Сара тяжко вздохнула. Она не могла раздеться перед чужим мужчиной, не важно — доктор он или нет. Когда она снова покачала головой, Уитком сказал:

— Ладно, хорошо. В любом случае ваша стыдливость — добрый признак. Ложитесь на спину, я все сделаю сам.

Сара покорно легла. Турнюр уперся ей в ягодицы, приподняв бедра. А доктор принялся копаться в ее юбках и крючках на корсете.

— Если вам не трудно, когда придете в следующий раз, не затягивайтесь так сильно.

— Да, хорошо.

Он так резко нажал ей на живот, что она вздрогнула.

— О да. Явно увеличена и возбуждена.

Пока Сара соображала, что к чему, Уитком приподнял ей юбки и сунул под них руку. Быстро и уверенно ощупал ее бедро.

— Сэр!

Сара вскочила, чуть не ударив его головой в грудь.

Он попытался удержать ее на месте.

— Успокойтесь, миссис Худ. Мне нужно провести небольшое внутреннее обследование. Такое же, какое ждет вас во время беременности.

Рука доктора скользнула в прорезь ее панталончиков. Его прикосновение казалось ужасно жгучим — как будто на нее капнули кислотой.

— Нет!

Сара отстранила его руку. Он выпрямился и проговорил:

— Не так уж все плохо. Хотя вам, конечно же… К следующему вашему визиту, пожалуйста, воздержитесь от обильной пищи. Кроме того, я советую ежедневно пить ячменный отвар, чтобы избавиться от излишней возбудимости. Следует также прекратить супружеские отношения. И не читайте романов. Вы любите романы, миссис Худ?

Сара в панике вскочила с кушетки:

— Спасибо, доктор!

Он тоже поднялся и взял ее за руку:

— Я понимаю, что вам сейчас трудно, миссис Худ. Но я надеюсь… Надеюсь, что все у вас сложится наилучшим образом.

«Джеймс, — подумала Сара. — Я сделаю все ради Джеймса». Уитком сунул ей в руку маленькую баночку:

— Это камфара. Каждый день тщательно втирайте мазь в губы.

Сара так и не поняла, про какие губы он говорил, но на всякий случай кивнула.

— Во-первых, нам надо добиться того, чтобы ваши женские органы не реагировали так активно, — продолжал Уитком. — Это будет начальный терапевтический курс. Вы предпочтете получать лечение здесь? Или мне лучше приходить к вам домой?

— Я… я буду приходить сюда.

— Отлично. Возвращайтесь через неделю. В это же время.

Едва дослушав, Сара выскочила из кабинета. Сбежала по лестнице и рванула на себя дверь, не дожидаясь служанки. Желая убраться отсюда как можно скорее, шагнула на мостовую как раз в тот момент, когда мимо проезжала огромная повозка с четверкой рослых лошадей. Возница свирепо взглянул на нее, однако промолчал.

Сара решила нанять экипаж. Хотелось побыстрее оказаться дома и принять ванну. Нельзя было позволять ему дотрагиваться до нее. После его… прикосновений ей казалось, что она в чем-то испачкалась. Но если даже на осмотре она чувствовала себя… так, как сейчас, то как же она вынесет прикосновение этих рук во время лечения?!

А что та, другая женщина, очаровательная и респектабельная дама, которая вышла от Уиткома с улыбкой на лице?..

Сара хотела быть такой же. Безмятежной. Счастливой. Она хотела быть такой ради Джеймса.

Увидев экипаж, Сара помахала рукой. Кучер вопросительно взглянул на нее. Она показала монету, назвала адрес, и он кивнул:

— Хорошо, миледи. Готов услужить. Позвольте, подсажу.

Она не выдержала бы прикосновения еще одних рук. Поэтому забралась в экипаж самостоятельно и захлопнула за собой дверцу, прищемив подол платья. Когда карета тронулась, ей показалось, что колеса стали сами старательно выискивать все выбоины на дороге. Закрыв глаза, Сара откинулась на спинку сиденья.

У нее не было истерики. Хотя, конечно же, ее ужасно смутили все эти чудовищные вопросы. Да, ей хотелось поскорее оказаться дома. Но это вовсе не означает, что она заберется в постель и проваляется так несколько дней, рыдая время от времени или просто глядя в потолок, как когда-то делала ее мать.

Чувствовать руки доктора на своем теле — о, это так гадко, так отвратительно, так непристойно! А вот прикосновения Джеймса… они были настоящими и добрыми.

