И вот теперь весь стройный и благородный, а главное, уже близкий к победной прямой план ее жизни с грохотом и дымом летел под откос, как взорванный террористами поезд.

Тем временем хозяин дебаркадера обнаружил ее в этой странной позе. Она нечаянно хлебнула воды, взмахнула руками, он понял, что ей плохо. Юля задыхалась. Мужчина схватил ее поперек туловища, перевернул вниз головой и потряс. Обычно так поступают с младенцами, но прием сработал – вода вылилась. Юля пришла в себя. Он завел ее в кухню, усадил в кресло. Налил водки и горячего чая.

– Рассказывай! – требовательным голосом приказал он. – Доктор Курпатов слушает.

А сам достал электромясорубку и принялся готовить щучий фарш.

Юля рассказала ему все. И про диссертацию, и про увольнение, про все. «Я ведь вижу его в первый и последний раз, – успокоила себя она. – Какая разница, что он обо мне подумает».

– И все? – спросил мужчина, когда Юля закончила.

– Все.

– В таком случае тебе сильно повезло.

– В каком смысле повезло?

– Подумай сама, какая чудовищная скука – академическая карьера, да еще в таком институте, как твой. Маразматики коллеги, дебилы студенты. Мрак. Смерть заживо. Кафедральные сплетни, нищенская зарплата. Если бы ты осталась, это бы автоматически означало, что тебе пришлось бы всю жизнь работать в двух местах: одна работа – в институте, другая – для денег. На самом деле на свете существуют тысячи работ, которые могут приносить и деньги, и удовольствие одновременно. Просто ты никогда об этом не думала. Хочешь, я тебе прямо сейчас придумаю три, нет, пять таких работ? Тебе останется только выбрать ту, что больше по душе…

Юля не верила ушам. Неужели все в жизни может быть таким легким и простым? Глаза незнакомца показались ласковыми, почти отеческими. Похожими не на вечно заплывшие прозрачно-голубоватые глаза ее покойного папаши, а на глаза идеального любящего, преданного отца, который придет и, что бы ни произошло, спасет свою маленькую девочку.

Их разговор вновь прервал телефонный звонок. Юлин собеседник ушел, но вскоре вернулся.

– Вот смотри… Щучий фарш смешиваем с перетертым луком… Солим, перчим… Видишь? Теперь надо добавить яйцо, слепить котлеты и обвалять в муке.

Он поставил сковородку на электроплиту и бросил на нее несколько рыбных шариков.

Котлеты имели волшебный вкус. Юля и припомнить не могла, когда ела что-нибудь столь же вкусное. Да и чем она питалась последние годы – салат, йогурты, паровые овощи… Никаких кулинарных вольностей она себе не позволяла, опасалась материнской склонности к полноте. А тут диетическое блюдо, и такое, что пальчики оближешь! Можно приготовить для девчонок, отличиться в кои-то веки.

Юля постепенно начала присматриваться к хозяину дебаркадера. Высокий, худой, жилистый. Насмешливый, но не желчный. Коротко стриженные волосы цвета соли с перцем. Сросшиеся брови, глаза вроде светлые. Просто мужчина. Устойчивый, уверенный в себе. А лет сколько – не разберешь, то ли тридцать, то ли сорок. То ли поседел рано, то ли, наоборот, поседел вовремя, но сохранился хорошо. Однако ее крайне смущали слишком уж изящная его поза на высоком табурете, заплетенные друг за друга длинные ноги и свитер крупной домашней вязки. Из-за событий последнего времени у Юли слишком часто стали включаться сигнальные лампочки эмоциональной памяти, как она это называла. И ей очень-очень отчетливо вспомнился рок-герой из далекого прошлого. Тем не менее она уютно растеклась в кресле. Дебаркадер мерно покачивало на речной волне. Вечерело. Пора уже было откланяться. Но Юля так расслабилась. Ощущение это было настолько редким, практически бесценным, что двигаться не хотелось совсем. И Юля уже открыла было рот, чтобы напроситься на ночлег. Она была уверена, что хозяин не истолкует ее просьбу как приглашение провести вместе ночь, а просто найдет для нее какой-нибудь диванчик в своем речном особняке. Но он вдруг решил добавить вечеру музыкального сопровождения и взял в руки гитару. И Юля поняла: а) это слишком, б) надо уходить.

Юля за шкирку вынула себя из кресла, стала прощаться и благодарить.

