Не знаю, о чем она подумала, когда увидела, что я к ней направляюсь. Глаза у нее были такие, как будто она ожидала, что я ее ударю. За кого она меня принимает? А я за кого ее принимаю? Кажется, пришло время это выяснить.

   И я ударил оглушающим.

   Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Устроили балаган из смерти Терина.

   Стою в растерянности. На Кира смотрю. А тот на меня внимания даже не обращает - уставился на Саффу, как на врага государства. Меня, конечно, несколько утешает то, что он не любовным взглядом ее сверлит, но вот отсутствие его внимания ко мне после того, что он сделал, как-то раздражает.

   Поганец! Мне! Нож! К горлу! Я не спорю - это было оправданно в данной ситуации. Я не ожидала, что моя скромная подружка Саффа может так развоеваться. Молнии она, видите ли, разбросала направо и налево. Зоргов жестоко уничтожила. Это для нее - они твари злобные, а для Кира - бойцы, за которых он отвечает, которых он знает и уважает. В общем-то, понятно, отчего он озверел.

   Но если мы переживем это все, и еще кучу разных если, я ему, все же, разъясню пагубность его поведения. В дусином стиле разъясню, наверное.

   - Я, Саффа, Озерная Ведьма, дочь Темной Аланы, клянусь не использовать магию.

   Я что-то пропустила? С каких пор моя подружка, по совместительству - Зулкибарский придворный маг, стала легендарной Озерной Ведьмой? И, главное, почему я об этом не знаю? Она все-таки клянется не использовать магию?! Ага, одним волшебником у отца стало меньше. Невезучий он у меня в этом плане.

   - Отлично! Все, кто мне при ритуале воскрешения не нужен, могут отправляться по местам своего заключения! - произносит Кардагол.

   Лин, Саффа и Юсар исчезают. Надо полагать, Дуся, я и Кир нужны зачем-то при ритуале воскрешения. Зачем?

   Кардагол поворачивается к сыну, некоторое время задумчиво его разглядывает, а потом произносит:

   - Кир, обещай мне, что ты не убьешь Саффу.

   - Я не могу обещать это, отец.

   - Она сейчас беззащитна.

   - Она не была такой, направляя на моих ребят "огненное проклятье".

   - Сдалось тебе это проклятье! - с досадой восклицает Повелитель времени, а Кир в ответ кричит, причем как-то обиженно, по-мальчишески:

   - Тебя там не было! Ты не видел это!

   Вот же мстительный какой!

   - Прошу прощения, - вмешивается Дуся, - мы тут зачем вообще собрались? О Саффе поговорить или, может, мужа моего воскрешать начнем? А то я ж немножко соскучилась. И я вполне могу колдовать. Кардагольчик, хочешь я Кира твоего оглушающим долбану маленько, тогда он точно никого убивать не пойдет?

   - А это идея! - радостно восклицает Кардагол.

   Что? Кира оглушающим?! У него же голова будет болеть после этого!

   - Хорошо, - со вздохом произносит он, - я обещаю, что, пока Саффа будет находиться у нас, я ее не буду убивать. Хотя очень хочется.

   - Тогда начнем! - говорит Кардагол и неподалеку от нас материализуется стол. С мраморной столешницей, кстати. А на столе - тело Терина Эрраде.

   Дуся издает какой-то странный звук, похожий на всхлип, но глаза у нее сухие.

   - Что я должна делать? - осведомляется она.

   - Только хотеть.

   - Что хотеть?

   - Хотеть, чтобы он был жив. От Вас, Дульсинея, требуется лишь огромное и яркое желание увидеть этого человека живым рядом с Вами. Больше ничего.

   Очень любопытно, а он сам хотел всех этих 182 человека увидеть? Огромно и ярко? Ну, в отношении Кира я это понимаю. А остальные? И, кстати, где они?

   Но вместо этих вопросов я задаю другой - тривиальный:

   - А я?

   - А Вы с Киром - просто свидетели. Наблюдайте. Желательно, молча.

   Ага, молча. Подхожу ближе к Киру. Косится, но не отодвигается.

   - Я правильно догадалась, - спрашиваю, - это ты команду Лина ловил?

   - Правильно.

   - А зачем? Ты не мог им просто дать пройти? Они же меня шли спасать!

   Кир складывает руки на груди и отвечает мне этак высокомерно:

   - Я делал свою работу, принцесса.

   - Ах, свою работу! - рычу я, намереваясь объяснить полковнику, как работа должна сочетаться с личной жизнью.