Действительно ли она больна? Или доктор Уитком ошибается? Если верить тому, что написано в другой книге, то она совершенно нормальная женщина.

Сара утерла глаза и тут же почувствовала, что все щеки у нее мокрые от слез. Нужно было поговорить с Джеймсом, поделиться всем, что ее мучило. Но из-за своей лжи она ничего не могла рассказать ему. Он возненавидит ее! Разве может быть по-другому? В лучшем случае он будет постоянно следить за ней, поджидая момент, когда она свихнется.

Домой хотелось отчаянно, но когда карета остановилась, Сара тяжко вздохнула и прижала ладони к щекам. В таком виде нельзя было являться перед слугами. Следовало успокоиться.

Дверца распахнулась.

— Приехали, миледи.

Сара заставила себя опереться на руку кучера — спокойно, спокойно же! — и ступила на тротуар. Затем медленно поднялась по ступеням, ведущим к парадному входу, открыла — и в ужасе замерла. Оказалось, что в холле ее встречал не только Кроуфорд, но и Джеймс. И он внимательно смотрел на нее, смотрел, прищурившись.

— Сара, где ты была? Я чуть с ума не сошел.

— Ах, Джеймс?!

Почему он дома?

— Ты ушла, никому не сказав ни слова. Даже не взяла с собой горничную!

— Я…

Она отступила на шаг, чтобы держаться подальше от мужа. Но он тут же приблизился к ней.

— О Господи!.. Сара, ты плакала?

Нужно было сказать ему всю правду. Сказать, что она обманула его, что подвергает опасности его жизнь и жизнь их будущих детей. Сказать, что она из тех, кто приносит несчастья.

И тут все завертелось перед ней и потемнело. Правда, в последний момент перед тем, как провалиться во тьму, Сара услышала, как Джеймс зовет ее, и увидела, как он протянул к ней руки.

Впервые в жизни Сара Роуз Худ грохнулась в обморок. И была несказанно этому рада.

— Сара!.. — Джеймс прижимал к себе жену. — Вызовите доктора, Кроуфорд.

Подхватив жену на руки, он отнес ее в гостиную и уложил на кушетку.

— Сара, дорогая, очнись!

Она не шевелилась. Бескровные губы выделялись своей белизной даже на фоне бледного лица. Лоб был холодным, но влажным от испарины. Джеймс принялся ощупывать ее плечи, грудь, руки, ноги…

Увидев разорванную юбку, в ужасе уставился на нее. Неужели на нее напали?

О Боже, где она была?

Джеймс решил сегодня вернуться домой пораньше, среди дня. Хотел спокойно посидеть за ленчем со своей очаровательной женой. А вместо этого добрых полчаса мерил шагами холл, как тигр в клетке. Все думал: куда же она отправилась? И главное — без провожатых! Он был взволнован, испуган и зол. Как ни печально, даже появились кое-какие подозрения. Два дня назад Джеймс пришел и не нашел ее дома. А когда она вернулась, вела себя очень странно.

Черт возьми, что же происходит?

— Сара, — позвал он еще раз, и ее ресницы дрогнули. — Сара!..

Заморгав, она открыла глаза; на бледном лице они казались необычно темными.

— Сара, что-нибудь болит?

Она молча смотрела на него. Потом, по-прежнему молча, покачала головой.

— Сара, я послал за доктором. Он уже скоро будет.

— Нет! — Она резко приподнялась. — Пожалуйста, не надо!

— Но ты нездорова, Сара, тебе нужно…

— Со мной все в порядке! Уверяю тебя! Поверь, я не больна. Просто испугалась.

Он уселся перед ней на корточки.

— Испугалась? — Сара молчала. — Испугалась меня?

— Нет, разумеется.

— На тебя напали? Юбка разорвана…

Сара опустила глаза и принялась счищать грязь с подола. В какой-то момент вдруг поняла, что громко плачет.

— Никто на меня не нападал. — Она всхлипнула. — Все хорошо.

Джеймс уселся рядом с ней и обнял ее за плечи.

— Ты должна рассказать мне, что случилось. Иначе я сойду с ума. Пожалуйста, расскажи. Ты меня пугаешь, Сара.

Она снова всхлипнула и уткнулась лицом ему в жилетку.

— Да, я расскажу. Должна рассказать. Главное — ничего не скрывать от тебя. Только не нужно доктора, пожалуйста. Я все расскажу…