- Хорошо, если так. А могли еще больше переругаться. Особенно, если родители твои, обнаружив, что тебя нет, мага придворного пригласили спальню обследовать и он засек следы магии. Хорошо если не опознает, что это я постарался. Хотя и так в первую очередь на меня или отца моего подумают. Кто еще из магов может беспрепятственно в ваш дворец телепортироваться?

   - Только Эрраде.

   - Вот. Так что, Ханна, боюсь, что перессорились они еще больше. Хорошо, если не додумаются войну затеять.

   - Страшные вещи ты говоришь, Лин. Мой отец достаточно благоразумный правитель и он никогда не...

   - Мой тоже, - перебил я, - достаточно благоразумный. А вот мама нет.

   - Терин Эрраде не такой дурак, чтобы в таком деле на поводу у Дульсинеи пойти!

   - Он-то, конечно, не дурак, но ему и не надо будет. Мать просто короля Вальдора из себя выведет и всё его благоразумие сойдет на нет.

   Иоханна мрачно задумалась. Даже нахмурилась, что выглядело несколько забавно на кошачьей мордочке.

   А что тут задумываться? Все именно так и может быть. И я не удивлюсь, если по возвращении в свой мир мы застанем Эрраде и Зулкибар в военном положении. Хорошо если без больших потерь обойдется.

   - Коля, как там поиски деда? Есть новости?

   - В Саратове похожего человека видели.

   Мы с Иоханной радостно встрепенулись.

   - Но не он оказался. Очередной ненормальный с манией величия. Его в психушку упекли.

   Точно не дед. Он бы не позволил себя никуда упечь... если только его магический предмет при нем был, когда он в этот мир ушел! А если нет, то...

   Додумать мне не дали. Николай заявил, что если мы не хотим завтракать, то можно заняться более полезным делом. Например, порепетировать, а заодно и показать ему, какой мы номер придумали. Николаю и в голову не приходило, что мы вчера весь вечер у телевизора просидели. То-то он обрадуется, когда я ему об этом скажу!

   - Конечно, Коля, покажем, - промурлыкала Иоханна, незаметно мне подмигивая.

   О, неужели эта мудрая девушка что-то придумала, пока я занимался тем, что ничего не делал и ни о чем не думал... во всяком случае ни о чем полезном не думал.

   И все-то мне самой приходится делать! Балбес малолетний, даже такую простую вещь не может придумать - номер показать. Можно подумать, в их убогом княжестве никогда цирк не останавливался! Да он даже в деревнях представления дает!

   - Ладно, - говорю, - смотрите. Зажигается свет. И выхожу вся такая я. Сажусь в центр и говорю...

   - Ага, - тут же вклинивается Николай, - а потом все посетители клуба дружно отправляются туда, на Куйбышева, кошка в исследовательский центр, а ее хозяин - куда-нибудь к моим бывшим коллегам.

   - Он мне не хозяин! - возмущаюсь я.

   - К каким коллегам? - уточняет Лин.

   - А тем, - охотно поясняет Николай, - которые всякими околонаучными бреднями занимаются. Нужно же будет выяснить, откуда у тебя такая примечательная зверушка.

   - Я не зверушка!

   - Хорошо, не зверушка. Что еще ты можешь показать, кроме красивого восседания в центре? Что-то такое, что кошки в театре имени Куклачева делать не умеют?

   Ой, ну если говорить мне нельзя... Что, действительно, я могу показать? Вопрос о Куклачеве оставляем до лучших времен. Пытаюсь встать на задние лапы. Но не удерживаю равновесия.

   - Эх, - вздыхает княжич, - даже этого ты не умеешь.

   - Сам дурак, - всхлипываю я. Обидно же!

   - Да ладно, - примирительно проговаривает Лин, - иди сюда, блондочка, я тебя пожалею. Садись на диван. Не плачь. Чем бы мордочку твою вытереть?

   Я осторожно, зубами, вытягиваю из его кармана платок. В самом деле, пусть вытирает.