– А я надеялся, что ты вымоешь посуду.

Он похлопал ее по плечу и перевел по трапу на берег. Там они наконец познакомились.

– Павел, – представился гостеприимный рыболов.

– Юля, – ответила Юля. Она хотела ему напомнить про пять работ, которые он предлагал придумать, но тогда пришлось бы вернуться и снова сесть в кресло. Мельтешить и суетиться Юля не любила, поэтому тема эта так и осталась незатронутой.

Она отошла уже на приличное расстояние, когда с ней поравнялся велосипед.

– Я подумал, фарш заморожу, приходи в следующий вторник обедать.

– Приду, – пообещала Юля.

– Садись, довезу до трамвая, – Павел кивнул на багажник позади себя.

Юля села, ей пришлось высоко задрать ноги, и они поехали. В последний раз она ехала так вместе с отцом, он вез ее домой из детского сада. Давным-давно. Юля почему-то так разволновалась, что снова не спросила про пять работ.

Наташа осмотрела свой гардероб, прошлась по квартире. «Что бы такое ненужное и незаметное продать?» – думала она. Но для того чтобы продать что-то ненужное, надо сначала купить что-то ненужное, а ее муж не поощрял покупку ненужных вещей. «Может, продать свою машину? Но на чем тогда ездить? И как объяснить ее исчезновение? Может быть, устроиться на работу? – размышляла Наташа. – Уборщицей. Десять тысяч в месяц». Чтобы начать заниматься зубами, потребуется полгода. Это не годилось. Ни заработать, ни продать. Фантомы грядущей нищеты душили Наташу каждую ночь. Она просыпалась среди ночи в поту, чтобы убедиться, что все по-прежнему и муж все так же занимает свое законное место у нее под боком. «Украсть!» – осенило Наташу. Деньги надо украсть. Но где и как? Наташа прочла уйму детективных романов, но английские и американские не подходили, слишком разная реальность. А русские детективы никогда не пишутся от лица преступников, которые замышляют изощренные ограбления. Тут или милицейский роман, или олигархическая гигантомания. О простых ворах книг не печатают. Подошло бы мошенничество. Какой-нибудь лохотрон. Но тут тоже без подготовки никак. И потом, кого можно обокрасть? Не понятно. Хотя зачем далеко ходить? Можно обокрасть собственного мужа. Это будет и не кража, по существу. Ведь деньги останутся в семье. Просто пойдут не на то, на что он планировал. А на то, что нужно ей. Это был самый очевидный вариант. Наташа отправилась в рабочий кабинет мужа и открыла стол. Она сделала это в первый раз за всю супружескую жизнь. Она еще никогда не лазала в его стол в кабинете. Сможет ли она разобраться в его бумагах? Наташа решила набраться терпения и подробно изучить все, что возможно.

Защита прошла триумфально. Юля выслушала множество дифирамбов и приятных слов. Хвалили ее диссертацию, а заодно и ум, и характер, и внешность. Присутствовавший на защите ректор и вовсе прослезился. Ему явно было жаль, что его институт теряет такой сверкающий алмаз, как Юля. Но сын был ему дороже института. И вряд ли кто-либо посмел бы его в этом упрекнуть.

Юля, однако, с трудом сдерживала злость и ярость и сбежала с фуршета, как только позволили приличия.

Оле было двадцать семь лет, но ее здравый смысл, интуиция, способность к сочувствию, умение вникнуть в резоны ближнего и разрулить его ситуацию сделали бы честь и пожилой матроне, предводительнице какого-нибудь уважаемого дворянского клана. Если бы можно было вообразить себе подобное явление на нашей современной почве.

У Оли был собственный небольшой бизнес – туристическое агентство. Ничего сверхъестественного – наиболее востребованные маршруты: Финляндия, Турция, Египет… На работе она бывала всего два часа в день, разве что в разгар сезона несколько больше. На нее успешно работали две весьма толковые девицы, пару лет назад окончившие школу. Были они провалившими экзамен в вузы школьными медалистками, отсюда и толковость. Но из бедных семей, потому и провалили экзамены. Чтобы поступить на престижную специальность, приходится платить даже медалистам. Около университета Оля их и подобрала, она знала, где брать кадры. Теперь обе, конечно, учились, но не тому, чему планировали в школе, а гораздо более конкретным и конвертируемым вещам, и не на дневном отделении.