– Твою ж мать! – выдохнул кто-то.

На дымящейся, пробитой воронками желтой земле догорали грузовики, ящики и палатки и в самых причудливых позах громоздились трупы конгонийских боевиков – точнее, то, что от них осталось. Дунуло смрадом паленого мяса и резины.

Залпы «Любав» накрыли базу в самый неподходящий момент – боевики, похоже, разгружали прибывшую с севера колонну.

Артем поднял руку, и бойцы запылили вниз по склону, поводя автоматными стволами. Справа ударила короткая очередь: рослый сержант прекратил мучения похожего на кусок мяса с гриля черномазого, с хрипом ползущего из-под колес покосившейся «Тойоты». Упав на колено, Тарасов срезал очередью ошалевшего боевика с пулеметом, выскочившего из груды горящих контейнеров. Бухнуло несколько ручных гранат. Раздался отборный солдатский мат.

Зачистка закончилась. Артем подробно нанес на карту места дислокации боевиков и приказал группе строиться. Он прошел мимо запыленных бойцов, оценил честно заработанные пятна пота и соли на камуфляже и проговорил:

– Всем военнослужащим объявляю благодарность. Сейчас быстрым маршем прямиком на исходную. Нас заберут вертолеты…

– Товарищ майор, разрешите обратиться! – вякнул солдатик из второй шеренги. – А гильзы надо собрать?

– Чьи? – поднял брови Тарасов.

– Наши…

Стоявший рядом с солдатом Пятин отпустил тому незаметного пинка.

– Виноват, товарищ майор… – приглушенно выкрикнул солдатик.

– Здесь же тебе не стрельбище, мать твою, – ласково объяснил прапор. – Это война, сынок. Тут за собой убирать не обязательно…

«Чинуки» прибыли на точку в срок. Вздыбив пыль, машины приземлились, присев на шасси. Пилот хмуро козырнул, выслушал доклад Артема, брезгливо взглянул в сторону трупа и махнул жилистой рукой: грузиться.

Вертолеты сделали полный круг над еще дымящимися позициями боевиков и набрали высоту.

Об уничтожении гнезда повстанцев знал уже весь мир. По сообщениям массмедиа выходило, что боевиков разнесло в пух и прах неведомое оружие – чуть ли не тактический ядерный заряд. Американцы недоумевали, что-то подозревали и замышляли; в Москве удовлетворенно потирали руки – испытания «Любав» прошли по плану, а результатами обстрела можно было гордиться. Теперь оставалось соблюсти сугубую секретность…

На борт «Чинука» поступил приказ: бойцам российской группы прибыть на американскую базу для беседы с группой офицеров объединенного командования.

Усталый и злой Артем выбрался из брюха вертолета и откозырял группе военнослужащих, столпившихся на краю площадки. Подскочил Белорыбин.

– А у нас тут вроде как скандал образовался, – торопливым шепотом сообщил он. – Члены какие-то из миссии ООН приехали, приставали насчет вчерашнего обстрела. Вроде говорили, радиоактивный фон как-то где-то там повысился… Ну, а я дурака включил и отнекивался – не в курсе, мол, обращайтесь к Медведеву или Путину… Будьте готовы, товарищ майор…

– Догадался… пушкари с позиций нормально снялись?

– Так точно!

– А тебе вопросов не задавали?

– Ну кому придет в голову мне вопросы задавать? – усмехнулся Белорыбин.

Артем ободряюще хлопнул его по плечу.

Тут же вертелся представитель российского военного командования в чине подполковника. Невежливо отмахнувшись от бубнящего вполголоса чина, Артем направился в сторону административного блока, над которым гордо реял звездно-полосатый флаг.

Журналисты и множество военных в форме союзных сил ожидали прибытия героев дня. Два корреспондента АВС перехватили гордо шествующего пилота вертолета, и тот, повернувшись к камере медальным профилем, заговорил о святости демократических принципов и повсеместных славных победах американского оружия.

Тарасова пригласили в здание, провели в конференц-зал. Сюда журналистов не пустили: только двое черных парней с шевронами штаб-сержантов устанавливали видеокамеры.

