– Дайна, я провожу гостя. Заодно гостинцы фейри заберу.

Женщина кивнула и, напевая, принялась готовить завтрак. Рик, уже стоя в дверях, обернулся и увидел, как она то и дело смотрела в окно, откуда ей был виден кусочек сумрачного неба и блеклое солнце. И радости Дайны не было предела.

Мужчины вышли во двор. Из сарая донеслось жалобное мычание коровы.

– Пора доить, – спохватился смотритель. – Но ничего. Управлюсь с этим, как только вернусь.

Тропинка была узкой, и идти они могли только по одному. Франц шел первым. Рик что-то насвистывал, а потом, резко оборвав свист, тяжело вздохнул. Ему не давала покоя одна вещь. Мастер хотел обернуться, чтобы выяснить – какая именно, но не стал. Не в его привычках лезть людям в душу.

Когда впереди показался просвет и они вышли на главную дорогу, смотритель наконец решился:

– Франц… Даже не знаю, как сказать. – Он снял шапку и теперь мял в ее руках. Рик был похож на провинившегося ученика перед строгим учителем. – Такой долг ничем не оплатишь.

– О чем вы?

– Правду говорю, такое ничем не отплатить. – Видя, что Франц нахмурился, Рик поспешно добавил: – Но вы только скажите – и я сразу прибегу к вам и сделаю все, что пожелаете. – Он схватил его руку и, бросившись на колени, прижал кисть к своему лбу.

– С ума сошли! – Мужчина поспешно выдернул руку и отступил на шаг. – Что случилось?

– Я о Дайне. Никто не мог ей помочь, никто… Ни деньги, ни мольбы – все было бесполезно. А вы помогли. Так просто, так легко. Раз – и избавили от этой проклятой слепоты всего за одну ночь.

– Откуда ты знаешь, что я был тому причиной? – осторожно спросил Франц. – Я просто человек, идущий своей дорогой, только и всего.

– Потому что я видел вас ночью, – ответил Рик. – Вы думали, что я спал, но я-то все видел… Мастер рун пришел в мой дом и принес с собой исцеление. Это настоящее чудо. Сначала я испугался, увидев вас подле кровати, ведь мне не были известны ваши намерения, но когда утром Дайна открыла глаза и… – От волнения он не мог дальше продолжать.

Франц исподлобья смотрел на смотрителя. Если Рик снова примется говорить о неоплатном долге, то он не выдержит этого и сбежит. Благо, что дорога позади него свободна.

– Как мне отблагодарить вас?

– Лучше всего забудьте о том, что случилось. Мне не надо ни денег, ни услуг. То, в чем я нуждаюсь, вы все равно не сможете мне дать.

– Но…

– Никаких «но»! – отрезал мастер.

– Вы, наверное, известный целитель?

– Нет, – покачал головой Франц. – К сожалению, нет. Спасибо за куртку и прием, но мне нужно спешить. Если вдруг повстречаете трусливого коня черной масти со звездой на лбу по кличке Уголек, передайте ему, что он – недостойная конская колбаса, а не товарищ. Из-за этого неразумного животного мне придется сбивать ноги.

– Постойте-ка. Вот, держите! – Рик снял с пояса охотничий нож и протянул ему. – Это подарок. Я знаю, вы многое можете, но крепкая сталь иногда лучше всяких слов.

– Верно подмечено. Удачи вам.

Мастер рун развернулся и бодро зашагал по дороге. Рик какое-то время смотрел ему вслед, качая головой, а затем, подняв ведро, полное грибов – фейри не поскупились, отправился домой. Это был самый счастливый день в его жизни.

После обеда зарядил мелкий противный дождь. Дорога раскисла и покрылась сотнями луж. Уставший человек, ежась от сырости, быстро шел по обочине, мечтая о том, чтобы скорее согреться и просушить одежду. Сапоги дали течь и теперь противно хлюпали при каждом шаге.

Взъерошенный ворон сидел на ветке старого клена и время от времени хрипло каркал. Он предчувствовал, что не переживет приближающуюся зиму. Птица была старой, многое повидала на своем веку, но эта осень чудилась ей самой холодной и мрачной из всех виденных ранее.

Замигали огни костров, дальше путь мастера лежал в сторону поляны, в центре которой раскинулся лагерь торговцев. Здесь усталые путешественники могли передохнуть, выгодно купить или продать, а также узнать последние новости. Такие лагеря были на всех основных маршрутах. Иногда их месторасположение было настолько удачным, что со временем они вырастали в целые города. Но данному лагерю это не грозило.

