Миссис Пимберли тут же установила трехстороннее зеркало.

— Мадам, похоже, прибавили пару фунтов во время китайской поездки, — проговорила портниха, не разжимая губ, между которыми было зажато множество булавок. Стефания посмотрела на нее, покачала головой, но ничего не сказала.

— Впрочем, — торопливо прибавила портниха, — фигура мадам столь совершенна, что это не имеет никакого значения! — Стефания обратила внимание, что пальцы у портнихи дрожали.

«Боится, — догадалась новоиспеченная леди Лонгворт, — что я почувствую себя оскорбленной и пожелаю найти другого мастера».

Впервые в жизни она вкусила то ощущение превосходства и власть, которую влиятельные люди имеют над теми, кто прислуживает им.

— Если мадам не будет против, — сказала миссис Пимберли, — я бы внесла небольшое изменение в линию плеч. Это сделало бы ваши движения свободнее, грациознее. Впрочем, как мадам пожелает. Вот не угодно ли посмотреть… — С этими словами она раскрыла перед Стефанией французский журнал мод и показала на фотографию девушки в точно таком же замшевом платье.

Только теперь Стефания начала по-настоящему осознавать могущество своей сестры. Ведь это же надо — сделать себе туалет по самому последнему крику французской моды, что обошлось не в одну тысячу долларов! Это же надо — завести портниху, которая готова до мельчайших деталей воспроизвести лучшие из лучших модели французских кутюрье! И не просто воспроизвести, а модифицировать их в зависимости от пожеланий клиентки!

Она отвела взгляд от фотографии в журнале и посмотрела в зеркало на свое отражение.

— Великолепно, — прошептала Стефания.

Чуткое на такие реплики ухо портнихи сразу же уловило похвалу. Напряжение на ее лице исчезло, и она облегченно улыбнулась. Миссис Пимберли вынесла другое платье, потом еще одно, затем ночную рубашку, два костюма, в которых можно было спокойно ужинать после тяжелого трудового дня, длинную, до пола, шерстяную юбку с бархатной накидкой-плащом и пару брюк. Пока Стефания делала примерки, миссис Пимберли, не забывая следить за реакцией роскошной леди, рассказывала о других своих клиентках. Сначала Стефания не могла понять, зачем ей это говорят, но потом решила, что этих клиенток поставила портнихе, видимо, Сабрина.

— …и княгиня Александра сообщила мне, что сегодня — ваш день рождения, мадам. Мои наилучшие пожелания. Вечер обещает быть очень веселым…

— Прошу прощения? — резковато прервала ее излияния Стефания.

«Если я сегодня допущу в том доме какую-нибудь ошибку, сколько понадобится времени, чтобы всем об этом стало известно?..»

Страхи миссис Пимберли тут же вернулись. Она стиснула губы так, что между ними не могло уже проскочить ни одного слова. Стефания пожалела портниху, но не стала ее успокаивать, и примерка закончилась в полном молчании.

— Вещи будут готовы через неделю, мадам, — едва слышно сказала миссис Пимберли на прощанье. Стефания кивнула. Она чувствовала себя виноватой и не могла уйти просто так.

— Мне все очень понравилось, — сказала она с улыбкой.

Ощущение власти, к которому уже давно привыкли Сабрина и ее окружающие, тяготило Стефанию. Выйдя за порог квартиры миссис Пимберли, Стефания вновь стала лицом неизвестным. Используя в качестве транспорта двухэтажные автобусы и подземку с ее чистыми вагонами и жестковатыми сиденьями, она исследовала местность от Кенсингтон Черч-стрит до Грейс Мьюз на Бонд-стрит. Дома были отнюдь не такими высокими и внушительными, как американские небоскребы, магазины не такие просторные, но в гораздо большем количестве. У Стефании создалось впечатление, будто она ходит по залам большого музея, в каждом из которых выставлены экспонаты какого-нибудь одного рода: старинная мебель, фарфор, канделябры, дутое стекло, часы, игрушки, драгоценности, картины… Стефания во все глаза смотрела на это великолепие. Она вновь почувствовала себя маленькой девочкой. Ей припомнились их былые походы за покупками с Сабриной и матерью по волшебному миру рынков под открытым небом и маленьких лавочек. Каким все казалось простым и легким, когда они были детьми! Никаких тебе раздумий по поводу приличной свадьбы, замужества, никаких тревог относительно денег, никаких мучительных поисков перемен в образе жизни.

