— Дача. Откуда вы знаете, что был дождь и про сигареты?
— Вы пропали в тот день, когда шел дождь, и последней вас видела киоскерша, которая продала вам сигареты.
— А вы вообще кто? И как вас зовут?
— Алексей. За рулем — Олег.
Олег, не оглядываясь, кивнул. Соболев вопросительно посмотрел вправо-влево.
— Это соседи мои. Они здесь случайно.
— Так кто же вы?
Лехин вдруг вспомнил знаменитый роман Булгакова и эпиграф к нему. А шикарно было бы ответить цитатой из Гете, которую так и провоцировал вопрос Соболева: "Я часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо". Впрочем, есть и современный аналог, правда, противоположный гетевскому, этакий жалобно-официальный: "Хотели как лучше, а получилось как всегда".
Ну, хватит, расфилософствовался не в тему. А отвечать нужно. Соболев и так совсем уж потерянный сидит.
— Ваше исчезновение вызвало беспокойство в определенных кругах, тех, что интересуются паранормальными явлениями. Мы с Олегом тоже принадлежим к поклонникам… э-э… скажем так, сверхъестественного. Точнее, изучения сверхъестественного. Правда, глубоко им пока не занимались. Так что, когда вы пропали, мы, конечно же, заинтересовались обстоятельствами… Ну и… бдили. — "Во как сказал! Во как загнул-то! Прямо-таки "ТАСС уполномочен заявить!"! Чо эт я?" Лехин вообще-то догадывался — "чо". Перед ним — а он развернулся к задним креслам — сидел очень усталый человек, изможденный страшными событиями и напрочь забывший о них. Но этот человек был профессор, о чем Лехин ни на минуту не мог забыть, несмотря на крайне потрепанный вид Соболева. Ну и спотыкался в своей жутко серьезной речи, давился словами…
— И вы нашли меня на той странной улице?
— Почему же странной?
— Хотя бы потому, что именно там ко мне вернулась память.
О проблемах памяти Лехин предпочел бы промолчать. Сам он подозревал, что призраки и все остальные "параненормальцы" правы: жизнь на границе двух миров и в самом деле не столько заблокировала человеческую память, сколько отодвинула ее в сторону. Зверюги спасли профессора, открывшего им дверь в земной мир, но взяли за спасение цену: обычный человек им не нужен, им нужен Проводник.
С трудом отрываясь от выстроенной логической цепочки, Лехин проникновенно сказал:
— Вы же знаете, Дмитрий Витальевич, что память — штука заковыристая. Вот с чем всегда могут происходить странности, так это с памятью…
— Алексей Григорьич! — тревожно воззвал Веча-агент. — Этот тип сейчас опять вытолкнет меня. Надо остановиться! Он ведь себя в машине не помнит!
Вот, пожалуйста, иллюстрация к последним словам Лехина! И, как всегда, не вовремя!
— Олег, сверни где-нибудь! Кажется, у нас проблемы…
Затормозили сразу после остановки "Улица Николаева". Веча-агент выскочил из машины и понесся сквозь кусты в тот самый сквер, где Лехин дрых до утра. Лехин — за ним. Ответственность — черт бы ее… Кусты с явным интересом раскрывали дружелюбные объятия нежданным-негаданным гостям. Перескакивая одно препятствие за другим, Лехин хмуро думал, что после этих-то кустов он точно вернется домой как с великой битвы. Сзади топали еще минимум двое.
Уже только Веча стоял на узкой полоске травы, бегущей параллельно пешеходной тропке. Медленно, дыша ртом, он озирал нависшие над ним деревья и невысокие плотные стены кустов. Веча стоял, а рядом отряхивалась туманная фигура и сопровождала отряхивание самым забористым матом. То, что Лехин уловил из бормотания вполголоса, сильно восхитило его, ибо дополняло образ рафинированного аристократа, ранее похожего более на английского разведчика, киношного конечно, чем на русского представителя засекреченных органов.
— Что это?! — взволнованно прошептали сзади.
Соболев, с безмятежно сидящим на плече Шишиком, смотрел то на Вечу, то на агента.
