В создавшейся обстановке восточно-грузинский царь Ираклий II и мамлюкские правители Египта Мурад-бей и Ибрагим-бей, грузины по происхождению, стремились установить более тесную связь. Случай представился в 1766 г., когда к царю обратился его артиллерийский офицер Манучар Качкачишвили с просьбой навестить своего дядю в Египте. Ираклий охотно дал свое разрешение и необходимые инструкции, а также рекомендательные письма к русскому послу в Стамбуле Я. И. Булгакову и мамлюкским беям в Египте.

О путешествии Манучара Качкачишвили в эту страну мы знаем из донесений Я. И. Булгакова, главным образом из докладов самого Качкачишвили князю Г. А. Потемкину, открытых и изданных В. Г. Мачарадзе. О Манучаре Качкачишвили сообщают и другие грузинские документы.

Манучар Качкачишвили (в России и русских посольствах за границей он именовал себя Максимом Павловичем Качкачовым) отбыл из Тбилиси 21 августа 1786 г, и по Черному морю (с промежуточной остановкой в Таганроге) прибыл 2 ноября в Стамбул. Здесь он получил письмо из Тбилиси за подписью Соломона Азнаурашвили с просьбой передать его в Каир Ибрагим-бею. Письмо содержало также рассказ о положении Грузии, а в конце автор предупреждал Ибреим-бека (Ибрагим-бея) о том, что отправлявшимся из Каира в Грузию надо советовать ехать обязательно через Багдад (в Багдаде сидел Сулейман-паша — грузин) или через Крым, перешедший в руки русских.

В январе 1786 г. Качкачишвили прибыл в Египет. Своего дядю в живых он не застал, однако остался в Египте на весь 1786 год: он вел полуофициальные переговоры с правителями страны, представителями Эфиопии и русским консулом в Александрии бароном Тонусом, который не оправдал надежд, возлагавшихся на него тогда грузинами. В правителе Египта Ибрагим-бее Манучар Качкачишвили признал бывшего крестьянина кахетинского села Марткоби Абрама Шинджикашвили. Ибрагим-бей стоял во главе правящей группы мамлюкских беев, считавшихся как бы побратимами. Их было 18, в том числе 12 грузин и один абхазец. Кроме того, был один черкес, два чеченца, молдаванин и один казак из Бахмута (ныне Артемовск), украинец или русский (в то время в Бахмуте русские переселенцы составляли весьма значительное этническое меньшинство среди украинского населения), которого называли в Египте Касум-беем. Кашифы (кешибы), младшие командиры мамлюкского войска, в большинстве также являлись грузинами, абхазцами, уроженцами Северного Кавказа, украинцами или русскими. Качкачишвили упоминает среди них и одного венгра. Мамлюкские беи-грузины щедро покровительствовали своим землякам, попавшим в Египет. Они приглашали в эту страну своих родственников, которым предоставляли высокие посты, выкупали из рабства пленных грузин и порой даже снабжали их средствами для возвращения на родину. Однако большинство выкупленных рабов зачислялись в египетское мамлюкское войско.

К Ираклию египетские беи обращались как подданные к своему государю, прося его освободить от крепостной зависимости их родственников, оставшихся в Восточной Грузии. Характерная подробность: формально приняв ислам, грузинские беи в Египте высылали на родину деньги для строительства церквей и жертвовали в них дорогую утварь. Их Качкачишвили прямо называл единоверцами русских, т. е. православными.

По-видимому, свидетельство Качкачишвили о том, что беи и эфиопский резидент пожелали установить более тесные связи с Россией для военного союза против Турции, заслуживает доверия. В Египте беи хотели основать независимое государство, которое пользовалось бы покровительством России и получало бы от нее военную помощь.

Однако русская дипломатия, опасаясь обострения отношений с Турцией (чего все же не удалось избежать), весьма холодно отнеслась к инициативе грузинского дипломата. Барон Тонус, русский консул в Александрии, отказался поддерживать связь с «мятежниками» и крайне неумело пытался примирить их с турецким капудан-пашой (который тоже был родом из Грузии, как и его приближенные).