«Мы убежали от шофера, — вспомнила она с улыбкой. — Хотели свободы».

Стефания миновала статую короля Георга Первого, что на Гросвенор-сквер. Монарх безучастно смотрел на молодую женщину, а она вспоминала Афины. «Я повторила тот детский трюк, — подумала она. — Побежала навстречу свободе».

На другом конце площади на целый квартал растянулось здание американского посольства. Сюда они когда-то заходили с отцом. Стефания направилась в ту сторону. «Сначала я убежала от отца, а теперь вот от Гарта». Не задерживаясь у посольства, она прошла мимо. «Но к Гарту я, разумеется, вернусь».

Стефания присоединилась к людскому потоку, пройдя по Парк-Лейн вдоль зеленого массива Гайд-парка. Няни толкали впереди себя коляски с малышами, важно вышагивали старомодно одетые вдовушки, девчонки в свободных юбках болтали о дискотеках, куда-то спешили бизнесмены в котелках, деловые женщины выглядели торжественно, но уныло в своих строгих костюмах и белых блузках. «Зайду в „Гарродс“ и потом домой», — твердо решила она и ускорила шаг, увидев впереди круглые тенты с фестонами и название магазина на медной дощечке. Крупнейший в Европе универсальный магазин. Один из самых роскошных во всем мире. В его дверях даже стоял швейцар.

Стефания неспешно прогуливалась по широким проходам между отделами в вялых поисках подарка для Сабрины. Она заглянула в комнату фарфора и фаянса фирмы Веджвуд, и в этот момент за ее спиной раздался восторженный вскрик:

— Сабрина! «Этого еще не хватало!»

— Сабрина, какое совпадение!

Стефанию обняла и стала осыпать поцелуями юная красавица, миниатюрная и изящная, с копной пепельно-белых волос и огромными серыми глазами.

— Мы думали увидеться с тобой вечером, а ты тут как тут! С днем рождения тебя, сердечко!

Стефания изумленно смотрела на молодую женщину и не могла поверить своим глазам.

— Габриэль! Ты совсем не изменилась!

— За две-то недели? Надеюсь, что нет. Впрочем, если ты имеешь в виду… Ты уже от кого-то слышала? От кого? Мы хотели первыми тебе сообщить. Господи, сколько болтунов вокруг!

— Сообщить? Что сообщить? — не поняла Стефания.

Она была страшно взволнована. Ее совсем не интересовало, что ей должны были сообщить. Она видела перед собой Габриэль де Мартель! Ведь это же соседка Сабрины по комнате в «Джульеттах»! Вот так встреча — в центре «Гарродса»! Сабрина писала ей, что Габриэль уже развелась с мужем, живет Лондоне, работает моделью в какой-то косметической фирме. Боже, Стефания не видела ее вот уже пятнадцать лет, а она совсем не изменилась!.. И голос тот же: легкий, невесомый, воркующий…

— Ага, так, значит, ты ничего еще не знаешь, ну так слушай!

Стефания увидела, как Габриэль взяла за руку и вытащила вперед мужчину, который стоял за ее спиной. Он был высок ростом, красив, широкоплеч, с густыми светлыми волосами и нетерпеливым взглядом карих глаз. Именно такой, каким его описывала в письмах Сабрина. Брукс Вестермарк, президент «Вестермарк косметике». Могущественный, зарабатывающий свой хлеб поистине титаническими усилиями, фаворит репортеров и фотографов социальных рубрик, появлявшийся всегда в окружении стайки прелестниц.

— Добро пожаловать домой, Сабрина, — с приятной улыбкой приветствовал он ее. — Надеюсь, ты не забыла привезти мне китайскую танцовщицу?

Танцовщицу? Какую танцовщицу? Стефании, однако, удалось скрыть свое смущение. Она стала лихорадочно соображать. Видимо, имелась в виду статуэтка. Она их привезла уйму, в Пекине Сабрина не жалела денег на резные жадеитовые игрушки. Но какая из фигурок — танцовщица Брукса? Стефания не знала.

— Конечно, — легко ответила она. «Ничего, подождет недельку свою танцовщицу, не развалится». — Но что вы хотели мне сообщить?