Я взял свободный стул. Показывали какую-то телеигру с немыслимыми призами.

Через полчаса агент поднялся и объявил:

— Все, я поехал. Саша, закрой ворота.

Они вышли.

Телеигра завершилась, и после рекламного блока стали передавать «Криминальную сводку».

Когда на экране под звуки милицейских сирен и автоматных очередей появилась заставка, вернулся Саша.

Я понял, почему проснулся.

Камера показывала воткнувшийся в столб, изрешечённый пулями красный «вольво» с распахнутыми дверями и застывшими на сиденьях трупами. Разорванный мощным взрывом, обгоревший кузов микроавтобуса. Репортёр неторопливо пояснял, что три часа назад произошла перестрелка. Неизвестные, вооружённые автоматами и гранатомётом, атаковали две автомашины, где находились шесть человек: адвокат Юрий Гаймаков со своим водителем, а также директор и сотрудники охранного предприятия «Квадрат». Нападавшие действовали уверенно и слаженно, сразу же подорвав автобус с охранниками и с близкого расстояния поливая машины автоматным огнём. Все шестеро умерли на месте. Преступники, от десяти до пятнадцати человек, скрылись на трех автомашинах. На месте преступления были брошены четыре автомата и противотанковый гранатомёт, обнаружено около двух сотен гильз.

Камера придвинулась ближе к машинам. Я узнал скрючившегося за рулём водителя-баскетболиста; наполовину выпавшего из задней двери Гаймакова; лежащего в стороне от автобуса Однорогова, на лице которого непонятно как удержались очки без оправы. Около обгоревших, развороченных пультов съёжился худощавый парень, который вчера проверял меня своим прибором… Остальных я не знал.

Диктор продолжал что-то говорить, а я, закрыв лицо руками, опустил голову.

Мне не верилось. Потрясение было даже сильнее, чем от смерти Лики.

Коля бесшумно вскочил с дивана и, размахнувшись, ударил мне в голову. Я слетел со стула и растянулся на полу.

— Сука, это из-за тебя все! Все нормально было, пока ты не появился! С-сука, я убью тебя!

Он ударил ногой, я подставил руки и откатился. Он попытался ещё попасть в меня, но я успевал защититься.

— Хватит, — угрюмо, глядя в пол и поглаживая приклад ружья, произнёс Саша.

Не обращая на него внимания, Коля схватил стул, на котором я только что сидел, и замахнулся. Если бы он попал, мои проблемы решились бы разом, но я успел стопой зацепить его щиколотку, а второй ногой сильно ударил по колену. Заорав, он полетел на пол. Грамотно падать он не умел, и его затылок чуть не пробил дырку в подвал.

Пока он стонал и поднимался, я успел вскочить на ноги. Саша продолжал сидеть на диване, уставясь в пол и никак не проявляя своего отношения к происходящему. Леха следил за событиями с интересом, но вмешиваться вроде бы не собирался, и я сосредоточил своё внимание на Коле. Пока он, приподнявшись, тряс головой и ощупывал затылок, можно было спокойно добавить ему, а я зачем-то проявил ненужное благородство и стоял в стороне.

Зря.

Коля встал и посмотрел на меня. Ничего, кроме дикой ненависти, в его взгляде не было. Только желание уничтожить меня. Наверное, таким образом он надеялся оживить Гаймакова.

Набычив голову, он пошёл на меня.

— Успокойся, — бесполезно предложил Саша.

— Пошёл ты на х…, — отозвался его напарник, и Саша, вздрогнув, сильнее сжал ружьё.

Когда между нами оставалось метра два, Коля неуловимым движением достал нож. «Выкидуху» с тонким лезвием.

— Я те щас, падла, попишу, — прошипел Коля, и, подкрепляя его слова, щёлкнул фиксатор, пряча и выпуская обратно тонкое жало, на котором плясали синие отблески от экрана телевизора.

Против вооружённого ножом противника мне драться не приходилось. Хотя на занятиях в учебном центре у меня получалось лихо выбивать пластмассовые муляжи из рук партнёров. Я попятился, выбирая удобную позицию и надеясь на вмешательство зрителей.

Напрасно. Они так и остались зрителями. Один продолжал ласкать свой помповик, а второй с видимым удовольствием приложился к бутылке и громко крякнул, вытирая губы.

Наступая на меня и поигрывая ножом, Коля продолжал что-то бормотать себе под нос, «заводясь». Как мне не доводилось выбивать ножи, так и ему — кого-то резать. Но его решимость обогатиться новым опытом явно перевешивала моё стремление проверить на практике советы инструктора.

