— Спасибо, — прошептала Дина сквозь слезы, оторвавшись от его губ. — Спасибо вам огромное… Храни вас Заступник.

Шани тоже обнял ее и негромко произнес:

— Уезжай. Сегодня же. Как можно дальше. Я не смогу отпустить тебя дважды.

Раздался грохот и короткое, насквозь нецензурное восклицание — это Хельга выронила свою папку.

Потом, передав документы в архив суда, Шани уселся в карету, чтобы отправиться-таки домой и на сиденье обнаружил «Семь юдолей скорби». Решив, что после вынесения приговора это уже не взятка, а подарок, он постучал в стену, приказывая трогаться, и с удовольствием раскрыл книжку на первой странице.

А молодые академиты отправились в Халенскую слободу — выпить за успешное завершение своего первого дела. Хельга угрюмо шла следом за сокурсниками и не принимала участия в общей оживленной беседе. Когда вся компания обосновалась в одной из многочисленных слободских таверн, и румяная улыбчивая хозяйка выставила на стол первые высокие кружки пенного, Хельга подумала, что ей впервые в жизни хочется напиться да как следует, до беспамятства: чтоб орать матерные песни, подраться с кем-нибудь и под занавес заснуть где-то в канаве. Для этого у нее был повод.

— Ну что, братья? — провозгласил Левко, великий знаток и практик борьбы с зеленым змием, и поднял свою кружку. — За искоренение ересей, за правду, за нашу работу — ура!

— Ура! — дружным хором возгласили академиты и застучали ладонями по столу.

— За декана нашего и наставника, дай ему Заступник здоровья, чин побольше да перину помягче — ура!

— Ура!

Хельга недовольно присоединилась к общему хору.

— За нас, молодых, отважных и умных, чтоб нам впредь вся работа бархатом была — ура!

Академиты поддержали тост еще громче и захлопали в ладоши так, что у Хельги заложило уши. Хозяйка сноровисто выкатила еще одну бочку пива, видя, что у молодых людей намечается знатная пирушка. Михась бросил ей несколько золотых монет, и на столе мигом возникла очень неплохая закуска, пиво в кружках обновилось, а поодаль замаячили раздатчицы с кухни, которые бросали на академитов многообещающие взгляды. Хельга лихо осушила вторую кружку, и хмель ударил в голову и заключил в тяжелые объятия от макушки до пяток, а грустные мысли отступили на задний план.

В конце концов, какое ему до нее дело? Раз за три года обучения он не заметил, что с него глаз не сводят, то вряд ли что-то увидит и поймет теперь. Через два месяца итоговые экзамены, а потом Хельгу распределят куда-нибудь в загорскую глушь, она где-нибудь затеряется по пути, чтобы потом появиться уже в женском облике, и они никогда не увидятся. Стоит ли переживать, если можно просто потерпеть, а потом все забудется… В конце концов, деревенская девчонка не ровня сыну государя: в слова Миклуша Хельга искренне верила.

Она никогда не чувствовала себя настолько одинокой. Никогда.

— Хельгин, брат, что такой надутый? — Левко от души хлопнул Хельгу по спине, так, что она едва не подавилась хвостом сушеной рыбы. — Или делом недоволен, или какая зазноба на уме?

Хельга мрачно посмотрела на него и ничего не ответила.

— Оставь ты, — подал голос Алек, угрюмый молчун и лучший ученик на их курсе. Иногда Хельга ловила на себе его пристальный, пронизывающий взгляд и начинала думать, что разоблачена. — Хельгин парень молодец, хоть куда.

— А я что? — Левко расплылся в улыбке и поднял третью кружку. — Славный парень, и декан его отличает. За Хельгина, чтоб ему всего прибавилось — ура!

— Ура! — взревели академиты, и Хельга выдавила тихую улыбку. Сокурсники ее и в самом деле любили — она действительно удивилась, заметив это. Надо же, считают славным парнем и хорошим другом — а ведь поволокли бы на костер, узнай что она девушка… Или сперва в койку, она прекрасно понимала, что на уме у молодых парней не только учеба.

