Время-то у самого капитана сейчас как раз есть, можно выкроить денек. А Светлову жалко — бедная девочка крутится одна на свой страх и риск с делом этого пропавшего журналиста… Капитан, по правде сказать, чувствует себя виноватым, что мало ей помогает.
А что, если сделает он все сам? Профессионально, аккуратно, чисто сделает, как он, профессионал, это умеет, никого не потревожа. И Светловой поможет, и приятеля своего, который из органов, не подведет. Просто поедет да поглядит…
Просто поедет туда, под Тверь, и, что можно, узнает… А что? Неплохая идея?
Капитан еще с полчасика помучился и принял наконец решение.
* * *
Светлова тоже планировала путешествие. Монастырь Федора Стратилата и женщина в темном платке по-прежнему не давали ей покоя. А Кит наконец выздоровел.
"У Пети как раз две недели от отпуска — он хочет к морю и взять с собой Кита, — размышляла Анна. — Что, если не ехать с ними? Отдохнула ведь уж в Дубровнике! Отдых, правда, получился своеобразный, ну да ладно… Что, если не ехать с Петей и Китом к морю, а попробовать все-таки навестить эту монашенку?..
От моря, правда, отказываться до ужаса жаль… Но зато…"
Анины размышления прервал, как это водится у детективов, телефонный звонок.
Звонила Алиса, блондинка с зелеными глазами.
— Собирайся! — приказала она Светловой.
— Это еще зачем?
— Заеду за тобой. Через полчаса. Я сейчас здесь, в вашем говен… городе… Извини, хотела сказать в вашем ужасном городе…
— Но…
— Прокатишься со мной — кое-что тебе покажу.
— Но…
— Это займет у нас с тобой несколько часов. Но зато ты, может, вычеркнешь меня наконец из своих списков особо тяжких преступников, претендующих на высшую меру за предумышленное с отягчающими.
И Светлова согласилась. Не вычеркнуть, а поехать…
Вздохнула. И стала звонить Стелле Леонидовне, своей свекрови, у которой в это время был Кит.
Конечно, категоричности и просто наглости зеленоглазой блондинке не занимать… Но если Алиса так настаивает, возможно, в этом ее приглашении что-то есть? Во всяком случае, все равно вечером, когда вернется Петя и Стелла Леонидовна привезет Кита, Анна уже будет дома.
* * *
Поплутав изрядно по разбитым проселочным дорогам — счастье, что еще не развезло, погода стояла морозная! — капитан Дубовиков добрался наконец до озера, на берегах которого и располагался вышеозначенный хмырь.
Называлось озеро Заволок.
Озеро небольшое, но очень красивое. Живописное место выбрал, гад! Со вкусом!
Красота эта, правда, показалась несколько суровой для такого небольшого водоема… Пологие берега, серые и черные огромные валуны…
Правда так же и то, что насколько сурова эта красота, капитан понял несколько позже… А сначала он просто залюбовался. Впрочем, применительно к профессионалу это, конечно, называлось «осмотром местности».
Где-то вдалеке на противоположном берегу озера капитан увидел крышу современного коттеджа. А на том берегу, где остановился капитан; все лес да лес. И, оставив машину, Дубовиков принялся по этому лесу добросовестно плутать, стараясь держаться поближе к воде.
Капитану, конечно, сказали адрес… Но ведь когда речь заходит о таких местах, все очень приблизительно. Какие тут улицы, какие номера домов? Да никаких…
Капитан и сам не заметил, как деревья, между которыми он плутал, резко кончились и он оказался рядом с какими-то постройками. Что-то вроде заброшенного хуторка. Возле одной из них — сарай не сарай, гараж не гараж, во всяком случае, в распахнутые двери были видны белые «Жигули» — что-то паял-лудил, низко склонившись, щуплый сутулый человек в очках.
Рядом валялся какой-то железный автомобильный хлам.
— Вы что тут делаете? — вдруг резко поднял голову сутулый.
— Да вот… заблудился, — вежливо объяснил капитан.
— Заблудились? Ну, так я вас провожу.
— Да что меня провожать — я не девушка, — возразил Дубовиков. — Сам дорогу найду!
— Это вам так кажется, что найдете! — проворчал сутулый.
