся, выхватывая бластер, большой и неуклюжий, выстрелил в человека, когда тот попытался вынуть оружие. Луч ударил телохранителя в живот и отбросил того назад. Все еще сжимая вынутый бластер, охранник, попытался ответить. Фетт продолжая двигаться, прицелился и выстрелил во второй раз, целя в горло для верности.

Потом прыгнул назад в сторону спаиса, Вурса и второго телохранителя.

Жертвы были еще живы, но уже опускались на пол. Фетт стоял рядом и наблюдал; камеры, спрятанные в шлеме, работали, делая запись их смертельных мук. Джабба хотел видеть подтверждение, это была одна из первых работ, взятых Феттом у Хатта, но охотник уже знал пристрастия Хаттов; Джабба заплатит премию за фактическое свидетельство смерти его врагов.

Он надел перчатку назад на правую руку, так как уже чувствовал оцепенение в запястье, из-за воздействия нервно-паралитического газа, который выпустил.

Когда рука немного отошла, Фетт подошел ближе, чтобы получить лучшую картинку. Немного склонился вперед, и поправил угол обзора. Бледная кожа телохранителя стала синеть; Вурс, имевший более темный оттенок кожи, стал фиолетовым. Его разбухший язык, свисал между зубами. Фетт представил, как будет наслаждаться Джабба.

Постояв так немного, охотник выпрямился и отступил назад, оставляя между собой и канистрами хорошее расстояние.

Небольшой огнемет, выплеснул пламя, облизнувшее пластиковые канистры, заставляя гореть и плавиться, это мгновение показалось ему вечностью.

Хатт не платил за уничтожение спаиса, и не заплатит, но это было одним из удовольствий свободного человека. Когда все что осталось в центре склада быстро тлело и смешивалось между собой, Боба Фетт, еще раз бросил взгляд через плечо на опадающее пламя, отвернулся и спокойно вышел из склада, в темную, тихую ночь в многообещающее будущее.

Пятнадцать лет спустя.

Почти вся электроника Раба I, была обесточена, и только тонкая струйка энергии, подпитывала сканеры и смотровые панели. Боба Фетт завис высоко над Системой Хот, высоко над потенциально смертельной лентой астероидного поля, с этой высоты открывался хороший вид на всю систему. Он был удовлетворен, тем, что Имперцев все еще не были на месте.

Где-нибудь там, непосредственно на Хоте, если Фетт правильно понял, располагался текущий штаб Повстанцев. Так или иначе, восстание охотника не беспокоило; Мятежники были обречены, и день, и способ их уничтожения в этом секторе его особо не интересовал. Об этом Империя позаботится сама; У Фета же имелась меньшая, но более выгодная добыча.

Там где были Мятежники, мог находиться Хан Соло.

Гиперпространственное сообщение от Имперцев было коротко и сведено к сути; оно сообщало о нападение на штаб Мятежников, и предлагало награду в пятнадцати тысяч кредитов любому охотнику, которые поможет отыскать, убегающих из зоны сражения Мятежников.

Пятнадцать тысяч кредитов не могли окупить эксплуатационные расходы Фетта в течение полугода. Но там где были Мятежники…

Не слишком давно, Джабба Хатт объявил награду за Хане Соло в размере ста тысяч кредитов. Это была одна из полдюжины самых больших существующих наград, о которых знал Фетт, самая крупная была назначена за Мясника Монтеллиан Серата и составляла пять миллионов кредитов.

Охотник направил сканеры в направление Хота, с самой высокой разрешающей способностью, настроив компьютер на опознание Тысячелетнего Сокола.

Устроившись в кресле пилота, облаченный в боевую броню Фетт, положил шлем на колени, закрыл глаза и заснул.

Гиперпространственный сигнал предупреждения пробудил охотника.

Фетт открыл глаза и просмотрел на сканеры. Там были слабые, мерцающие сигналы исходили с поверхности Хота, возможно, они являлись не больше, чем фоновым шумом; но все же это было не то, что вызвало тревогу.

Несколько судов выходило из гиперпространства.

Большие суда, Звездные Разрушители, это означало прибытие Имперцев.

Фетт прочитал данные с монитора сканера. Хот находился между ним и судами, оставляющими гиперпространство. О, это была большая ошибка, подумал Фетт. Если их зафиксировали радары Раба, то у Мятежников, внизу на Хоте, наверняка уже все трясется от пронзительной тревоги отступления.

Кто-то поплатится и, зная Вейдера, Фетт в этом не сомневался.

Раб находился над сражением, и Фетт вынужден был скучать, пока неизбежное сражение постепенно разрасталось. Он запустил двигатели и подошел поближе к Хоту; когда Сокол оставит планету, если он вообще сделает это, то будет двигаться очень быстро; Фетт должен быть готов к преследованию.

Он, все еще находился далеко, выше Хота, выше сражения; и был готов ждать. Не чего другого не оставалось; если Фетт и узнал что-нибудь за время своей карьеры, так это было то, что терпение приносит прибыль. Не было никакой прибыли в вовлечение себя в сражение. Ионные орудия, с поверхности Хота совершили залп; под их прикрытием транспортные суда Мятежников стартовали и направились как можно дальше от Хота, пытаясь совершить прыжок в гиперпространство. На таком расстоянии, даже с высоким качеством изображения, сканеры Фетта не могли показать детали размеры и формы судов; но того немногого, что они показывали, было достаточно. Ни одно из судов, оставляющих Хот не походило на Тысячелетний Сокол; форма этого судна пылала в мозгу Фетта.

Волна транспортных судов. Волна истребителей. Другая волна транспортных судов… еще. Другая.

Ионные орудия на поверхности планеты теперь стреляли реже; Имперцы добились определенного успеха. Фетт ждал, сопротивляясь нетерпению. Транспорты были далеко, случайные истребители, все еще проскальзывали Имперское заграждение и переходили в гиперпространство. Наконец то появился, Сокол.

Это был Сокол, или это была галлюцинация. Пальцы Фетта танцевали по пульту управления Раба I, запустил двигатели, началось преследование. Компьютер вычислил траекторию, и Фетт сделал полдюжины дел сразу. Подготовил луч захвата, подал мощность к передним дефлекторам, вывел спроецированную траекторию Сокола и назначил точку перехвата для Раба I. Перехват должен состояться до перехода в гиперпространство, идеально избегая внимания Имперских истребителей, Фетт громко поклялась второго раза за этот день. Он не собирался сталкиваться с ними.