Некоторые браки сохраняют устойчивость только бла­годаря постоянным ссорам супругов. Именно этого они и хотят на самом деле. Они хотят, чтобы кто-нибудь им ска­зал (или намекнул): «Ты недостоин пары яиц, которые я сварила тебе на завтрак». В таком климате нелюбви они жили в семье с родителями, так провели свое детство. Глу­бокое ощущение вины и собственной недостойности тре­бует внимания в форме неодобрения и наказания, а такая потребность может быть реализована только в несчастли­вом браке.

Признаки нелюбви

Существуют красноречивые признаки неспособности любить. Конечно, они меняются от одного индивида к дру­гому. К тому же, как всегда, есть исключения. Однако сто­ит задуматься над самыми ясными такими признаками и задать себе вопрос: а способны ли любить мы сами и те, кого мы любим или собираемся полюбить?

Прежде всего такой вопрос стоит задать индивиду, у ко­торого нет друзей или их очень мало. Люди объясняют это по-разному: больная мать, с которой они должны проводить

[149]

вечера, работа, отнимающая все силы, переезд с одного места на другое или просто неудача. Причины отсутствия друзей бесконечно разнообразны, и многие из них даже справед­ливы. Но существует еще одна причина: человек просто не способен любить.

Такой индивид может искренне любить одного челове­ка. Он может быть предан кому-нибудь, но в целом он не из числа любящих. Скорее, он склонен к критике и осуж­дению. Он видит в людях плохое прежде, чем обнаружива­ет что-то хорошее. Он старается держаться в стороне, не связываться ни с кем, не интересоваться и не вовлекаться в дела других. Он может сделать для вас исключение и вы­лить на вас всю свою любовь. Вы решите, что он жертва окружения и что на самом деле у него большие способнос­ти к любви. И это вполне возможно. Но вероятность этого очень мала. Тот, у кого большая способность к любви, про­являет ее по отношению ко многим людям. Он способен любить многих. Почти все ему интересны. Тот, у кого нет друзей или их мало, кто находит интересным только одно­го человека, скорее всего, не обладает развитой способнос­тью любить.

Второй признак — ощущение, что «никто меня не лю­бит». И вариант этого — «никто меня не понимает». Инди­вид, который считает, что его никто не любит, сам не лю­бит и не дает любви. Тот, кто считает, что его не понимают, обычно сам не понимает и не старается понять людей.

Психологические механизмы таких ощущений очень слож­ны, но мы можем легче понять их, если рассмотрим один из подобных механизмов, который называется проекцией.Мы часто подозреваем в себе наличие неприятных свойств, ко­торые нам не хочется признавать. Подсознательно мы спа­саемся от этого неприятного ощущения тем, что видим по­добные черты в других и можем их порицать. Мы проецируемэти черты. Как часто в споре человек, которым овладевает гнев, кричит своему противнику: «На что ты так сердишь­ся?» Когда в группe кто-то один все время говорит, а другой пытается вставить слово, говорящий обвиняет его в том, что тот монополизирует разговор. Или обвиняет противника в

[150]

догматичности, когда сам убежденно выдвигает совершенно необоснованные положения. Таковы знакомые примеры про­екции. Если я чувствую, что меня никто не любит, весьма вероятно, что я сам никого не люблю.

Другой опасный признак отсутствия способности лю­бить — крайнее честолюбие. Индивид, которые стремится продвинуться в мире, влюблен. Мы знаем, что согласно на­шему определению любви как привязанности любить мож­но не только человека, но и идею. Человек, который стре­мится заработать миллион долларов, любит эту идею, эту цель. Другой любит славу и признание. Некоторых стрем­ление к власти приводит к тому, что они манипулируют людьми, а не любят их. Другой человек остается наедине со своим пианино и работает над концертом — он любит свой концерт. Будет очень трудно вмешаться в эту любовь и со­перничать с концертом. Амбиции могут существовать в любой области, они могут быть достойными восхищения, но если они чрезмерны, это явный признак того, что чело­век не способен любить кого-то.

