"Что ты мелешь, -- хотел сказать Стар, -- мы ведь и так идем пешком!", но не успел, потому что Райн пропал. Каким-то образом Стар Ди Арси оказался в подвале под замком Арси, что в Зеленом княжестве -- ну точь-в-точь такой же, каким Стар его помнил: горы хлама, бочки с соленьями и дверь в винный погребок. Стар однажды был там с отцом, и помнил, что там узко, тесно, и всего один ряд бочонков. Обычно дверь эта всегда была заперта; ключ от этого погреба имелся только у отца, даже у матери его не было.
Во сне же дверь оказалась приоткрыта, оттуда выбивались языки огня -- именно огня, а не просто света.
Во сне Стар даже не подумал о том, чтобы потушить огонь. Он знал, что нужно войти в эту комнату -- ну и вошел, проще простого. Жара он совсем не чувствовал.
За дверью оказалась, как ни странно, комната, которую он обычно занимал в Чертовом Замке -- только обстановка чуть пороскошней: изукрашенная тяжелая мебель по моде Священной Империи вместо простой, принятой на Островах. Балдахин с кистями над кроватью... Кровать, кстати, была раскрыта, простыни смяты и засыпаны черными перьями вперемешку с тлеющими углями. Ничего не горело и даже не думало.
А по комнате расхаживал черноволосый курчавый юноша в кожаной одежде необычного кроя и безоружный... а нет, не безоружный: к креслу прислонился трезубец в рост человека, странного вида: с длинными зазубренными лезвиями (полмеча каждыми). Впрочем, во сне Стар знал, что такое оружие бывает; знал, что оно называется шот и даже, кажется, умел им пользоваться -- левое плечо знакомо заныло.
"А, привет! -- сказал юноша весело. -- Здоров же ты упираться, братец! Насилу тебя сюда затащил".
Глядя в его веселое, хищное лицо, Стар сперва подумал: "Это отец в молодости". Потом решил, что нет, не отец, а Симон (у отца волосы не вились), а потом догадался, что у юноши его лицо. Ну, почти. Этот был постарше: у него уже росли усы и бородка.
Поняв их сходство, Стар почти сразу сообразил, что это Кевгезстармель. Он бы и раньше его угадал, да традиционные изображения этого бога были уж очень примитивны, и на них и это одеяние, и это оружие выходили совершенно непохожими.
На всякий случай Стар положил руку на рукоять Косы: разумеется, меч был с ним и во сне.
"Не трогай железяку-то, -- оскалился Кевгезстармель. -- Тезка. Ни к чему она. Додумался тоже -- свой сон разносить! Ты мне пока в своем уме нужен".
"Нужен, значит? -- спросил Стар. -- Чтобы тело мое захватить?"
"Иди ты к Ормузду в задницу, и тело свое захвати, -- мрачно посоветовал Кевгезстармель и рухнул в кресло. -- Тоже мне, драгоценность! Оно и так мое, по праву: если бы не я, ты бы даже не родился. Можешь астролога своего спросить. Но сейчас на поверхность вылезать в такой ситуации -- дураков нет".
"То есть как? -- удивился Стар. -- То есть ты специально тут сидишь?"
"Ну да. А чего я там забыл, снаружи? То есть нет, конечно, сначала я рвался, пока не понимал, чего вокруг тебя творится. Кстати, поздравляю: вкус на баб у тебя хороший, почти как у меня".
"Чего ты хочешь? -- спросил Стар. -- Зачем снишься мне сейчас? Не снился, не снился, и вот..."
"Женушку свою почуял, -- хмыкнул Кевгезстармель. -- Дражайшую вертихвостку Фрейю... И разговор я ваш с ней слышал... и она меня, кажется, учуяла. Ну да это ничего. Они сейчас со мной ничего сделать не смогут -- и с тобой тоже. Ты и я, мы им оба нужны. Главное, что я под их дудку больше плясать не буду. Хватит, наигрался!"
Странный он был, Кевгезстармель. Молодой какой-то, без ожесточенности, без наслаждения яростью. Да и безжалостным не выглядел, каким должен бы.
"Что смотришь? -- спросил Кевгезстармель. -- Гадаешь, куда мой огонь делся?"
"Вроде того", -- кивнул Стар.
