Ко дню рождения русской гордости Туниса — Анастасии Ширинской — муниципалитет города Бизерты принял решение переименовать одну из площадей, на которой находится православный храм, и назвать именем Анастасии Ширинской. Это единственная площадь во всей Северной Африке, носящая имя живой русской легенды — истинного патриота, мужественной женщины, талантливого человека, хранительницы памяти о русской эскадре и ее моряках. Больше никто и никогда из наших соотечественников не удостаивался такой высокой чести.

Судьба Ширинской — это судьба первой волны русской эмиграции. Она помнит слова отца, морского офицера, командира миноносца «Жаркий»: «Мы унесли с собой русский дух. Теперь Россия — здесь».

В 1920 году, когда она оказалась в Африке — во французской колонии, — ей было 8 лет. Только на этом континенте согласились приютить остатки армии барона Врангеля — шесть тысяч человек.

Бизерское озеро — самая северная точка Африки. Тридцати трем кораблям Императорского Черноморского флота, ушедшим из Севастополя, здесь было тесно. Они стояли, плотно прижавшись бортами, и между палубами были переброшены мостики. Моряки говорили, что это военно-морская Венеция или последняя стоянка тех, кто остался верен своему императору. Каждое утро поднимался Андреевский стяг. Здесь был настоящий русский городок на воде — морской корпус для гардемаринов на крейсере «Генерал Корнилов», православная церковь и школа для девочек на «Георгии Победоносце», ремонтные мастерские на «Кронштадте». Моряки готовили корабли к дальнему плаванию — обратно в Россию. На сушу выходить было запрещено — французы обнесли корабли желтыми буйками и поставили карантин. Так продолжалось четыре года.

В 1924 году Франция признала молодую Советскую республику. Начался торг — Москва требовала вернуть корабли Черноморской эскадры. Париж хотел оплаты царских займов и проживания моряков в Тунисе. Договориться не удалось.

Корабли пошли под нож. Настал, пожалуй, самый трагический момент в жизни российских моряков. 29 октября 1924 года раздалась последняя команда: «Флаг и гюйс спустить». Тихо опускались флаги с изображением креста Святого Андрея Первозванного, символ флота, символ былой, почти 250-летней славы и величия России…

Русским было предложено принять французское гражданство, но не все этим воспользовались. Отец Анастасии Александр Манштейн заявил, что присягал России и навсегда останется русскоподданным. Тем самым он лишил себя возможности официальной работы. Началась горькая эмигрантская жизнь…

Блестящие флотские офицеры строили дороги в пустыне, а их жены пошли работать в богатые местные семьи. Кто гувернанткой, а кто и прачкой. «Мама говорила мне, — вспоминает Анастасия Александровна, — что ей не стыдно мыть чужую посуду, чтобы заработать деньги для своих детей. Стыдно их плохо мыть».

Тоска по Родине, африканский климат и невыносимые условия существования делали свое дело. Русский угол на европейском кладбище все расширялся. Многие уехали в Европу и Америку в поисках лучшей доли и стали гражданами других стран.

Но Ширинская изо всех сил стремилась сохранить память о русской эскадре и ее моряках. На свои скромные средства и средства немногих русских тунисцев она ухаживала за могилами, ремонтировала церковь. Но время неумолимо разрушало кладбище, ветшал храм.

И только в 90-е годы в Бизерте начали происходить изменения. Патриах Алексей II направил сюда православного священника, а на старом кладбище установили памятник морякам российской эскадры. И среди африканских пальм вновь прогремел любимый марш моряков «Прощание славянки».

Первая книга Анастасии Ширинской с помощью мэра Парижа и российских дипломатов была вручена президенту Владимиру Путину. Через некоторое время почтальон принес бандероль из Москвы. На полученной в ней книге было написано: «Анастасии Александровне Манштейн-Ширинской. В благодарность и на добрую память. Владимир Путин».

Анастасия Александровна, всей душой любя Тунис, так и прожила в течение 70 лет с Нансеновским паспортом (паспорт беженки, выдаваемый в 20-х годах), не имея права покидать пределы Туниса без специального разрешения. И только в 1999 году, когда это стало возможным, она снова получила гражданство России и, приехав на Родину, навестила свое бывшее родовое имение на Дону.

