Утром на деревенской площади стали приземляться вертолеты и отвозить солдат на базу. Еще не пришедшие в норму после ночного разгула американские солдаты искали какое-то развлечение. Нгуен Куок боялся попасться кому-нибудь на глаза — американцам или вьетнамцам майора Тхао: могут пристрелить ради забавы.
Вечером на огромной черной доске, установленной вблизи казарм, аккуратный писарь из отряда майора Тхао, то и дело заглядывая в бумажку, полученную из штаба базы, выводил: эскадрилья № 196 обработала гербицидами «белый» и «оранжевый» шесть тысяч акров джунглей, в которых была база Вьетконга. Сводный американо-вьетнамский батальон специального назначения ликвидировал 76 вьетконговцев в селеньях Тёмой и Фафыонг, сжег несколько десятков домов, хозяева которых заподозрены в связях с партизанами.
Старик, женщина с ребенком и все остальные убитые вошли в сводку уничтоженных вьетконговцев.
Через два дня к военному врачу базы обратился за помощью капитан Пеннигтон с жалобой на недомогание, сильное раздражение кожи и частые головокружения. Капитан летал на огромном транспортном самолете С-123, оборудованном для распыления ядовитого порошка «оранжевый». На борту его самолета во всю дли-
ну фюзеляжа была выведена яркая оранжевая надпись: «Только мы можем избавить от лесов».
Врач внимательно осмотрел капитана, проверил давление, пульс. Потом открыл сейф, полистал небольшую брошюру.
— Скажите, капитан, — спросил он наконец, — вы случайно не попадали в зону действия самолетов с дефолиантами?
— Что значит — не попадал? Мой самолет предназначен именно для распыления дефолиантов над джунглями, в которых укрывается Вьетконг.
— Так, понятно. А вы сами не чувствовали, как подверглись опылению?
— Нет, не чувствовал Нет, погодите. Когда я заходил на цель и стал снижаться, я почувствовал себя немного неприятно оттого, что вошел в полосу, обработанную первым самолетом. Я еще подумал, что зря спустился слишком низко. Но какое это имеет отношение, доктор, к моему — самочувствию? Я устал, не выношу этой жары. Дайте мне какое-нибудь лекарство и дня три отдыха от полетов.
— Боюсь, капитан, что дело Серьезнее, чем вам кажется. Думаю, да вы и не отрицаете сами, что вдыхали «оранжевый».
— Ну и что? Это же какие-то молекулы.
— Это особенно опасно, капитан. Молекулярный яд быстро входит в кровь, а мы имеем дело именно с ядом, механизм действия которого еще не совсем ясен. Может, и ничего не случится, но могут быть и неприятности в будущем.
Капитан рассмеялся.
— Вы слишком серьезно воспринимаете мое простое, можно сказать, рядовое недомогание.
— Нет, капитан, я воспринимаю так, как должен воспринимать врач. Вы женаты, капитан?
— Да, женат. Но, доктор, в чем дело?
— У вас есть дети, капитан? — не отвечая на вопрос офицера, спросил врач.
— Нет, мы еще не успели с Кэрри обзавестись детьми, мы только недавно поженились. Но, доктор…
— Я бы советовал вам, капитан, пока не заводить детей, — не дав договорить Пеннингтону, строго сказал врач, — могут быть нежелательные результаты.
По-моему, вы занимаетесь распространением враждебных идей, доктор. И я должен сообщить об этом высокому начальству.
— Ваше дело, капитан, если не хотите слушать совета врача. Вам необходимо лечь в клинику, где займутся вымыванием ядов из организма. Это единственное, что я вам могу рекомендовать сегодня. Что будет через пятнадцать лет, я не знаю…
Через десять лет Джон Пеннингтон подаст на американское правительство в суд и потребует пять миллионов долларов компенсации за то, что был отравлен ядами во Вьетнаме и двое его детей признаны умственно неполноценными в результате необратимых мутаций организма, вызванных действием гербицида «оранжевый».