   - А это идея! - оживленно так заявляет Николай, - вот, смотри. Ты, Лин, выходишь в зал и заявляешь о том, что у тебя волшебная кошка. К примеру, в руках у тебя воздушные шарики. Ай, потом объясню, что это такое. И ты, загадочно так улыбаясь, говоришь:

   - Ханночка, возьми, пожалуйста, у меня из рук синий шарик и отнеси его... Кому мне его отнести, господа? Допустим, тебе предлагают, кому. И тогда твоя киса берет шарик в зубы и торжественно, с поклоном, вручает его нужному человеку. Потом, допустим, Лин предлагает кошке взять что-нибудь у этого человека, или кого другого что-нибудь сложное и принести ему. Ну и так далее. Вам нужно будет показать что-то такое, что другие кошки не умеют! Какой-то редкостный уровень понимания животного, прости, Ханна, и человека. Народ это оценит. Да вам даже костюмы концертные не нужны! Ханна и так хороша, а Лин пусть наденет то, в чем сюда прибыл.

   Лин, которого перспектива вновь облачиться в привычную для него одежду (в последнее время он разгуливал в явно великоватой ему рубашке Николая и его же странных каких-то штанах) явно радует, широко улыбается. Дурачок. Лучше бы он еще раз подумал о том, как это выступление сочетается с нашим статусом. Впрочем, надеюсь, никто об этом не узнает. Я, я с каким-то шариком в зубах! На потеху публике! Балаганные актеры, какой кошмар!

   Вскоре Николай приводит нас к, как он выразился, менеджеру. Руководителю, как я понимаю. Сам поход в это место ничего, кроме дрожи, у меня не вызывает. Лин тоже всю дорогу краснел и бледнел. Похоже, большая часть его сил уходила на то, чтобы не вырваться из рук удерживающего его Николая, и не спрятаться где-нибудь в кустах, дрожа и поскуливая. Все же, чужой мир - это нечто. Особенно такой странный и шумный.

   Помещение, в которое нас привели, не имело окон, и это чем-то радовало. Во всяком случае, мы с княжичем были избавлены от необходимости наблюдать за всякими движущимися гадостями, обонять их запах и слышать шум. Нас встретил человек - высокий, худой, коротко стриженый. В очках. Николай представил его как Алексея Дмитриевича.

   Мы с Лином худо-бедно продемонстрировали свои умения. На лице человека особый восторг не отразился.

   - Что ж, - медленно проговаривает он, дождавшись того момента, как я с разбегу запрыгиваю Лину на плечо, - не театр Куклачева, но, в принципе, сгодится.

   Николай сияет в ответ и начинает увлеченно обговаривать с Алексеем Дмитриевичем размер гонорара. Мы с Лином, слегка испуганные, стоим в сторонке и стараемся ничего не трогать. Нет, я бы, может, и прогулялась немного, только Мерлин невежливо встряхивает меня за шкирку и шипит что-то о необходимости соблюдать осторожность. Лучше бы он таким осторожным был, когда заклятье на меня накладывал! Мажонок!

   Наконец, Николай радостно произносит:

   - Договорились!

   И, улыбаясь, смотрит на нас.

   - Ну что, ребята, - продолжает он, - через час выступление. Здесь подождете или домой пойдем?

   Лин в очередной раз бледнеет и лепечет, что он предпочел бы подождать. А я что? Мне голоса не давали! Хотя, быть может, я бы и прошлась.

   Следующий час, и даже чуть больше, мы сидим вместе с Николаем в комнатушке, заставленной экранами. Лин пьет горький, остро пахнущий кофе. Я дремлю. Прямо-таки идиллия. Прерывается она появлением какой-то всполошенной девочки лет шестнадцати на вид, которая с криками "Быстрее! Сейчас вы!" вытаскивает Лина наружу. Я бегу следом. Точно дурачок, так растерялся, обо мне забыл. Да что это за номер, без чудо-кошки?

   Выходим в зал. Темно. И светлый круг в центре. Вот, я так и предлагала! Я немедленно выбегаю на свет и раскланиваюсь с публикой. Ну, как раскланиваюсь? Как получается! Просто припадаю на передние лапы. Три раза. Как договаривались. Лин, волоча ноги и растерянно озираясь, подходит ко мне.

   - Здравствуйте, дамы и господа, - говорит он, а голос дрожит.

   Я оглядываюсь. Мы на сцене - чуть приподнятом над полом подиуме. Позади нас, как объяснили ранее, бар. Напротив сцены - столики расставлены. И люди вокруг них сидят. Кушают что-то. А я, между прочим, с утра некормленая! Ну, в самом деле, не макароны же мне есть?! Хорошо, что мне говорить сегодня нельзя, а то полон рот слюны. Вряд ли что внятное произнести удалось бы.