— Вот так и сидит, уже неделю сидит неподвижно! Не спит, ничего не ест и не пьёт. Только плачет! А когда спрашивают, только головой качает, просто не знаю, что делать!
У потухшего камина рядом с пустым креслом на скамеечке сидела рыжая девочка и смотрела на кресло так, будто там кто‑то сидел.
— Вот, даже камин не позволяет зажечь, а ведь холодно! — пожаловалась травнице Герда, Гуго только вздохнул. Зимы в Зелии не очень суровы, а в пограничье, несмотря на то что оно севернее всех остальных провинций, они даже мягче чем в центральных районах королевства, но конец этой зимы выдался на удивление холодным. Марта поёжилась, в зале действительно было холодно. Она подошла к девочке и положила руку ей на плечо, та подняла большие зелёные глаза, полные слёз.
— Листик, нельзя же так! Не надо тосковать по тому, кто ушёл, своими слезами ты его удерживаешь здесь, не даёшь обрести посмертие. А ему, наверное, так хочется встретиться с твоей мамой. Не плачь, отпусти его.
— Да? — ответила вопросом девочка, Марта прижала её к себе и стала гладить по голове, девочка сначала напряглась, а потом расслабилась. А травница говорила:
— Конечно, а у тебя тут много дел, ведь он недаром же это всё оставил тебе. Ты должна заботиться о баронстве, о людях, что здесь живут, о своей дружине, вон о Гуго, о Герде, видишь, какая она несчастная.
— Да? — ещё раз ответила вопросом девочка и, посмотрев на Герду, спросила: — А как о ней позаботиться? Ну, чтоб она не была несчастной?
— Вот, выпей молоко! — Протянула Герда свой кувшин девочке. Листик осторожно его взяла и посмотрела на Марту, та очень серьёзно кивнула. Девочка выпила весь кувшин, вернула его Герде и снова неподвижно застыла. Марта вздохнула. Потом решительно подошла к окну, открыла его и сказала:
— Вот, лети! Лети к своей пещере, тебя там Ирэн ждёт! Ты ей очень нужна!
Листик кивнула и, раздеваясь на ходу, пошла к окну, не останавливаясь, выпрыгнула в него.
— Ой! Она же разобьется! — охнула Герда и, как бы опровергая её слова, мимо окна вверх рванула изумрудно–золотистая тень.
— Улетит! — забеспокоилась Герда. — Совсем улетит!
Марта покачала головой:
— Нет, у неё слишком развито чувство долга, ей просто надо развеяться, чем‑нибудь заняться. Надеюсь, Ирэн найдёт чем.
Изумрудно–золотистый дракон приземлился у пещеры, прошёл туда и отодвинул камень–дверь. В пещере у камина хозяйничала Ирэн. Она жарила мясо. Рыжая девочка прищурила глаза:
— Ты меня за этим звала?
— Нет, у Выселок появились скальные химеры, они напали на крестьян, готовивших новое поле. — Увидев, что Листик хочет ещё что‑то сказать, Ирэн выставила ладонь: — Это там где ты разрешила расчистить поле. Никто не погиб, селяне успели убежать и унести раненых. Да, два человека ранено.
— А… — начала девочка, Ирэн снова её перебила:
— А это подкрепиться и мне, и тебе, так что давай присаживайся! Ты нужна людям! Ты нужна своему баронству!
— Ага, — кивнула девочка и осторожно взяла с кусочек мяса, на этот раз Ирэн жарила его не на шампурах, а на решётке, пережёвывая его, Листик произнесла:
— Только это не скальные химеры, они на равнину или в лес не выходят, они вообще с гор не спускаются. Ну и если бы они столкнулись с людьми, то жертв было бы намного больше.
— Вот и я о том же подумала, — согласилась Ирэн, — но люди очень напуганы, надо проверить.
— Ага, — поднялась Листик и, увидев, как Ирэн положила в свою корзинку аккуратно свёрнутое платье, поинтересовалась: — Зачем?
— Если вопросы будет задавать дракон, то люди испугаются, это же переселенцы с равнины, те, что ушли от Вэркуэлла, — пояснила свои действия ученица травницы.
— Я сменю ипостась, — возразила Листик, Ирэн усмехнулась:
— Голая баронесса, скорее, вызовет удивление, а не желание рассказать о том, что произошло.
— Ладно, пошли, — кивнула девочка и пошла к выходу из пещеры, Ирэн улыбнулась и пошла следом.
Старосте Выселок прибежавший мальчишка сообщил, что прилетел дракон:
— Там, за рощей и за полем! Прямо так и сел, прилетел, значит!