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Год лошади и огня [26] по лунному календарю начался для сайгонских властей благоприятно. Прошедшая в Гонолулу встреча президента США Джонсона с южновьетнамскими лидерами завершилась принятием декларации о расширении американской помощи и увеличении контингента вооруженных сил США во Вьетнаме. Американский президент посоветовал генералам Нгуен Ван Тхиеу и Нгуен Као Ки — президенту и премьер-минист-ру Республики Вьетнам действовать гибче, показывать населению не только большой кулак, но и хотя бы маленькую конфетку. В полном согласии с советами Джонсона Тхиеу и Ки обещали к следующей встрече на Гавайях представить на его утверждение проект конституции, чтобы ничем не отличаться от других стран свободного мира.
Правда, результаты встречи в Гонолулу были омрачены серьезным кризисом, разразившимся сразу после проводов Тэта — нового года лошади и огня, который сулил самое благоприятное развитие событий. Некоронованный диктатор Центрального Вьетнама генерал Нгуен Тянь Тхи, отказавшись подчиняться распоряжениям Сайгона, поднял восстание. Он убрал всех, кого считал преданными сайгонскому правительству, и вознамерился создать собственную администрацию, а в дальнейшем и, может быть, самостоятельное государство. Надо было решать — и решать самыми радикальными мерами — проблему бунта против правительства, потому что, после присоединения к генералу Нгуен Тянь Тхи оппозиционного к Сайгону слоя буддистов, восстание начинало приобретать крайне нежелательный и опасный характер.
Из сайгонского гарнизона и из дельты Меконга в Центральный Вьетнам было переброшено несколько тысяч солдат. Обращение к генералу Уэстморленду и послу Лоджу о помощи в подавлении мятежа не дало результата. После обстоятельного совещания по щекотливому вопросу посол Лодж, выражая также мнение представителей американского командования и Центрального разведывательного управления во Вьетнаме, послал на имя Джонсона телеграмму. Сообщив о том, что произошло в Центральном Вьетнаме, Лодж писал:
«Еще в 1956 году мы серьезно рассматривали возможность такого развития ситуации, которая может заставить нас пойти на отрыв Центрального плато и Центрального Вьетнама от Сайгона, сдерживая одновременно чрезмерно враждебное отношение национальных меньшинств к правительству Сайгона. Мы рассчитывали создать из местных племен отряды самообороны. Объединенный фронт освобождения угнетенных народностей, созданию и поддержанию которого службы специального назначения способствовали крупными средствами и оружием, мы планировали сделать своим инструментом и союзником в случае неблагоприятного Для нас развития событий во Вьетнаме. В случае победы идей нейтрализма или создания любого неожиданного альянса Сайгона с Ханоем наше твердое положение в Центральной части Вьетнама давало бы нам самую благоприятную возможность влиять на положение дел в этой стране. Кроме того, формирование Центральным разведуправлением диверсионно-десантных групп специального назначения из горных племен позволило бы: 1) успешно использовать лозунг об автономии национальных районов, направляя автономию в русло наших интересов в этой стране; 2) нацелить вооруженные отряды горных племен на борьбу с Вьетконгом и с жителями, ему сочувствующими, а также на широкую мобилизацию мужского населения для службы в армии.
Осложнения в Центральном Вьетнаме не представляют большой опасности для наших интересов на нынешней стадии. Поэтому следует предоставить режиму Сайгона самостоятельно подавить мятеж генерала Нгуен Тянь Тхи и буддистов и в результате этого приобрести опыт для борьбы с Вьетконгом, который сейчас крайне недостаточен».
После упорных боев с войсками генерала Тхи и отрядами буддистов правительственные войска заняли города Дананг и Хюэ. Последовавшее после поражения генерала Тхи новое выступление «боевых буддистов» было сломлено. Премьер южновьетнамского правительства генерал Ки, усмотрев в действиях американцев, заигрывавших с Объединенным фронтом освобождения угнетенных народностей, с солдатской прямотой задал американскому послу вопрос: долго ли американское правительство намерено вести двойную бухгалтерию во Вьетнаме: выступать совместно с Сайгоном против Вьетконга и Ханоя и поддерживать антиправительственные настроения у диких племен?