Нужно отметить политическую дальновидность Качкачишвили в его прогнозах относительно обстановки на Ближнем Востоке и в районе Индийского океана, в оценках стратегического положения Египта, Магриба, Судана, Эфиопии и в определении перспектив национально-освободительной борьбы угнетенных народов Османской империи, особенно балканских и арабских стран. Интересно, что проект Качкачишвили о действиях российского флота в Индийском океане против англичан перекликается с аналогичным проектом знаменитого американского революционера, «первого капитана» американского флота Дж. П. Джонса.

Качкачишвили покинул Египет в январе 1787 г., имея при себе письмо египетских беев-грузин царю Ираклию, а также неподписанное письмо беев русскому правительству. Как правильно заметил В. Г. Мачарадзе, частные письма беев Ираклию должны были служить рекомендацией их подателю перед грузинским и русским правительствами.

Через Стамбул, где он снова встречался и вел беседы с русским послом Я. И. Булгаковым, Качкачишвили едет в Россию и 10 мая 1787 г. подает три специальных доклада князю Потемкину о положении в Египте и Эфиопии и своем проекте посольства в эти страны. К докладам Качкачишвили был приложен составленный им список египетских беев с указанием национальности каждого и специальной пометкой об египетских мамлюках русского (и украинского) происхождения, а также письма грузинских беев к царю Ираклию.

Позднее Качкачишвили снова подал князю Потемкину докладную записку, из которой видно, что русское правительство соглашалось послать его в Египет и Эфиопию, однако это новое путешествие не состоялось, по-видимому, в связи с новой русско-турецкой войной. Нельзя исключить и возможного воздействия английской дипломатии: англичане имели в то время очень большое влияние в Петербурге и в ставке Потемкина. Да и к какому из императоров Эфиопии следовало направлять посольство? В 1784 г. император Текле-Гийоргис был изгнан из своей столицы Гондара, и враждующие феодальные клики провозгласили императорами сразу двух принцев: Беале-Мариама и Беале-Сыгаба, или Иясу III. Между ними завязалась борьба; не складывали оружия и сторонники Текле-Гийоргиса, вернувшие его на престол в 1788 г.

В 1789 г. в Эфиопии было пять императоров, каждый из которых считал других узурпаторами. В дальнейшем обстановка существенно не менялась, и феодальная анархия в Эфиопии продолжала расти. Очевидно, русское правительство в общих чертах представляло себе положение в Эфиопии и выжидало. Надо сказать, что проект русско-эфиопского сближения, предложенный Качкачишвили, был лишь одним из целой серии проектов, появлявшихся уже с конца XVII в.

А сами эфиопы? Путешествовали ли они в Закавказье? Эвастатевос, основатель социально-революционного движения в средневековой Эфиопии, бывал в Киликии, в Армянском царстве. Его книга «Житие Эвастатевоса» содержит важнейшие сведения о киликийской Армении. Ученики его вернулись на родину после смерти учителя и основали монастырь Фабре-Марьям.

Выходцев из Эфиопии наши соотечественники видели в Египте, Иерусалиме и в иных местах. Например, такой знаменитый из них, как Афанасий Никитин. Правда, он называл «эфиопскими землями» всю Черную Африку, а на самом деле побывал только на побережье Сомали, на обратном пути из Индии в 1472 году. А вот купцу из Казани Василию Гагаре довелось около 1636 года доплыть по Нилу до Нубии!

Теперь перенесемся на Украину. В XVIII веке черниговский иеромонах Ипполит Вишенский впервые в украинской литературе упомянул об «агавешской земле» — речь явно шла об Абиссинии! Понадобилось более полувека, чтобы ростки эфиопистики укоренились на украинской почве: в 1810 году в типографии Харьковского университета была издана «Грамматика» Орнатовского, и в ней упоминались эфиопские языки.