   - Вам велено наблюдать, - огрызается он, - вот и наблюдайте.

   И демонстративно отходит в сторону. Хорошо, что там у нас происходит?

   Кардагол и Дуся стоят по разные стороны стола друг напротив друга. Дуся закусила губу и руки в кулаки сжала - настраивается. Кардагол спокоен и сосредоточен. Вот он поднимает правую руку, кладет ладонь на грудь Терину и начинает что-то шептать. Что странно, действительно, шепчет, но я очень отчетливо все слышу, хотя и не понимаю ни слова. И едва ли смогу воспроизвести. Левой рукой Кардагол в это же время делает очень странные движения, будто дирижирует.

   Надо, пожалуй, ближе подойти. Кир следует за мной.

   Лицо Кардагола меж тем становится все бледнее. Заметно, что это колдовство дается ему с большим трудом. Дуся же напряженно всматривается в лицо мужа. Боится, видимо, пропустить момент возвращения жизни. Кирдык обходит меня и становится у отца за спиной.

   Вдруг, Повелитель времени резко сводит ладони вместе и опускает руки. И буквально тут же Терин открывает глаза.

   - Что со мной? - хриплым голосом спрашивает он.

   - Теринчик! - теперь уже точно всхлипывает Дуся и падает на грудь князю.

   В это же мгновение Кардагол начинает оседать вниз, Кир его подхватывает и нежно опускает на пол. Сам же садится рядом, кладет голову отца себе на колени. На лице полковника искреннее беспокойство.

   Терин решительно отстраняет Дусю и садится.

   - Что случилось?

   - Ты умер! - объясняет Дуся, а слезы по физиономии так и текут, - а мы тебя воскресили.

   Князь обводит взглядом присутствующих и хватается руками за голову.

   - Что ты сделала, Дульсинея, - стонет он, - что ты сделала?! Зачем?!

   Сегодня у нас что - день глупых вопросов? Что это такое говорит супруг мой воскрешенный?

   - Как зачем? По-твоему надо было тебя мертвым оставить?

   - Вы, Дульсинея, так и не научились доверять моим решениям.

   - Это ты сейчас о чем? - растерялась я. - Эй, Кардагол, ты кого мне оживил? Это что за псих тут вместо моего мужа шевелиться и странные вещи говорит?

   Но Кардагол мне не ответил, потому что еще в себя не пришел. Зато ответил Терин, тихо так и без намека на нежность:

   - Я поклялся, что проведу ритуал возвращения, если проиграю в магическом поединке. Теперь мне придется это сделать.

   Я с секунду смотрела на него в полном ступоре, а потом до меня дошло. Кир был прав! Терин нарочно подставился под удар, чтобы погибнуть в этом поединке. Он это сделал, чтобы освободить нас с Иоханной, но при этом не проводить ритуал! А я, выходит, все испортила своим нездоровым желанием видеть его живым.

   - Сволочь ты, Теринчик! - рявкнула я. - Ты когда тут торжественно самоубивался, подумал обо мне? О сыне нашем? Ты подумал, каково нам без тебя будет?

   - Лин уже взрослый и пережил бы потерю.

   - А я? А на меня тебе, выходит, наплевать? Зачем я вообще с тобой связалась? Лучше бы за Вальдора замуж вышла! Была бы сейчас ленивой глупой королевой, вот наподобие Аннет, и горя бы не знала. А ты... надо было тебя тогда, 27 лет назад бросить подыхать в тюрьме зулкибарской с переломанными руками! Сволочь ты, Терин, и больше никто! Считай, что я хотела твоего воскрешения, чтобы официально с тобой развестись. Не желаю быть твоей вдовой, желаю развода! А потом подыхай, раз тебе так хочется!

   - Дульсинея, что Вы такое говорите? - прорычал Терин и руку поднял. Неужели ударить хочет? Обойдется без радости такой! Я замахнулась. Вообще-то хотела тапком ему по морде врезать, но в запале, на автопилоте, по привычке замахнулась той, в которой хлыст.

   Терин ожег меня таким взглядом, что у меня аж коленки задрожали. Молча отобрал у меня хлыст этот злополучный, посмотрел на него задумчиво так, потом на меня и... я зажмурилась. Если он сейчас решит мне врезать, в общем-то, прав будет. Когда что-то коснулось моей щеки, я вздрогнула. Но оказалось что это не хлыст вовсе, а его пальцы.