"Вот пусть и они погадают, -- хмыкнул бог. -- Так что, парень, я тебе хочу сказать: хочешь верь, хочешь не верь, но я твой союзник сейчас. Доказательство -- что выбраться ни разу не пытался после того случая и не вредил тебе никак. А сейчас слушай важное. Фрейя тебе правду сказала. У нас было соглашение с богами. Мы знали, что одному из нас нужно воплотиться среди людей, чтобы стать новым богом... таким богом, который совместит в себе божественное начало и человеческое. Иначе тут нам не закрепиться, и Нижние Земли не осушить. Мы решили бросить жребий... ну, ужесточили требования к пастве, каждый по чуть-чуть. Ра вот свинину запретил, Тор -- спиртное... все думали, его свергнут. Нет, пришли за мной! Хотя уж я-то всегда всем все разрешал, пока они воевали вдосталь и жертвы мне приносили, -- Кевгезстармель мрачно рассмеялся. --Наверное, потому и возмутились: распустил я их, вот что. Вот так и легли гости; братец Вискондил подкинул твоему папаше и горе-завоевателю заколдованное оружие -- а дальше рассказывать-то нечего, дальше ты все знаешь".
"И что теперь хотят боги от меня?" -- напряженно спросил Стар.
"Да пустяки! Чтобы ты Драконье Солнце обезвредил и все-таки богом стал. Ну, то есть со мной вместе. Может, они нас даже в вотчину обратно пустят -- не зря же они ее не разобрали... Хотя, думаю, сначала попытаются убить. Но уже после того, как мы свою божественность докажем -- до этого и пальцем не коснутся, им мученик нужен".
"О чем ты говоришь? -- не понял Стар. -- Какой мученик?"
"А, не бери в голову. В вашей земле такого еще не случалось, а они такое видели... ну и мы с Виском тоже, от того и сбежали. Только они хотят все контролировать; хрена с два выйдет, скажу тебе".
"Что тебе нужно? -- повторил Стар. -- Ты хочешь, чтобы я помог тебе вернуться?"
"Не-ет, -- протянул Кевгезстармель, -- я хочу, чтобы ты помог мне тихо пересидеть. Наоборот, я тебе, тезка, говорю: даже если тебя на куски резать будут, я не покажусь. Мне что? Ты помрешь, я в еще кого вселюсь, как эта твоя саламандра -- кстати, хороший выбор, я уже говорил?"
"Что, надоело быть богом?" -- усмехнулся Стар.
"Надоело, -- Кевгезстармель согласился неожиданно серьезно, глаза полыхнули пламенем. -- Ох как надоело за пять тысяч лет, Астериск Ди Арси! Но не только это. Я так тебе скажу: из-за этого твоего друга скоро очень неприятно станет на этом Континенте быть богом. Они не понимают, придурки; думают, можно удержать. Я так не думаю, я пострашнее видел, чем этот их... назаретянин. Когда люди хотят сотворить себе бога из человека -- они его сотворят. Спроси Вискондила, если что. Хотя вряд ли ты его найдешь; думаю, этот индюк сейчас в самую глубокую щель забьется, чтоб лишь бы не увидели..."
Он вдруг встал с кресла (вроде бы туда не садился!), пересек комнату -- Стар обнаружил, что каким-то образом стоит у камина, хотя и не отходил от порога. Потом положил руки на плечи Стара. Они были одного роста, глаза на одном уровне -- странное очень чувство, вроде как и в зеркало смотришь, а вроде как и нет.
"Везучий ты, парень, -- сказал Вискондил с непонятной грустью. -- Все тебе помогают, сволочь ты эдакий. Даже этот твой... которого ты другом зовешь... и тот тебя не оставит. Вот мне бы так".
Потом он толкнул Стара в камин, и алые языки пламени столкнулись над ним, закрывая отвернувшегося уже бога.
А дальше были удивительно мирные сны: про голубые озера, над которыми склонялись ивы. Стар гулял берегами этих озер, видел прекрасных танцующих девушек в зеленых венках. Потом на берегу появился белый единорог; Стар хотел крикнуть им, предупредить -- добежать он не успевал -- но девушки только смеялись и гладили животное по спине, а то стояло смирно и ничуть не вредило им. Потом девушки и единорог затеяли хоровод на лужайке, откуда-то набежали овечки, появился Лорк, читающий лекцию про сельское хозяйство, мама, ткущая шерсть...
Стар проснулся рано -- еще до того, как лагерь начал сворачиваться. Выспался он отлично и едва мог вспомнить свой разговор с богом. Помучившись немного, он составил то, что смог припомнить, в некую систему. Что-то там было насчет того, что он хорошо выбирает женщин, и что бояться Кевгезстармеля ему не надо, и что боги сказали правду по поводу того, как тот был убит и почему... Ладно. Что это было? Правда ли он с богом говорил, или просто... расстройство ума от треволнений?
