— Мне просто хотелось бы иметь какие-то гарантии, — проныл Кейес.

— Тебе что, мало моего слова? А теперь прекрати тянуть время, одновременно пытаясь выяснить, откуда я звоню — все равно я звоню из пустой квартиры в Сан-Анджело. Или решайся, или проваливай, Мел. Это тебе не игрушки.

— Хорошо, я свяжу вас с Шелби Беннетом из нашего офиса в Денвере. Информация о бомбе поступила прямо к нему за четыре часа до планируемого покушения. Звонящий представился Алексом Три. Он уже звонил Шелби до этого. Записи не осталось, Шелби пытался искать и имя целиком, и похожие на него, но ничего не нашел, впрочем и не ожидал. Это явный код. Шелби сказал…

— Извини, парень, но ты, кажется, собирался соединить меня с Шелби?

— Да, конечно, сейчас. Я остаюсь на линии.

— Мел, ты хоть кому-нибудь доверяешь? Хоть самому себе? Но клянусь, этот разговор перевернет твои отношения с верой.

Когда на пленке зазвонил телефон Шелби Беннета, Вольта сказал Джеку: «Ты неисправим».

Джек усмехнулся, и они с Вольтой прослушали, как Шелби Беннет подтвердил сказанное Кейесом. Потом техасец Жак-Жак сказал:

— Шелби, я был бы признателен, если бы ты ответил на пару вопросов.

— Постараюсь, мистер Лафайет.

— Сколько раз тебе звонил этот парень, Алекс Три?

— Девять, начиная с семьдесят пятого года. В последний раз он позвонил через несколько лет после истории с плутонием.

— Почему он больше не звонил, как ты думаешь?

— Потому что мы не выполнили его условий.

— Что за условия?

— Строго говоря, условие было только одно — чтобы никто не пострадал.

— Кто просрал это дело?

Беннет замялся:

— Да никто конкретно. Я не мог заняться им сам, потому что был здесь, в Денвере. Звонивший сказал, что доверяет мне и просит передать его в надежные руки, а если его условие не будет выполнено, ответственность окажется на мне. Я ответил, что все имеющее отношение к ядерному топливу передается напрямую начальству; у меня не было выбора, если только я не собирался сменить место работы. Он все же попросил меня проконтролировать исполнение лично. Но начальство сразу же забрало у меня это дело.

— А почему старина Алекс звонил именно тебе?

— Когда я спросил его об этом, он сказал: «Я слышу, что вы честный и надежный человек». Это единственная причина, которую он называл.

— Он когда-нибудь говорил, откуда получает информацию и почему докладывает вам?

— Когда он позвонил впервые, я спросил его об источнике, и он ответил: «Я». Больше я не решался задавать подобный вопрос.

— Он просил какой-то награды?

— Нет, но сказал, что может когда-нибудь попросить. Я объяснил, что не могу обещать, но постараюсь сделать все, что позволят мне честь и обстоятельства.

— Слышишь, Мел? — завопил техасец Жак-Жак в трубку. — Парень знает, как создать настоящую рабочую атмосферу. Слушай и учись, понял?

Кейес не ответил, и тот снова обратился к Беннету:

— А теперь, Шелби, я был бы признателен, если бы ты рассказал, какого рода были остальные донесения этого Алекса?

— Я предпочел бы не говорить об этом, и к тому же сомневаюсь, что они имеют отношение к данному делу. Там не было ничего похожего на похищение плутония. Все, что я могу сказать — это касалось мелких преступлений в Южной Америке и коррупции в правительственных кругах. Для примера: наши собственные люди разворовывали медицинское оборудование, предназначенное для отправки на юг, в район сильного землетрясения. Такого плана.

— Информация, которую он предоставлял, была точной?

— Безупречно.

— Ты никогда не встречался с ним?

— Мы общались только по телефону.

— Ты пытался напасть на след, понять, откуда он звонил?

— Он сказал, чтобы я не делал этого. И я не делал.

— Хорошо, значит, все, что ты слышал — это его голос. То, как человек говорит, весьма много говорит и о нем. Так что ты слышал?

— Мужчина, за тридцать или чуть старше, говорил с легким немецким или, может быть, швейцарским акцентом. Хороший словарный запас, очень чистая речь. Но мы говорили неподолгу, как вы понимаете.

— И записей не осталось?

— Нет. Он просил меня не делать записей. Это было не условие, просто просьба.

