И. Тургенев

– Цикл лекций. С красной строки, столбиком:

Много говорить не буду, а то опять чего-нибудь...

Я вообще далёк от мысли...

Вечно у нас в России стоит не то...

Записали? Кто автор – понятно. Афоризмы. Вчитайтесь – концептуально.

Теперь:

«Каналья», «соглядатайствуя», «дружочек Лизонька», «ветр», «стулы» и т.п.

Это... Толстой, Тургенев, Гончаров... с его облыжным «Обломом».

Ходят полем, бьют перепелов из-под легавых и тужатся, тужатся словами – придать аромат самобытности. Такая литература погреблась от натуги. С чем и поздравляю молодую поросль хрустеть свежей редиской.

Алгоритм. Подчеркнули дважды.

Чтоб народ уважал, держал за своего, надо изъясняться не ветхим лепетом критикесс в кримпленовых юбках, а говорить языком своего народа, владеть им... в понятьях упомянутого, концептуально... как процитировано выше...

Что значит – «не литератор», девушка? Третий ряд, слева?

Здесь вам не тут.

Надо же думать, что понимать.

Доходчиво? Вот! А вы говорите... «не литератор».

Художественная литература сегодня – это... Цитирую как есть... Кого? Себя, конечно... вихрь мистификаций, животворная российская лексика, бьющая фонтаном через... Достоверность? А кому она, я извиняюсь... Беллетристика – не милицейский протокол: ...числа января, по адресу... пырнул ножом в область... Дальше будете? То-то!

Вернёмся к столпам и колоссам.

Что есть «Война и мир»? В сердцевине? Надувательство народа читательской аудитории. Дует граф по-французски целыми страницами, без прононса... И в ус не дует. Прочёл, помню, пятую часть... по нужде школьного образования прежней формации. Остальное – у Бондарчука... Чего не постиг, догоняю через следопытов жизни и творчества. Хотя, какая там жизнь... Морока. В восемьдесят два года, в глухую ночь протеста, сбежать из дому! В неизвестность куда? А ведь авто у графа не было - на лошадках, извольте-с...

Мотивация интерпретации? Ну, юнош, вы даёте... Такие слова на моём курсе... Проще, юнош! Прош-че. Алгоритм усвоили выше?

Шерше ля фам, полагаете? Ну, что ж... Эту версию я... будучи аспирантом... написал эссе. Кафедра зарезала: фальсификатор, сортирное чтиво! На гвоздь! И попросили...

Лектор в сердцах сморкается, нечистый платок описывает кривую и исчезает в нагрудном кармане.

– «На гвоздь...» – громким шёпотом продолжает он. – А ты его вживьях-то видывала, энтот гвоздь... Тебя б самоё... на гвоздь!

Звонок обрывает монолог.

Лектор успокаивается, расстеливает платок, достаёт из портфеля кусок жареной курицы, два яйца, огурец, из бокового кармана пиджака – фляжку...

~ ~ ~

...Итак, продолжаем грызть гранит. И никаких гвоздей – вот лозунг мой!.. Стихи? Сейчас редко... Вот свеженькое:

Удал // поддал // устал // не встал //

Слышите узюм стиля? Имажинизм ХХI века!

Взрыв хохота накрывает аудиторию. Раздаются аплодисменты.

Так-так-так... здесь пропускаем... Ага, вот... Пишем всплошь.

...Царь зверей русской литературы ушёл из дому, чтобы насолить Софье Андреевне. Достала уже, ну, достала! Отказывала в доме его подругам, оскорбляла, по свидетельству доктора Маковицкого, «творческим импотентом». Толстой Лев впал во гнев... И? И – вот вам «шерше ля фам», проницательные друзья мои – подался по бывшим.

Далее... В Туле на бану... не на балу, барышня, а на бану, вокзал, по-русски... встретил в буфете свою бывшую горничную, Катюшу Маслову, с которой слепил одноименный образ за одно воскресенье. Теперь она звалася Глашей и имела жёлтый билет. А всё по барской прихоти... Старик решает восстановить социальную справедливость, в масштабе местности: Софье Андреевне – насолить с Катюшей, себе - выправить здоровье в её объятьях, после чего Катюшу возвратить в Ясную, назначив почётную пенсию.

Узлом гордыни под топор Льва пал Маковицкий Душан, доктор и сотоварищ последнего в бегах. Мол, граф, ваш возраст, то-сё, мне, если что... потом настучат по голове. Встрял... Но был послан по железнодорожной дистанции двухколейного пути. И правильно, заметьте себе! Клистирная трубка, будет указывать... Кому?! То-то.