— Идиоты, сейчас же «хабарики» сюда явятся, — бросил я, надеясь хотя бы Сашу заставить задуматься.

— Ничего, тебя, падла, они уже не спасут, — гадко ухмыляясь, сказал Коля, и у меня мелькнуло подозрение, что он свихнулся, оставшись без хозяина.

Зацепившись за складку ковра, он споткнулся и взмахнул руками. Я не успел воспользоваться благоприятным моментом, слишком велико было расстояние.

Восстановив равновесие, Коля перехватил нож и прыгнул на меня.

В оставшуюся до столкновения долю секунды я успел оценить, как мне повезло. Из всех возможных ударов он выбрал именно тот, защиту от которого я отрабатывал. Правда, инструктор говорил, что в реальности такие ситуации бывают редко.

Прямой удар в грудь, начатый на большой дистанции.

В последний момент я ушёл с линии атаки, предплечьем сбил его руку в сторону, перехватил за кисть и, разворачивая против часовой стрелки, рванул вниз, отшагивая назад и влево.

Коля брякнулся на колени, вскрикнул и завалился на бок, выронив нож. В зале я часто совершал ошибку, двигаясь не в ту сторону и в результате оставляя партнёра лежать на спине, вместо того чтобы ткнуть лицом в пол, с заломленной к лопаткам рукой. Сейчас я не ошибся, и Коля громко заорал и засучил ногами, когда я довёл приём как положено. Отпуская захват, я от всей души саданул ему кулаком в висок, а потом добавил по шее. Он затих.

Тяжело дыша, я разогнулся. Я сам не верил в то, что произошло. Саша не изменил своего положения, а вот стоящее у камина кресло оказалось пустым.

Я не успел оценить этот факт — оказавшийся позади Леха ударил меня по голове, но мягким, а не подручной коньячной бутылкой.

Когда я очнулся, Коля вовсю брал реванш, обрабатывая ногами моё тело. Получалось у него не очень — или он устал уже, или боялся, что я встану. Позади, ухмыляясь и положив руку на заткнутый за пояс ТТ, стоял Леха. Саши в комнате не было.

Пыхтя и отдуваясь, Коля пнул меня последний раз в бок и отошёл, ладонью вытирая потный лоб. Я почему-то не ощущал боли от его побоев, и, слава Богу, он не задел моё лицо.

— Крепкий парень, — с одобрением сказал блондин, — он мне ещё вчера понравился. Жалко, что такой сукой оказался. Ну да ничего, сейчас приедет Лётчик, он с тобой разберётся. Думаешь, Гамака хлопнули, так все теперь? Ха, долбое…ы вы! Между прочим, Гамак-то живой остался, его там, в машине, вообще не было!

Я закрыл глаза. Я ничего не понимал в этом мире.

Вернулся Саша.

— Не отвечают, — виновато сказал он. — Я попозже ещё попробую.

— Попробуй. Конечно, попробуй! — Леха широко улыбнулся. — А пока отведи этого скунса. Надоело на него смотреть.

— Я не закончил, — крикнул с дивана Коля. — Сейчас перекурю, и продолжим. Минуту!

— Потом! Успеешь, Лётчик тебе даст возможность. Саня, не стой! Бери клиента — и вперёд!

Саша подошёл ко мне и все с тем же виноватым видом сказал:

— Пошли, я тебя в комнату провожу.

— Да я и сам дорогу найду, — пробормотал я, поднимаясь.

Всё-таки досталось мне здорово, не ощущал, пока лежал.

— Ха! Слышал, Колян, он сам дорогу найдёт. Я же говорил, крутой парень…

— Это правда, что Гаймаков, ну, Гамак ваш, живым остался? — спросил я, когда мы поднимались по лестнице.

Саша сзади тяжело ступал на скрипевшие под его весом ступени и шумно дышал. На мой вопрос он не ответил, мне это было уже и не нужно. Я принял решение. Мне было всё равно, жив Гаймаков или нет и какой там Лётчик приедет со мной разбираться.

Я поднимался медленнее и медленнее, и, когда мы почти одолели лестницу, Саша шёл, почти упираясь мне в спину. По своему опыту я помнил: обычно, когда конвоируемый тобой человек хочет бежать, это чувствуется. Носится в воздухе что-то такое, какое-то напряжение возникает, что ли…