— Вы видите? — рассеянно осведомился Лехин, раздумывая, как справиться с ситуацией: здоровяк-сосед качался от ужаса и нечленораздельно выл, а некогда безымянный агент сплюнул и поплыл к зрителям. Так же рассеянно Лехин предложил: — Знакомьтесь. В отдалении, у кустов, мой сосед Веча, а прямо перед вами Глеб Семенович, агент КГБ из отдела паранормальных явлений.
Призрак, услышав представление, воспрял духом. Изящно поклонился на расстоянии и порхнул мимо, скорее всего, к машине, поделиться впечатлениями с Вованом, то бишь с Линь Таем. Разбираться с Вечей он благоразумно предоставил людям.
Придумать Лехин ничего не придумал. Да и думать не хотелось. Хотелось побыстрее закончить все дела и спать, спать, спать… Поэтому любая задержка раздражала. В этом-то раздражении он прошагал к Вече и решительно ухватил того за грудки.
— Марш в машину! Через пять минут будешь дома. Понял? Или домой не хочешь?
И хорошенько встряхнул здоровяка. Веча выкатил на него полубезумные шары, будто пригвоздил к месту ("Ой, кажется, сейчас драчка будет!") и с чувством прорыдал:
— Хочу! Хочу домой!
И, всухую всхлипывая, побрел к машине. Лехин успел отпустить его рубаху и теперь прислушивался к тяжелым, бухающим, словно сваю на стройке забивают, шажищам. Мда, пока агент был в нем, Веча летал птичкой невесомой.
— Вы используете призраков и тем не менее говорите, что не изучали паранормальных явлений глубоко, — задумчиво сказал Соболев.
— Ну, вы же понимаете, что слова "изучать" и "использовать" имеют разное значение. Давайте-ка тоже в машину. Мне хочется развязаться, наконец, с этим делом, доставив вас домой, и вернуться к себе. Время на разговоры у нас еще будет.
— Извините, — пробормотал Соболев и направился к машине. В отличие от Вечи, шел походкой просто усталого человека.
Лехин прищурился. На плече Соболева подпрыгивал Профи и, кажется, размахивал лапками. Кажется — потому что у Шишиков лапки короткие и в темноте больно-то не разглядишь. Лехин нисколько не сомневался, что весь этот мимический спектакль предназначен для Ника. Тот сейчас, небось, тоже подпрыгивает на его плече. И смотреть необязательно. Вот только о чем они семафорят друг другу? Что-то знакомое было в потешных ужимках "помпошки". Лехин медленно двинулся к машине, не отрывая глаз от подпрыгивающего шарика.
Дошло. Профи изображал извинительные реверансы: "Ах, простите нас, будьте так великодушны! Мы вам так благодарны за ваше подвижническое участие в наших горестных делах и проблемах! Ах, мы больше не будем задерживать благородного героя на его блистательном пути побед и свершений!" Интересно, что отвечал Ник? Что-то вроде: "Ах, ну что вы! Не стоит благодарности! Мы рады принять участие во всех ваших проблемах, лишь бы на пользу!" Лехину захотелось показать Профи кулак, но ведь Соболев может в любой момент обернуться и не так понять. Поэтому Лехин молча сел, и Олег поехал на Привокзальную.
54.
Ситуация повторялась. И Лехин испытал легкое дежа вю. Поздний вечер. Уютный подъезд. Сонные лестницы под сонными лампами. Все, как вчера. Вот только по ступенькам он поднялся не один.
Соболев на свой этаж взбегал нервно: то через ступеньку, то остановится и тревожно взглядывает наверх. Шишик Профи сидел на его плече пушистой застежкой аксельбантов, в сумерках подъезда Лехин видел только его силуэт, но чувствовал, что "помпошка" довольна. Еще бы — вернулись с победой.
Соболев потянулся к кнопке звонка и медленно опустил руку. Оглянулся на Лехина.
— Все это так странно, что… глупости, конечно… но мне кажется, что квартира пустая.
Шепот отзвучал в гулком подъезде почти неслышным шелестом. Но неслышным он был, наверное, только для человеческого уха. Откуда-то из угла под лестницей выскочил домовой в сюртучке. Соболев не заметил, сосредоточенный на пугающей его кнопке звонка. А домовой ахнул, всплеснул руками и вновь сгинул — проскочил дверь.
Через плечо Соболева Лехин нажал на кнопку. Кто их знает, этих домовых, что они придумают, чтобы разбудить человека? Вдруг нашлет в сон кошмар?