Звонят к обеду? Что ж, до завтра, коллеги.

~ ~ ~

...На чём мы?.. Толстой, Гончаров «С обрыва», Тургенев «Отцы-праотцы», хе-хе... Опостылили, сил нет! Так! Здесь у нас отступ... Ага! Пошли дальше.

Конспективно. «Кавказский пленник». Киносценарий по мотивам меня.

...Француз-amigo, Александр Дюма, захваченный в плен черкесами, послужил прототипом повести «Кавказский пленник» (выкуп назначили три тысячи... в евро). Тут выходит его бессмертный роман «Монте Карло»... Монте... кто? Кристо? И тоже – граф? Расплодилось графьёв...

Дюма был не промах: оплатил должок черкесам и запатентовал бессмертное имя своей героини Мерседес. В честь любимого автомобиля марки «600».

С мигалкой.

Путешествуя вглубь Кавказа, распутный борзописец, неугомонный автор и герой не нашего романа, он нахально подмигивал фарой встречным горянкам. Горячие грузинские парни во главе с Грибоедовым и Чавчавадзе, состоявшими в родстве на почве «Горя от ума» (произведеньице так себе!), вломили французу и пригрозили пожизненным зинданом. Чтоб уважал местные понятия: здесь вам не тут...

Вломили. А его шикарное шестисотое авто сбросили... в стремнину реки Куры. Чьи мутные воды струятся меж тифлисских духанов и серных бань...

Лицо лектора перекосила гримаса ностальгического страдания, он достал фляжку и запрокинул голову – дык, дык, дык.

...Продолжаем. О чём у нас? – Кура! Позже здесь творил незнамо что Кура Савва-сан, так и не привыкший к грузинской кухне. Например, хинкали не любил... японский бог!

Ближе к теме? Куда же ближе, друзья!

...Там в духане, около Майдана, они и встретились... на презентации у Нодара Думбадзе. Дюма? Мигалка? Мигалку нашли и подарили на юбилей. Начальнику ГАИ Грузинской ССР. Дюме - заместо утопшего в водах «Мерса» – подарили ишака, на коем он убыл далее. Вроде, в Армению... Но горячие армянские парни тоже пальцы в рот... Звонок?

Покурили, барышни? Следуем дальнейшим фактам хронических событий...

...По обеим сторонам Большого Кавказского хребта вскорости объявились целые стада отпрысков упомянутого писателя и краеведа Александра Дюмы. Отсюда и пошёл весь сыр-бор на Кавказе: с бессмертного «Кавказского пленника» Толстого Льва. И по сю пору.

Вопрос? Вопросец? На это я вам концептуально: сколько у лейтенанта Шмидта, а сколько у Дюмы – источники разное... Но вот насчёт этого – ему было говорено – не пей на петушином помёте, козлёночком станешь. А он... ну, и... до сих пор никак.

Хотели как лучше...

Вижу неподдельный интерес на высоком градусе художественного слова... Приятно. Спешу обнадёжить.

Литературный процесс глобализма не заканчивается кавказскими пленниками. Он ищет и находит героев нашего времени. Преодолевая обломы и обрывы в творчестве, автор как феникс из пепела отыскал-таки... истинных потомков... Кого вы думаете? Ошибочка! Выдающего Александра Петровича Дюмы! Среди них – выпускник Сорбонны, с двумя «н», мой закадычный... соавтор Сеня Пендеревский, а также его сосед по даче – самородок Саня Шор, по фамилии Шорохов, бывший мент.

Это, повторюсь, самые даровитые. Остальное – без протокола. Школа жизни.

Оба творилы, значит, поэты-почвенники. Ну, знаете: слёзки-берёзки... шуры-муры... Гонораров – кот... Даже и совсем... Замыслили роман обоюдоострого сюжета эпохи... Сели под Клином, на даче. Пиво – день, неделя... Толку... В туалет с «Клинского». Писать – тут как здесь, а вот писать – вас как не бывало... Негра им подавай, литературного, паразитировать талант в прозе. Пендер: звони Ширялову. Мой псевдоним.

...Сели втрёх. Обсудили. Вычленили. Обстругали. Добавили. То что. Хотя... Урезали. Ну, две недели ни... А тут... только по первой – Лиза. Пендеревская. Тоже... И пошла, училка: про мигалку уберите – бред... Дюма не склоняется падежами... зиндан никто не знает...