– Полковник Этенборо, – сухо представился полковник. – Это официальная беседа. Прошу вас помочь мне.

Полковник снял берет и уселся напротив Артема. Видеокамеры и микрофоны выросли перед столом вроде клумбы. Американец вытер со лба белоснежным носовым платком пот и начал:

– Позвольте задать вам несколько вопросов, сэр… В «мертвом городе» вы заметили что-либо необычное?

– Ничего. Все, как бывает на войне.

Несколько озадаченный таким коротким и емким ответом, американец счел необходимым уточнить:

– Вы видели остатки реактивных снарядов на месте обстрела?

Артем пожал плечами:

– Прошу прощения, сэр, но вы, кажется, служили не в артиллерии… О каких остатках вы говорите? Разумеется, нет. Были останки людей и машин, – Тарасов помычал, подыскивая нужные английские слова, – и мелкие очаги возгорания…

Полковник достал из папки и разложил веером перед Артемом фото, на которых во всей красе были запечатлены снаряды от «Любав».

Тарасов смотрел на фото со спокойным любопытством: ему даже изображать ничего не пришлось. Теперь он понял, чту за фотографы ошивались на месте разгрузки российского транспортника.

Американец с досадливым видом сгреб фото и продолжал:

– А ваши военнослужающие – они, наверное, снимали «мертвый город» на видеокамеры и мобильные телефоны?

Артем улыбнулся:

– Идя на выполнение операции, я всегда отдаю приказ оставить все личные вещи в расположении части. Кроме оружия и боевого снаряжения мои бойцы имеют с собой только личные медальоны… Так что никаких документальных свидетельств нет, полковник.

Американец поднялся:

– Благодарю вас, майор. Ваши ответы меня удовлетворяют. Вы позволите опросить ваших подчиненных? В вашем, разумеется, присутствии?

Рядом с полковником сел американский переводчик. Члены боевой группы не добавили ничего существенного к ответам командира. Только Пятин, исподлобья зыркнув на Тарасова, высказал претензии насчет боевого обеспечения американскими коллегами.

– Десантирование с вертолетов на неподготовленную площадку! – нарочно раскипятился он. – А если бы я ногу сломал?! Или вот если б товарищ майор голову ушиб?! Вредительством пахнет, скажу я вам!

– Мы непременно учтем это, господин капрал, – на полном серьезе пообещал американец.

На этом беседа закончилась. Представитель российского командования отозвал Артема в сторонку.

– Вы не очень тактично разговаривали, майор! – проговорил он. – Вы много себе позволяете…

При этом земляк сторонился пропотевшего Артема, чтобы не запачкать китель о грязную робу майора.

– Как смог, – отрезал Тарасов и протиснулся мимо стойки дежурного к выходу, нарочно проехавшись грудью с закопченным камуфляжем по чистенькому мундиру подполковника…

Пока «газик» с Тарасовым и Белорыбиным добрался до расположения российского батальона, их трижды останавливали американские патрули.

«Решили действовать на нервы», – понял Артем.

Тарасова сорвал с койки зуммер спецсвязи: звонил Ларичев и никто другой.

– Подъем, майор! – генеральский голос звучал весьма тревожно. – Час назад американцы блокировали колонну с «Любавами» на пути к аэродрому. Пока ничего не предпринимают, но опасность захвата установок большая…

– В огневой контакт вступать? – осведомился Артем.

Ларичев на том конце связи закашлялся и сдавленным голосом ответил:

– И не думай! Задача – разблокировать колонну! Они держатся пока, да и союзники от активности воздерживаются – ждут, похоже, команды из Пентагона… В общем, майор, думай: «Илы» уже на месте…

Артем секунду поразмышлял и ответил:

– Товарищ генерал, считаю, имеет смысл закосить под повстанцев.

– Не уверен, – после тяжелой паузы проговорил Ларичев. – Разве что морды бойцам гуталином намажешь…

Тарасов скорым шагом вышел из модуля, ответил паролем на окрик часового и через минуту был в модуле Белорыбина. Тот не спал: при свете фонарика штудировал английский самоучитель.

– Саня, я покажу тебе, где растут ордена! – с порога выпалил Артем.