«Я ждала русского гражданства, — говорит Анастасия Александровна. — Советское не хотела. Потом ждала, когда паспорт будет с двуглавым орлом, — посольство предлагало с гербом Интернационала, я дождалась с орлом. Такая я, упрямая старуха».

Она самая известная учительница математики в Тунисе. Ее так и называют — мадам учительница. Бывшие ученики, приходившие к ней домой за частными уроками, стали большими людьми. Сплошные министры, олигархи и мэр Парижа — Бертрано Делано.

«Вообще-то я мечтала писать детские сказки, — призналась Анастасия Александровна. — Но должна была вдалбливать алгебру в головы школяров, чтобы заработать на хлеб». Вместе с мужем (Сервер Ширинский — прямой потомок старинного татарского рода) она воспитала троих детей. В Тунисе с матерью остался только сын Сергей — ему уже далеко за 60. Дочери Татьяна и Тамара давно во Франции. Мать настояла, чтобы они уехали и стали физиками. «Только точные науки могут спасти от нищеты», — убеждена Анастасия Александровна.

Зато два ее внука, Жорж и Стефан, настоящие французы. Они совсем не говорят по-русски, но все равно обожают русскую бабушку. Степа — архитектор, живет в Ницце. Жорж работал у голливудского режиссера Спилберга, а сейчас рисует мультфильмы у Диснея.

У Анастасии Александровны прекрасный русский язык, великолепные знания русской культуры и истории. В ее доме простая, но очень русская атмосфера. Мебель, иконы, книги — все русские. Тунис начинается за окном. «Приходит момент, — говорит Анастасия Александровна, — когда ты понимаешь, что должна сделать свидетельство о том, что видела и знаешь… Это, наверное, называется чувством долга?.. Я вот написала книгу — «Бизерта. Последняя стоянка». Это семейная хроника, хроника послереволюционной России. А главное — рассказ о трагической судьбе русского флота, который нашел причал у берегов Туниса, и судьба тех людей, которые пытались его спасти».

В 2005 году за воспоминания, вышедшие в серии «Редкая книга», Анастасии Александровне была вручена специальная награда Всероссийской литературной премии «Александр Невский», которая называется «За труды и Отечество». Именно этот девиз был выгравирован на ордене Святого Александра Невского, учрежденном Петром I. Тунисские кинематографисты в 90-х годах сняли документальный фильм «Анастасия из Бизерты», посвященный Ширинской. За вклад в развитие культуры Туниса она, истинно русская женщина, была удостоена тунисского государственного ордена «Командора культуры». В 2004 году из Московской патриархии пришла награда: за большую деятельность по сбережению русских морских традиций, за заботу о храмах и могилах русских моряков и беженцев в Тунисе Анастасии Александровне Ширинской был вручен патриарший орден «Святой равноапостольной княгини Ольги», которая сеяла на Руси семена веры православной.

И вот новая награда… Площадь в Бизерте, где стоит храм Александра Невского, который строили бывшие черноморцы в середине прошлого века в память о своей погибшей эскадре, названа в ее честь.

Численность русской колонии постоянно колебалась: увеличивалась, когда часть экипажей списывалась на берег, уменьшалась, когда многие в расчете на лучшую долю уезжали во Францию, Югославию, Чехословакию. Но и оставшиеся не считали Тунис постоянным пристанищем. Многие надеялись на скорое падение власти большевиков и возвращение к родным очагам. Короче говоря, текучесть диаспоры, постоянные миграции были в межвоенный период едва ли не самой характерной чертой эмигрантского существования. Если часть моряков и гражданских беженцев перебралась в Европу, то другие предпочитали соседние страны Магриба. Причем в обоих случаях не всегда по собственной инициативе. Квалифицированные специалисты были нужны и в метрополии, и в Алжире, и в Марокко. А таких людей среди морских офицеров всегда хватало. Вот и заманивали россиян французские вербовщики — и государственные чиновники, и доверенные лица частных фирм. Кого во Францию (временами, конечно), кого в иные места французской колониальной империи. Если говорить о русских общинах Марокко и Алжира, то картина здесь предельно ясна: обе неизменно прирастали за счет русской колонии Туниса.