— Если бы ты услышал его снова, ты бы его узнал?

— Не знаю. Он не звонил со времен Ливермора.

— Ну что же, спасибо за помощь, Шелби. Весьма тебе признателен. И Мел тоже, клянусь.

— Спасибо, Шел, — сказал и Кейес, — я твой должник.

Он дождался, пока Беннет повесит трубку, и сказал техасцу Жак-Жаку:

— Это все, что у нас есть. Вы довольны?

— Знаешь что, мой старик, благослови бог его вспыльчивый нрав, всегда говаривал мне: «Если человека хлебом не корми — дай что-нибудь тебе продать, задумайся как следует, прежде чем это купить». Я ценю совет своего старика. Я еще позвоню тебе, когда как следует обдумаю все сказанное. Так что затяни петлю покрепче, Мел.

— Эй, стойте, вы… — засуетился Кейес, но тут запись оборвалась.

Джек нажал на «стоп» и на обратную перемотку, потом взглянул на Вольту, который сидел, уставившись в нетронутый бокал с коньяком:

— Хочешь послушать еще разок, Вольт?

— Потом, пожалуй.

— Так что ты думаешь? Съедобный фрукт или так, на компост?

— Вполне фрукт. Думаю, это действительно все, что у них есть, и это чистая правда, а ты к тому же получил удовольствие. Окажи мне честь, позволь назначить тебя на мое место в Звезде. В Альянсе стало плохо с чувством юмора; ты внесешь туда свежую струю.

— Черт возьми, Вольт, по-моему, ты уж слишком расчувствовался по поводу своей старости — или сидеть здесь и дожидаться звонка от Дэниела оказалось тяжелее, чем ты думаешь. Может, тебе пора прогуляться и проветриться? Встряхнись, сходи в Макдональдс и возвращайся уже к нормальной жизни.

Вольта лишь улыбнулся:

— Ты прав, ждать оказалось тяжелее, чем я ожидал. Хуже всего оказалось то, что у меня было целых четыре дня на размышления, и то, что я понял о себе, мне совершенно не понравилось. Я теряю силу, я перестал получать удовольствие от процесса. Я устал от мучительных решений, взвешенных поступков, устал от сделок с совестью во благо Альянса — хотя, правду сказать, мне нечасто приходилось вступать с ней в конфликт.

— Бог мой, да ты становишься здравомыслящим.

— Я взращиваю в себе столь редкое ныне качество, это верно.

— Ну что же, пока ты не утратил сил полностью, скажи, что нам делать с этим Алексом Три?

— Я думаю, что нам стоит последовать совету «твоего старика» и как следует все обдумать.

— Из твоих последних речей следует, что вряд ли мы придумаем что-то новое, — скептически заметил Джек.

— Ну что ты, идей полно, — заверил его Вольта. — Прими во внимание все предыдущее, сядь спокойно и подумай, что с чем можно связать. Хотя я подозреваю, что ты уже поискал этого Алекса Три по нашим собственным каналам.

— Не откладывая в долгий ящик — но что-то пока ничего не накопал.

— Алекс Три, — нараспев произнес Вольта. — Поищи еще Александру, Ксена. Можно попробовать как Ал Экс-Три, может, его прежняя фамилия начиналась с этого слога. Или это сокращение? AЛ? Американская Лига? Трехкратный чемпион Американской Лиги?

— Я просил Джимми и Джи-джи поискать все возможные комбинации. А уж эти парни секут в компьютерах.

Вольта поднял руку:

— Я просто думаю вслух, это никак не умаляет их способностей. К тому же я пока не думал о более решительных действиях.

— Рассказать Дэниелу?

— Нет. Ему мы расскажем, когда получим Алмаз. Решительное действие — это рассказать Шеймусу.

— Да тут и говорить не о чем, Вольт, ты что? Во-первых, он совершенно свихнулся, к тому же сто лет не выходил на связь.

— Не выходил, но выйдет. Алекс Три наверняка получил информацию из источника, близкого к телу, так что Шеймус — первый, кого стоит спросить. Может, он даже знает этого Алекса. Давай поступим так: позвони Долли и попроси, если Шеймус объявится, известить его, что мы вышли на доносчика и на исполнителя, не умевшего обращаться с оружием. Но не сообщай даже Долли, что мы знаем, кто исполнитель, не говоря уже об имени. На данный момент оно известно только нам с тобой, и этого достаточно.