Олег, когда Марат пересказал ему эту сцену, прокомментировал ее просто:

— Дурак он. Или упился, или планка у мужика съехала. Да сколько народу прячется годами, и ничего, чихать они хотели на ментов со всеми их федеральными розысками. Не захочешь — никто тебя не поймает, если, конечно, сам дурака не сваляешь… Что он, за три года за границу удрать не мог, что ли?

Марат спорить не стал, но остался при своем мнении. Прощальный взгляд того мужика надолго врезался ему в память.

Но это было давно и касалось людей посторонних, а сейчас Марат сидел в машине и примеривал похожую ситуацию на себя. Решение никак не приходило. Он думал об Олеге, завидовал его умению находить лазейки, выкручиваться из любых ситуаций и биться до последнего, и одновременно ненавидел его, считая виновником всех своих несчастий. Это ведь именно он втравил их в авантюру с похищением. Он, да еще этот недоделанный Толя, который портит все, к чему прикасается. Устроил стрельбу в квартире, изуродовал парня на дискотеке, упустил из-под носа деньги, да еще и его подставил своим побегом. Хотя, за последнее его упрекать, по большому счету, нельзя. Вернувшись ни с чем, Олег действительно убил бы Толю. По радио говорили о хулигане, сообщившем о минировании Восточного вокзала, и Марат понял, что был прав с самого начала — Толя денег не брал, и никакие «черные» в это дело не вмешивались. Олег просто не мог признать, что весь его план провалился из-за нелепой случайности. А план, надо признать, был хорош. Если бы не этот дурацкий звонок, то все бы сработало. Но что толку гадать, что могло бы быть? Надо как-то решать с тем, что имеется.

Ничего толкового в голову не шло, и Марат принял почти компромиссный вариант: сутки или двое проболтается у знакомых, благо, кое-какие адреса и телефоны он все-таки помнит, а потом, в зависимости от активности ментов, вернется домой, или…

Что подразумевается под этим «или», он и сам не знал.

Но неожиданно он четко понял: если Олег придумает, где достать деньги, то и у него появится лишний козырь. В конце концов, когда в карманах что-то имеется, то все-таки можно «лечь на дно» и хотя бы те же три года пожить по-человечески. А там видно будет….

В три часа дня в среду, когда Владимир Иванович Марков находился в своем офисе и просматривал деловые бумаги, позвонил Степа Борман. Звонок приняла секретарша. Пообещав узнать, на месте ли шеф, она отложила трубку и заглянула в кабинет.

— Владимир Иванович, вас спрашивает… — Света закатила глаза и придала своему кукольному личику такое многозначительное выражение, что Марков сразу понял, кто именно и по какому поводу его спрашивает.

— Я на месте, — сказал Марков, придвигая аппарат.

— Сейчас переключу.

Света аккуратно затворила дверь и выскользнула в свой закуток, гордо именуемый приемной.

Секретарши менялись у Маркова часто. Эта появилась пару недель назад, после того, как рыжеволосая Зиночка подхватила где-то венерическое заболевание и едва не одарила им своего обожаемого шефа. После ее поспешного увольнения, Владимир Иванович долго не мог подыскать замену, пока не подвернулась Света. Ее привел шофер Коля. В отличие от большинства своих предшественниц, Света, хотя и была довольно симпатичной, но особой красотой не блистала, да и работоспособностью похвастаться не могла. Правда, у нее было одно качество, которое Владимир Иванович оценил сразу и которое, по крайней мере пока, перевешивало основные ее недостатки. Она умела быстро и очень эффективно снять стресс после долгого трудового дня и, что самое главное, никогда от этого не отказывалась. В отличие от той же Зины, которую к этому делу пришлось чуть ли не месяц подводить.

Если бы Владимир Иванович узнал, что болезнь Зины и замена ее на Свету были устроены Серым, то дальнейшие события могли бы развиваться совсем по-другому. Но он об этом даже не догадывался.

— Я слушаю.

— Здрасьте, Владимир Иванович! У меня хорошие новости. — Степа никогда не представлялся по телефону, но Марков давно научился узнавать его голос и манеру говорить. — По вашему делу. Понимаете?

