— А эти, которые только драконы?

— Они слишком слабые. Да–да, несмотря на свои размеры и силу, они слабые в магическом плане. А одной силы, чтоб захватить мир, недостаточно. Вот этот лан — маг, хоть и не имеет драконьей ипостаси, но сумел подчинить себе гурувов, которые вполне могут заменить драконов. Они не умеют бить огнём, но не боятся его. И что бы вы могли ему противопоставить? Он подмял бы под себя ваш лес, как подмял степь.

— А Вимина, она бы этого не допустила! — возразила ведьмачка.

— Она не могла справиться с одним гурувом, поселившемся в лесу, а с двумя, да ещё когда бы их маг поддерживал… Нет, Докия, она бы вам не сумела помочь. Не помогла же эрэлам дух степи. И где она, я её не чувствую. Вообще‑то, я с ней не знакома как с Виминой, но должна была почувствовать.

Дракончик и ведьмачка вышли из шатра и, прежде чем взлететь, Листик сожгла и его. Сожгла дотла, оставив только выжженный круг. Но Докия заметила, что Листик подобрала оставшиеся два обломка посоха колдуна–лана.

В шатре Вотормаса прибавилось людей. Было видно, что они перед появлением Листика и Докии что‑то горячо обсуждали. Листик, снова рыжая девочка, уселась на своё место и потянулась за сладостями. Докия, внимательно оглядев собравшихся, покачав головой, сказала:

— Я вижу, что вы решали, кому быть верховным вождём, но так и не пришли к общему мнению. Может, мы с Листиком сумеем вам помочь? Нет, мы не будем навязывать своё мнение, просто выслушаем… Знаете, взглянув со стороны, можно быстрее увидеть решение проблемы.

— Аха, — поддержала ведьмачку девочка, — уфитет и пошоветофат!

— Листик, ты сначала проглоти то, что жуёшь, а потом советуй, — улыбнулась Докия, а девочка, нисколько не смутившись, продолжила, вызвав и у остальных улыбки:

— Аха, я пафшем покашу!

— Пальцем показывать нехорошо! — строго сказала Докия, прожевавшая Листик жалобно на неё посмотрела:

— А так хочется!

— Что, пальцем показывать?! — удивилась ведьмачка, и не только она, а девочка, обведя рукою стол со сладостями, состроив жалобное выражение лица, пояснила:

— Вот это всё хочется! А вы хотите, чтоб я вам что‑то советовала. Подождать немного не можете, да? Пока не доем!

— Листик, долго ждать придётся, пока ты наешься, тем более что они ещё принесут, когда ты это всё съешь!

— Ага, — важно кивнула девочка, — тогда давайте, я вам сейчас посоветую, а потом доедать будем, хорошо?

— А что вы собираетесь нам советовать? — вежливо спросил один из присутствующих знатных эрэлов.

— Вы же собрались сюда не только для того, чтоб на меня посмотреть, да? Вы хотите выбрать нового вождя, да? Так вот, я вам советую, выбирайте Вотормаса!

— Но он покорился Тартрумсу! Он принёс ему присягу! — раздались возмущённые голоса.

— А вы? — Подняла брови девочка. — Вы, что, до сих пор сопротивляетесь? Мужественно сражаетесь? Как я поняла, вы даже не делали попытки сопротивляться и по первому зову лана отправились в поход против Славонии!

— А что мы могли? — спросил один из вождей. — Если драконьи всадники не смогли ему противостоять, ему и его чёрным драконам! Если бы мы не покорились, то были бы обречены на гибель! Бесславную гибель!

— Ага, решили не гибнуть бесславно, а славно сдаться в плен, — сделав круглые глаза, словно от удивления, кивнула рыжая девочка. Обведя всех взглядом, от которого по спинам побежали мурашки, Листик почти прошипела: — Ваши драконьи всадники сражались! Гибли! Они потеряли половину своих, Вотормас потерял жену! А когда лан пригрозил, что будет уничтожать всех, кого встретит на своём пути, вождь драконьих всадников сдался! Сдался, чтоб спасти вас, пожертвовав своей честью! Он мог продолжать борьбу, поверьте мне, драконьих всадников не так просто победить, а поймать тем более, они бы продолжали драться. А лан и его гурувы уничтожали бы ваши становища.

Листик замолчала и отвернулась, молчали и степняки. В наступившей тишине раздался шорох отодвигаемого полога шатра. Листик показала на входящую девушку:

— Вот! Вот ещё одна причина, почему Вотормас должен быть вашим верховным вождём!

