В течение следующих двух лет Василий Барский исходил пешком Венгрию, Австрию, Словению, всю Италию, затем путешествовал по материковой и островной Греции, Сирии, Палестине, Египту, иногда подолгу жил в греческих монастырях. Литературный греческий (византийский) язык он изучал в Венеции, ливанском Триполи, на Кипре и Патмосе, сам преподавал латинский язык Кипрскому архиепископу Филофею, стал доверенным лицом Антиохийского патриарха Сильвестра, переписывался с Симоном Тодорским, первым украинским знатоком арабского и эфиопского языков, поддерживал знакомства с греческими просветителями и на некоторое время поселился в Константинополе, откуда совершал поездки по европейским и азиатским владениям Турции.

Греческим и латинским языками Барский владел прекрасно, и это весьма помогло ему в голодной, нищенской и скитальческой жизни. Арабским языком он владел настолько, что смог исповедоваться по-арабски арабскому православному священнику в сирийском городке Эдлибе, а позднее под видом дервиша, путешествуя с караваном мусульманских паломников, он даже проник в знаменитую Дамасскую мечеть, закрытую тогда для иноверцев.

К этому времени выходцы из других районов России понемногу осваивали и для себя, и в интересах Родины неведомый континент.

В 1824 г. Географическое общество в Париже опубликовало сообщение, что назначена премия, которая будет выдана первому путешественнику — французу или иностранцу, посетившему Томбукту. Условия получения премии оговаривали, что путешественник должен направляться в Томбукту из Сенегамбии, повторяя, таким образом, путь Мунго Парка. В протоколах общества говорится, что на заседании Центральной комиссии 3 декабря 1824 г. один член Географического общества, оставшийся неизвестным, пожертвовал тысячу франков, которые должны были быть выплачены первому путешественнику, доставившему точные известия о Томбукту, о течении рек в его окрестностях и о торговле этого города. Кроме того, он должен был собрать сведения о странах между Томбукту и озером Чад и о горных районах Судана. Узнав об этом, граф Орлов, русский сенатор, согласился с тем, что его взнос в тысячу франков, сделанный на общем заседании общества 26 ноября 1824 г. для поощрения географических открытий, должен быть использован с той же целью. Вслед за тем Морское министерство Франции внесло две тысячи франков, Министерство иностранных дел — еще две тысячи франков, а Министерство внутренних дел — тысячу франков.

По представлению комиссии Географического общества премия эта была присуждена 28 ноября 1828 г. отважному исследователю Рене Кайе — первому европейцу, побывавшему в Томбукту. На самом деле, хотя первое обстоятельное описание Томбукту сделал именно Рене Кайе, но не он был первым путешественником, проникшим в этот таинственный город, закрытый для неверных!

За год до Рене Кайе Томбукту посетил англичанин майор Александр Гордон Лэнг. Направляясь из Триполи через Сахару, Лэнг пережил множество опасностей. Весь израненный, он достиг Томбукту, провел там некоторое время, но в 1827 г. на обратном пути неподалеку от Аравана был убит туарегами. Кайе знал о судьбе, постигшей его предшественника, и посвятил ему несколько страниц в описании своего пребывания в Томбукту.

В XIX в. на честь первооткрывателя Томбукту претендовал и американский моряк Роберт Адамс. Его известия о странствованиях были опубликованы в 1817 г. Однако сообщения Адамса подверглись критике, которая обнаружила противоречия в его рассказах и заявлениях, сделанных им в Кадисе американскому консулу и в Лондоне географу Дюнюи. Знакомясь с его сообщениями, мы убеждаемся, что они крайне недостоверны.

Через пять лет после Адамса другой американский моряк, Рили, также потерпевший кораблекрушение у западных берегов Африки, рассказывал о путешествии в Томбукту Сиди-Хамета, рабом которого он был. Его сообщения также не отличаются достоверностью. Были и другие путешественники — предшественники Лэнга и Кайе. После них еще многие исследователи старались проникнуть в этот таинственный город.