— Ну, — осторожно ответил Марков, ничего еще толком не понимая: с хорошими новостями Степа звонил крайне редко.

— Короче, не телефонный это разговор. Давайте, через пятнадцать минут я буду ждать вас на углу Миллионной и Ленинградского. Идет?

— Хорошо, я подъеду.

— О'кей, жду.

Марков выглянул в приемную.

— Светик, Коля далеко?

— А-а… Вы ж его сами отпустили пообедать, он еще и не приезжал.

— Как появится — пусть сидит на месте. Он может мне понадобиться. Если будут мне звонить, говори, что буду вечером.

Через несколько минут Марков был в назначенном месте. Степа ждал его. Владимир Иванович сел в заднее кресло, и Степа сразу отъехал от тротуара.

— Что случилось? Я надеюсь, новости действительно хорошие?

— Лучше не бывает, — Степа оказался на удивление хорошим водителем; ведомая им спортивная машина лихо обходила соперников, ныряя из одной полосы в другую и «подрезая» тех, кто не успевал вовремя шарахнуться в сторону. — Забрал, наконец, свою тачку!

— Что? — Марков даже развернулся на своем сиденье. В голове мелькнула мысль, что Степа попросту спятил.

— Мы нашли их. Ну, тех уродов, которые деньги с вас трясли.

— Которые похитили Ольгу?

— Ну да, их самых.

— И кто они?

— Лопухи, — ухмыльнулся Степа, вспомнив фразу из известной кинокомедии. — Сейчас приедем, там сами увидите.

— Я хочу с ними поговорить.

— Поговорите, за тем и едем!

Ехали долго. Пересекли весь город, выбрались на трассу и гнали по ней километров тридцать. Степа вовсю наслаждался мощностью двигателя, и педаль газа, казалось, не отрывалась от пола. Владимир Иванович курил одну сигарету за другой и смотрел на пролетавшие мимо деревни — в основном, давно опустевшие, с заколоченными окнами домов и дырявыми крышами.

После одной из брошенных деревень Степа начал притормаживать и плавно свернул на уходящую до самого горизонта ровную грунтовую дорогу. В обе стороны от нее тянулись занесенные картошкой поля, вдалеке виднелись деревянная церквушка с покосившимся крестом и ограда кладбища. Через несколько километров они проскочили притулившийся на обочине маленький красный джип с распахнутыми дверцами и двумя бойцовского вида товарищами внутри. Тот, что сидел за рулем, помахал им рукой, и Степа с довольным видом пояснил:

— Наши люди…

После того, как проехали церковь, им встретилась еще одна стоявшая иномарка. Недалеко от машины прогуливались молодой человек с девушкой, а еще одна такая же парочка, лежа на траве, занималась чем-то более интересным. По напыщенному выражению Степиного лица Марков понял, что это тоже были «их люди».

Машина выскочила на пригорок, и Владимир Иванович увидел блеснувшую совсем рядом реку и с полдюжины каких-то сараев и ветхих домишек на ее берегу. Между ними стояли две легковые автомашины и микроавтобус, прохаживались несколько парней в спортивных костюмах.

— Приехали.

Степа аккуратно запарковал «форд» рядом с другими машинами, выключил двигатель и остался сидеть, барабаня пальцами по рулю. Выходить он не собирался и ничего больше не говорил. Владимир Иванович выбрался из машины и остался стоять, озираясь по сторонам.

Из ближайшего дома вышел молодой мужчина в строгом черном костюме, белой рубашке и ярком галстуке, и на редкость правильными и приятными чертами лица.

— Владимир Иванович? Пойдемте, все увидите сами, — представляться он не стал и, развернувшись, пошел обратно в дом.

Марков его никогда раньше не видел, хотя его прозвище — Ромео — слышал неоднократно и от самых разных лиц.

Дом состоял из сеней и одной большой комнаты, внутри выглядел хуже, чем снаружи. Прогнивший деревянный пол, поломанная мебель, самый невообразимый мусор. В дальнем углу виднелась открытая крышка люка в погреб.

— Осторожнее, смотрите под ноги, — Ромео подвел Маркова к люку и первым спустился вниз.