— И что? — спросил староста, мальчишка охотно продолжил:
— Ну, так это, вышли они, теперь по полю ходют, ну, там где чудище завелось!
— Кто ходит? — не понял староста. — Драконы? Ты ж сказал, он один прилетел…
— Не, не дракон, девки ходют!
Староста решил сам посмотреть и пошёл к полю, вернее к той части стены, окружающей селение, откуда было видно поле. Там действительно ходили девушка и девочка. Они вели себя так, как будто что‑то искали, а около стены собралась уже вся деревня. Внезапно земля вздыбилась, и на поле вылезло чудище, похожее на громадного червяка с бронированной головой и большими передними лапами. Червяк поднялся, словно собираясь подмять девушек под себя, но это ему не удалось — на него обрушился поток пламени. Огонь был такой силы, что сжёг чудище за несколько секунд.
— И чего они решили, что это скальная химера, — в наступившей тишине раздался голос девочки. А то, что сулук их покусал — они сами виноваты! Они не могли не видеть его, когда он сюда приполз!
— Листик, они же видели его маленьким, — возразила девушка, — к тому же он сразу, как покусал — закопался!
— Ага, видят, что на их поле кто‑то закапывается, и никому об этом не говорят! Да и когда кусаться начал, чего ж они тревогу не подняли, — возмутилась девочка и закричала селянам: — Эй вы! Вам, что, не говорили, что обо всех подобных случаях надо сразу же сообщать баронскому обходчику?! Или прямо в замок! Понятно? Чего вы ждали, пока сулук вырастет? Он же теперь мог кого‑нибудь из вас съесть!
Босоногая девочка, одетая хоть в старое с заплатами, но чистое платье, строго смотрела на старосту, тот низко, насколько позволяли колья стены, ограждающей деревню и на которой он стоял, поклонился:
— Будет исполнено, ваша милость!
Он узнал эту рыжую малышку, хоть и видел её всего один раз, это была баронесса Листик, Хозяйка леса! И почему её так называют, он только что убедился, расправа с хищником, притаившемся на поле, была быстрой и беспощадной.
— Ага! Смотрите мне! — ещё строже сказала рыжая девочка, а её спутница, чуть улыбнувшись, озабоченно произнесла:
— Листик, Карек говорил, что во время последней проводки купеческого каравана через перевал видели следы скальных химер, надо бы проверить.
Девочка подозрительно посмотрела на подругу, но ничего не возразила. Кивнув, Листик направилась к лесу, на противоположном конце поля. Ирэн пошла за ней. Девочка и девушка скрылись за деревьями, оттуда стремительно взлетел дракон и ушёл в сторону гор.
Вечером к Драконьей пещере подъехали капитан Норек и травница Марта, в сопровождении десятка норвеев. Из пещеры вышла Ирэн и тихо, словно боялась кого‑то разбудить, сказала:
— Намаялась за день, теперь спит. Завтра проверим дальние предгорья. Гуго, ты говорил, что барон Крэгинс жаловался, что в его баронстве у гор тоже какая‑то странная нежить завелась. Расскажешь утром Листику, надо будет и там проверить, а то вдруг к нам заползёт!
Гуго ничего не ответил, только усмехнулся в усы. А Марта озабоченно спросила:
— Как она спит?
Ирэн поджала губы и развела руками, показывая, что у Листика очень неспокойный сон. А спавшая в пещере девочка, разметавшись на стожке душистого сена, ворочалась с боку на бок, вздрагивала и что‑то сквозь сон бессвязно говорила, словно пытаясь кого‑то о чём‑то предупредить. Листику снились события, прошедшие давно и в другом мире.
Глава двадцатаяНемного из прошлогоЕщё один мятеж, снова о богах и немного об остальном
Листик сидела у окна башенки терема, где мятежные маги держали заложников. Отсюда было хорошо видно не только то, что творилось на княжеском подворье, но и за его оградой. Листик не просто сидела, она ещё ела яблоко и, судя по полупустой корзине с целыми плодами и небольшой тарелке с хвостикам и семечками, это было далеко не первое. Делать было совершенно нечего, до вечернего пира оставалось ещё несколько часов. Докия ушла в замок ведьмаков. Посольство эрэлов вело переговоры с представителями князя Склавонии и старейших родов. В основном говорили вождь эрэлов Вотормас и Брямчемудрин с Урторио, остальные слушали. Карэхита и Светолана уехали кататься, так что заняться Листику было совершенно нечем. Обе хранительницы тоже куда‑то ушли. Они проводили почти всё время вместе, возможно, знакомили друг друга со своими владениями — лесом и степью, а может, занимались чем‑то другим — Листик особо не интересовалась.