Еще один признак может показаться удивительным — это неспособность сказать «нет». Удивителен он потому, что люди, не способные сказать «нет», часто кажутся очень любящими. Героиня «Оклахомы» ¹, которая никому не мог­ла отказать, казалось, любит всех. Но правда в том, что по- настоящему такая женщина никого не может любить, она не способна к устойчивым отношениям. Все, на что она способна, это пытаться всем угодить. Она постоянно стре­мится угодить, потому что в глубине души опасается: если скажет «нет», ее не будут любить. Она постоянно покупает любовь, любовь всех. Это одна из форм ощущения собствен­ной недостойности, о котором мы говорили выше и кото­рое так пагубно для способности любить.

Наконец, к категории не умеющих любить относятся и те, кто чрезвычайно взыскателен и добивается постоянного

¹«Оклахома» — легендарный мюзикл, поставленный впервые в начале 30-х годов прошлого века, много лет без перерывов шел на Бродвее. — Прим. перев.

[151]

совершенства. Такой индивид способен любить только на определенных условиях. Он будет вас любить, если... Если вы сделаете то и это, причем сделаете именно так, как он говорит, потому что только он знает верный способ, а не­правильности он не выносит — вот если вы так сделаете, он будет вас любить. Он негибок, лишен чувства юмора и край­не требователен. Он не выносит человеческие слабости и недостатки — короче, он не переносит людей. Из таких женщин получаются отличные секретарши: они скорее пе­репишут все письмо, чем согласятся стереть одну неверно поставленную запятую. Такая женщина может быть хоро­шей домоправительницей, но жить с ней как с женой или матерью нелегко. Психологическая цена такой жизни очень высока, и человек, стремящийся только к совершенству, часто взрывается враждебностью и нетерпением. А все это совсем не способствует любви.

Любовь, связанная с условиями

Любовь на условиях распространена гораздо шире, чем принято думать. В детстве мы все с ней сталкиваемся. Любовь связана с условиями. Сегодня мы знаем, что не сле­дует говорить двухлетней девочке, впервые испытывающей горький вкус соперничества: «Перестань бить младенца, или я тебя не буду любить». И мы стараемся этого не говорить. Но наши действия оказываются красноречивее слов. Ибо мы на самом деле, искренне не чувствуем любви к двухлет­нему ребенку, который демонстрирует явную нелюбовь к своей новорожденной сестре. Он полон негодования; в серд­це его только отвержение. Его антагонизм автоматически вызывает антагонизм с нашей стороны. Мы инстинктивно стремимся защитить беспомощного младенца и сами напа­даем на нападающего.

Так ребенок очень рано начинает усваивать, что мы бу­дем любить его только на определенных условиях. Будем любить, если он послушен, не попадает в неприятности, получает хорошие отметки в школе, моет руки перед едой и

хорошо ведет себя на людях. Наши условия в целом отно­сятся к двум категориям: ребенок должен как можно мень­ше доставлять родителям хлопот и проявлять к ним как можно больше уважения и внимания.

Иными словами, ребенок учится тому, что он должен заслужить любовь.Она не дается бесплатно. Это не часть мебели в квартире, не естественный продукт роста ребенка и не нечто, врожденное в нем и в родителях. Она всегда награда за что-то. Ее можно обрести и потерять.

Энергичный живой ребенок может рисковать потерей любви; иногда он сам как будто напрашивается на это сво­им поведением. Более уязвимый ребенок будет следить за каждым своим шагом, будет послушен и даже льстив из страха потерять любовь. Большинство детей не впадают в подобные крайности. Но они играют с любовью — играют сейчас и играют позже. Они идут на риск.

Для большинства детей такая игра не очень опасна. Но она неизбежно оставляет свой след на их позднейшей спо­собности любить. Ибо они не учатся любить без всяких ус­ловий. С самых первых дней, даже если они смогут избе­жать развития способности к нелюбви, они не развивают способность к безусловной любви. Любовь остается связан­ной с условиями, частичной, изменчивой.