— Элие! Почему ты встала! Ты же ранена, ты должна лежать! — Вотормас бросился к своей дочери. Та, словно не замечая отца, шагнула к Листику и протянула руку, ту, которая была сломана, и на которую Докия накладывала лубки, сейчас их не было! Девушка произнесла глубоким грудным голосом:

— Отдай!

Тихий голос девушки был наполнен какой‑то неизвестной силой. А глаза без зрачков переливались жёлтым и зелёным цветом, какой была степь, цветущая весной и выжженная летом.

— Ага, — прищурилась девочка и с нажимом произнесла: — Ты её выбрала себе, но Вотормас её отец и он любит её! А Элие любит его! Ты не должна её вытеснить или поглотить! Не отдам!

— Отдай! Иначе…

— Ага, что ты мне сделаешь? Счас возьму и улечу, а потом сожгу. Или прямо здесь сожгу! Вот!

— Не ты взяла… — начала девушка, а Листик не дала ей досказать, показав язык:

— Ага, а ты отдала! А теперь это моё! Будет, если ты не отпустишь её!

— Я не могу, сейчас я очень слабая… У меня нет сил… — девушка сказала это очень тихо, при этом пошатнувшись. Она закрыла глаза и стала оседать на пол, Вотормас подхватил свою дочь, не давая упасть.

— Отец! — Элие открыла глаза, они были обычные — тёмные, почти чёрные, как и у всех степняков.

— Ага! — Листик вскочила, в руках у неё были обломки посоха дракланского колдуна, всунув их в руки девушки, девочка с нажимом сказала: — На! И помни!

Элие сжала обломки в руках, и они исчезли, словно растворились в воздухе. Она провела рукой по лицу, словно что‑то с него стирая. Потом посмотрела на ухмыляющуюся девочку и тихо сказала:

— Спасибо тебе, Листик.

— Ага, всегда пожалуйста, — ответила рыжая девочка и, повернувшись к ничего не понимающим эрэлам, сказала: — Ну вот, теперь быстренько выбирайте Вотормаса своим верховным вождём и давайте кушать! А то я такая голодная! Просто жуть!

— Листик, что это было? — спросила Докия, она повернулась к девочке и не видела, как на глазах у изумленных степняков одежда Элие из обычной кожаной степняцкой, мехом наружу, превращается в накидку, словно сотканную из трав.

— Тух штефи фефнуфшся, — ответила девочка, она уже снова успела засунуть себе в рот столько лакомства, сколько сумела набрать в свои ладошки.

— Листик! Прожуй и толком объясни! А то так… — строго начала Докия, но повернувшись к девушке, уже одетой в свой необычный наряд, поражённо замолчала.

— Ну что тут объяснять? — недовольно ответила Листик, проглотившая сладкое печенье не пережёвывая. — Непонятно, что ли? Лан каким‑то образом сумел отнять силу у духа степи, заключив её в свой посох, а она, ну не погибла, а как бы рассеялась. Дух степи нельзя убить, пока существует степь. Вот!

— А куда же она делась? — спросила Докия, рассматривая преобразившуюся девушку.

— Она потеряла своё воплощение и рассеялась по всей степи, а когда лана не стало и посох был сломан, попыталась забрать свою силу обратно. Но я же говорила — слабая стала, поэтому ей надо было воплотиться, а Элие была самым подходящим вариантом — ранена и без сознания. Вот дух и взяла её.

— А теперь?

— Теперь она сохранила память и сознание Элие, вот!

Из объяснения Листика слушавшие её эрэлы и ведьмачка мало что поняли. Девочка посмотрела на лакомства и, вздохнув, пояснила проще:

— Теперь Элие и есть дух степи! Но она всё помнит! Понятно?

— Но она же человек! — возразил кто‑то из присутствующих, глядя на Вотормаса, прижимавшего к себе Элие, Листик кивнула:

— Была раньше, теперь она воплощение духа степи, но всё человеческое, что в ней было, осталось. Теперь понятно, почему Вортормас должен быть вашим верховным вождём?

— Если вы так желаете, повелительница, — поклонился самый старший, по возрасту эрэл.

— Причём здесь я? — удивилась девочка и посмотрела на стол, на котором расставляли вновь принесенные лакомства. — Я вот сейчас это доем и улечу. Докии надо доложить князю, что нашествия на Склавонию отменяется, а то он сюда воевать придёт А тут уже никого нет, представляете, как он расстроится? Да и тебе, Элие, надо обязательно поговорить с Виминой. Только вместе вы сможете противостоять, если кто‑нибудь снова захочет захватить ваш мир.