Хельга отпила из кружки и посмотрела по сторонам, ощутив внезапный отчетливый дискомфорт, словно кто-то внимательно разглядывал ее исподлобья. В таверне были и выпивохи, которым безразлично, в какой день и час заливать глаза, и вполне себе благообразные господа, что пришли сюда перекусить, временно отложив дела, в углу вяло лупцевали какого-то морячка с невообразимыми татуировками на мосластых пальцах, а у противоположной стены сидел высокий мужчина в грязном засаленном плаще и, судя по наклону головы, скрытой под капюшоном, смотрел как раз в сторону Хельги. На столе перед ним стояло не пиво, как у всех посетителей таверны, а бутыль неплохого вина. Семь монет за бутылку, прикинула Хельга. Обеспеченный господин…

Хельга поежилась. Кто это, и что ему надо? Отчего-то ей вдруг стало очень не по себе, а выпитое сделало девушку слабой и не способной дать отпор в случае нападения. Хельга обернулась к окну — там снова началась метель, и это могло бы пойти ей на пользу. Отодвинув кружку, она поднялась с лавки и взялась за плащ.

— Хельгин, друже, ты куда?

— Только начали потеху-то!

— До ветру, — ответила Хельга хриплым баском и накинула плащ. — Без меня не продолжайте.

Выскользнув через боковую дверь и оказавшись на слободских задворках, Хельга прошла вдоль выщербленной стены кабачка и спряталась в крошечном отнорке, на всякий случай, приведя потайной кинжал на запястье в боевое положение.

Ее расчет оказался верным. Спустя считанные минуты дверь со скрипом отворилась, и в проулок выскользнул незнакомец в плаще. В руке он держал обнаженную боевую саблю. Хельга едва удержала испуганный возглас. Откинув капюшон, незнакомец огляделся, и Хельга узнала в нем Грега Симуша. За время, прошедшее с бала, он утратил значительную долю своего блистательного лоска и теперь выглядел так, словно был вынужден терпеть изрядные лишения и утраты.

— Выходи, мальчик, — холодно позвал он. — Есть разговор.

Вот и конец, обреченно подумала Хельга. Симуш сделал шаг вперед.

— Или ты все-таки девочка? Выходи, разгаданный хитрец, выходи. Мы просто побеседуем. Да не бойся, больно не сделаю.

Хельга выпрямилась и сделала шаг из своего убежища. На обязательных занятиях по фехтованию она достигла определенных успехов, но что сейчас ее хлипкий кинжальчик перед саблей отличного бойца… Оставалось надеяться, что кто-нибудь из посетителей таверны отправится на улицу до того, как Симуш покромсает ее на ломти.

— Я к вашим услугам, сударь, — со спокойным достоинством промолвила Хельга, хотя это спокойствие стоило немалых сил. Сейчас ей больше всего хотелось удрать со всех ног да подальше. — Чем вам может помочь младший инквизитор?

Симуш глумливо усмехнулся и сбросил плащ в сугроб. Сабля в его руке описала традиционный полукруг-приглашение к дуэли. Хельге оставалось либо спасаться бегством, либо принимать приглашение. Она бы и убежала — да ноги с перепугу отнялись.

— Сударыня, — сказал Симуш, делая шаг вперед. — Я не хочу загонять вас в угол. Вы гораздо лучше смотритесь в других позициях, — движение его руки было обманчиво легким, но Хельга едва успела отпрыгнуть от смертоносно блеснувшей сабли и чуть не упала, поскользнувшись на мокром снегу. — Отвечаете на вопросы — и спокойно уходите домой.

— Джентльменам не к лицу такие речи, — заметила Хельга, выбрасывая из рукава кинжал. Драться так драться.

— Так и вы не дама, судя по вашей одежде. Не слышал, что в инквизицию стали принимать девушек. Или вы просто личная игрушка господина декана? — цинично ухмыльнулся Симуш, и лезвие сабли прошило воздух на ничтожном расстоянии от лица Хельги, покрасневшей от стыда. Он играет со мной, а потом убьет, с какой-то простой ясностью поняла Хельга и скользнула в сторону. — Итак, первый вопрос. Твой хозяин действительно наследник Миклуша?

— Не знаю. Может, да. А может, нет. Государь прикажет — дураки найдутся, — сказала Хельга, прикидывая вероятные пути для отступления. Симуш перегораживал выход на улицу, а за спиной был тупик. И из кабачка, как нарочно, никто не выходил проветриться.

Симуш криво ухмыльнулся. Клинок взлетел, и на этот раз Хельга не успела увернуться. Лезвие распороло плащ и рукав рубашки, и предплечье прошило болью. Хельга зашипела и увидела, как на снег упали алые капли. Это моя кровь, отстраненно подумала он. Моя кровь…