На общем фоне истории всех этих путешествий и трагических попыток достичь Томбукту путешествие некоего Варги, уроженца г. Кизляра Астраханской губернии, представляется почти фантастическим! После долгих странствий на Востоке он отправился в Африку, в страны, населенные народом хауса: посетил Кано, Кацину, Замфару, Зарию, оттуда направился в Томбукту, затем в Дженне и Конг. Путешествие его завершилось у границ государства Ашанти, откуда он был доставлен в Кумаси, а затем препровожден на английскую территорию в Кейп-Кост.

Сведения о путешествиях Варги были опубликованы в «Королевской газете» Золотого Берега в выпусках от 31 декабря 1822 г. и от 7 января 1823 г. Издание это почти неизвестно в Европе. Во всяком случае, эти выпуски отсутствуют даже в отделе периодики Британского музея в Лондоне. Однако сообщения о путешествии Варги под названием «Путешествия одного татарина» были перепечатаны из «Королевской газеты» Золотого Берега в другом периодическом издании — «Королевской газете и Вестнике Сьерра-Леоне» в № 250 и 251 от 8 и 15 марта 1823 г. и изданы во Фритауне.

Прибывший в Кейп-Кост-Касл путешественник был опрошен представителями гражданской службы Золотого Берега. Он сказал, что его зовут Варги и что он уроженец города Кизляра Астраханской губернии. Англичане, плохо понимая его сообщения, решили, что перед ними татарин из какой-то орды в предгорьях Кавказа. Однако есть много оснований сомневаться в этом. Дело в том, что в Кизляре в конце XVIII в. жили не только ногайские татары, но и армяне, причем число их было довольно значительно. Варги, рассказывая о своих странствиях, упоминает, что он сам не мусульманин, что существенно важно, так как ногайские татары — мусульмане. Следовательно, вполне основательно предположение, что он происходит из кизлярских армян. Имя его — Варги — также не татарское. Возможно, что мы имеем неточную передачу армянского имени Варген. В пользу армянского происхождения Варги свидетельствует также одно замечание нашего путешественника. Описывая свои странствия, он почему-то отметил, что капитаном турецкого судна, на котором он ехал, был армянин. Это единственное упоминание о национальности лиц, с которыми он встречался. Оно понятно в устах армянина, запомнившего встречу с соотечественником. Характерно также его нежелание говорить о первых годах своей жизни в Стамбуле, где ему, быть может, приходилось скрывать свое происхождение. Все это, конечно, не может считаться доказательством его армянского происхождения, но оно более вероятно, чем другие предположения.

Непонятно, почему имя Варги осталось забытым. О нем не упоминает почти никто из занимавшихся историей путешествий!

Есть сообщение о странствиях Варги издававшихся в Париже в «Новых анналах путешествий, географии и истории». В XX томе этого издания, появившемся в 1823 г., сообщается о странствии некоего муллы из Александрии, пришедшем из Египта через Сеннар, Кордофан, Кано, Дагомбо, Дженне до Сьерра-Леоне. «Это путешествие, — пишет автор заметки, — кажется достоверным, но путешествие татарина по имени Варгей (Wargey) представляется выдуманным».

Действительно, сообщение Варги могло показаться вымыслом: географы начала XX в. не имели возможности проверить его слова, так как Африка была почти не исследована и не было еще установлено течение Нигера. В те годы господствовало мнение, повторяющееся со времен Птолемея, что Нигер течет на восток, впадает в большое озеро и под землей соединяется с Нилом.

Читая описания пути, пройденного Варги, мы видим, что точность его сообщений подтверждается позднейшими путешественниками — Кайе, Бартом и другими исследователями Судана. Теперь мы можем судить о подлинности его путешествия с большим основанием, чем это было возможно в начале прошлого века. Описание Томбукту и обычаев его жителей, а также очень точно упоминаемые им местные названия и отдельные слова показывают его знакомство с языком хауса и другими языками Западного Судана.