— А что — нет?
— Места у нас тут непростые.
— Что значит — непростые?
— Да словно заговоренные. Можно на одном месте сутки топтаться да так и не понять, где находишься.
— Да вы что?!
— Верно говорю. Так что я вас лучше провожу, — настойчиво повторил свое предложение сутулый.
Он пристально поглядел на Дубовикова, и даже сквозь стекла его очков капитана поразило, какие луженые и оловянные у этого типа глаза… у хмыря этого! И держаться хмырь этот сразу стал пытаться позади капитана, что последнему вовсе не понравилось.
Так, старательно пропуская друг друга вперед, они вышли на тропинку между деревьями.
Капитан намеренно не поворачивался к сутулому спиной. Да вот беда — в сельской местности для городского человека много непредвиденных обстоятельств, на которые он реагирует порывисто и эмоционально.
Так и капитан, угодив ботинком в кучку лошадиного навоза, аккуратно наваленного посреди тропы, чертыхнулся, отвлекся на это дерьмо — и…
Чем он, этот сутулый хмырь, огрел его по голове?! Это уже Дубовиков потом разобрался, а сначала только понял, что было это что-то очень тяжелое, увесистое. Настолько увесистое, что капитан мгновенно вырубился. И очнулся от холода, когда над краем красивого озера Заволок уже зажегся лимонного цвета зимний закат.
А холод был — зуб на зуб не попадешь.
Сотового телефончика у капитана не обнаружилось. Да и рукой пошевелить он не мог. Выяснилось, по возвращении сознания, что стоит капитан Дубовиков, опоясанный и крепко прикрученный к дереву какой-то веревкой. Стоит и застывает на декабрьском ветру.
"Вот и конец… Поистине трагический для отставного капитана! — подумал Дубовиков. — Погибнуть в лесу в декабре от стужи… На закате короткого зимнего дня. И почему я его сразу не пришиб? — вконец огорчился Дубовиков. — Ведь не понравился же он мне! С первого взгляда не понравился!
И ведь какая сволочь — даже убить побоялся! Мелочь вонючая… Все, что смог, — это привязать к дереву… Рука, наверное, не поднялась. Мол, сам не могу прикончить — так замерзни!"
Странный хруст вдруг отвлек капитана от мрачных мыслей. Сначала Дубовиков даже вздрогнул… Похоже на шаги! Неужели хмырь передумал и решил вернуться, чтобы его прикончить? Пораскинул гад, видно, мозгами и решил: оставлять живого человека в зимнем лесу — это все-таки рулетка! Вдруг связанному повезет?
Странные эти шаги приближались откуда-то из-за спины… А странные потому, что вроде как бы и не один теперь шел хмырь, а несколько хмырей сразу.
Капитан напрягся. Ну, что? Неужто пришло время прощаться с жизнью? И не знаешь ведь, что лучше: замерзать-коченеть тут долго и мучительно или вот так сразу?
И вдруг что-то теплое, мокрое и тяжело дышащее ткнулось капитану сзади в шею.
Почти ласково!
«Если это хмырь, то он очень изменился», — подумал капитан.
Если же это какое-то чудовище озера Заволок, наподобие лохнесского, то…
В общем, капитан отчего-то не решался оглянуться, а так и стоял, замерши: вдруг это нечто сейчас ему что-нибудь откусит?
Наконец он все-таки осторожно скосил глаза.
Лошадиная морда! Сзади стояла лошадь.
— Тпрру! — обрадовался капитан. — Ух, моя дорогая… А уж я было подумал! Подумал, что пропал!
В ответ «дорогая» показала капитану свои крупные лошадиные зубки.
Может, это даже означало ответную лошадиную улыбку.
А ведь, может, и нет…
«А ведь, может, и тяпнуть, — озадаченно подумал капитан. — Что я с ней, связанный, сделаю? Закусает, забьет копытом. Я у нее, как партизан на допросе — полностью во власти: стою, как дурак, привязанный, пальцем не могу пошевелить!»
Но лошадь не стала жестоко пытать капитана. Она просто смотрела на привязанного к дереву капитана своими бархатными темными глазами — полными ума, совести и, даже как показалось Дубовикову, чести… Да, это надо было признать!