Франц посмотрел на три темно-серые палатки и задумчиво потер подбородок. Дела здесь шли не самым лучшим образом. Он откинул полог центральной палатки и столкнулся с удивленными глазами торговцев.

– О… Какая неожиданность! – сказал один из них и тут же оживился. – Добрый человек пришел купить лечебных мазей.

– Боюсь, я вас огорчу: мне не нужны мази.

– Тогда вас наверняка заинтересует прекрасное коллекционное оружие, – подскочил второй торговец. Он носил высокую шляпу с широкими полями и железной пряжкой посередине.

Он открыл лоток, в котором лежали изрядно заржавевшие мечи и кинжалы. На их рукоятях красовались треснутые фальшивые изумруды размером с перепелиное яйцо. Франц поморщился.

– Нет, оружие мне тоже не нужно. У меня вообще нет денег. Я хочу только погреться и обсушиться возле огня.

Торговцы заметно приуныли.

– Нет денег? Тогда давайте меняться, – с надеждой сказал первый, покручивая длинный рыжий ус. – Что у вас есть?

– А у вас? Мази? Нет уж, спасибо.

– А вам бы они не помешали. Вид у вас потрепанный.

– Хорошо вам говорить… Лагерь находится под защитой охранного круга, а вот на дороге всякое случается.

– Если бы не круг, нас бы уже давно сожрали оборотни, – сказал усатый. – Десятками кружат вокруг лагеря… Их вой мы слышим каждую ночь. Прямо мороз по коже.

Франц пропустил его слова мимо ушей. Он был уверен, что это обычные волки. Откуда могла взяться стая оборотней? Всем хорошо известно, что они одиночки.

Мужчина развесил на стуле одежду для просушки. Покопавшись в мешке, он спросил хозяев:

– Будете сметану? Совсем свежая. Но если ее не съесть, она к утру может испортиться.

– Если свежая, то не откажемся, – с достоинством ответил торговец поддельными изумрудами. – У нас с продуктами в последнее время не очень-то. Живем на одних сухарях. Подвода задерживается.

Франц дал им часть припасов.

– Можете оставаться до утра, – сказал усатый, пробуя угощение.

– Я вас не побеспокою. Весь день шел, поэтому просплю до самого утра.

– Ложитесь на мешки, что за дровами. Запасных гамаков все равно нет. А там по крайней мере сухо.

– А что у вас в других палатках?

– Дыры в крыше, – мрачно ответил усатый. – Они текут и защищают от дождя хуже сита.

– Однако они не мешают Трэвису с Диком резаться в карты, – возразил второй, макая сухарь в сметану.

– Они же пьяные.

Мастер не стал больше ничего спрашивать. Он улегся посреди старых пыльных мешков и закинул руки за голову. Стук капель по просмоленной ткани палатки убаюкивал. И хотя он действительно устал за сегодняшний день – сказывался переход и полученные ранее раны, уснуть никак не удавалось. Из головы не шла руна, которую ему подсказала Раэн. То, что произошло, было выше его понимания. Любимая вернулась к нему во сне и помогла исцелить Дайну. Но ведь у него и в мыслях не было заниматься чем-то подобным.

Раэн вернулась к нему. Это важнее всего. Как знать, возможно, когда он уснет, то снова с ней встретится. Если она поселилась в сновидениях, то он согласен остаться там навсегда. Ведь он хотел именно этого – уснуть и не проснуться. Яд вмиг осуществил бы его мечту.

Но что, если Римус прав и самоубийца навечно остается в личном аду, откуда нет выхода? Он убьет себя, и они будут разлучены навсегда. Ведь Раэн умерла не по своей воле, она так хотела жить… Жить для него. Он мучается из-за того, что потерял свою любимую, а она потеряла и его, и собственную жизнь. Двойная потеря. Проклятая болезнь!

Мысли в голове Франца путались, он понимал, что у него поднимается температура. Можно было бы воспользоваться какой-нибудь руной, но ему ничего не хотелось делать. Мужчиной завладела апатия. Лень было поднять руку или ногу. Прикрыв глаза, он наблюдал за пляской теней от костра. Ему казалось, что если бы в палатку неожиданно ворвался медведь, то он и пальцем не пошевелил, чтобы спастись.