Он сгреб ее в объятия прямо на пороге, закрыл дверь пинком, зарылся лицом в ее волосы. Стар Ди Арси не знал, как будет смотреть в глаза своей женщине и вообще что с ними будет, когда он выскажет ей все, зачем пришел, и поэтому хотел запомнить этот момент. Наверное, так гладят смертельно раненого скакуна, перед тем, как перерезать ему глотку.

   -- Агни... -- Стар оторвался от нее, внимательно посмотрел на женщину.

   -- Уже много лет Агни, -- женщина чуть насупилась, но видно было, что по-настоящему она не хмурится.

   И что-то в ее тоне, очень хорошо знакомом, словно выбило Стара из колеи. Тихим голосом он сказал сразу, без околичностей и проверок:

   -- Я знаю, что ты убивала женщин. Фрейлину Нарау, и ту, рыжую, с которой я любезничал в Элизиуме.

   Агни напряглась. В лице она, однако, не изменилась -- привычка Фильхе владеть собой. Уже одно это дало Стару основание для подтверждений.

   -- Почему ты думаешь, что это я? -- спросила она, отстраняясь от него.

   -- Потому что они обе были очень молоды. И потому что у них были расколоты головы, -- Стар потер собственный затылок. -- Я помню, как Фильхе хотела расколоть себе голову, когда ты потеряла над ней контакт.

   -- Прежде всего, она хотела убить тебя, -- надменно бросила Агни.

   -- Да. Это тоже, -- кивнул Стар. -- Видимо, эти бросались на тебя... -- он протянул руку и резко отогнул ворот ее просторной домашней котты. С возгласом Агни отпрянула, но тут же поправилась:

   -- Да это просто синяк! Стукнулась где-то!

   -- Синяк на шее -- это странно, -- Стар покачал головой. -- Но как бы то ни было... Я не собираюсь тебя обличать.

   -- Меня оболгали! -- яростно бросила Агни. Она принялась нервно выхаживать по комнате, заламывая руки; длинный шлейф блио волочился за ней по полу, описывая причудливую траекторию. -- Мне больно, что ты так не веришь мне! Мне, которая столько лет следовала за тобой! Я обещала тебе не делать попыток выбраться из этого тела -- и я не делала!

   -- Но ты не клялась мне. Ты обещала.

   -- Что за силу имеют клятвы, если не верить обещаниям? -- спросила она свысока.

   Стар сделал к ней шаг, заглянул в приподнятое лицо. Оно внезапно показалось ему посмертной маской.

   У него действительно не было никаких особенных доказательств. Он не хотел идти к Райну за подтверждением. Он мог бы найти эти доказательства. Она могла бы стоять на своем и обидеться за его неверие. Все, что угодно. Шелуха отношений скатывалась с них, как лавина с гор.

   -- Нет, -- сказал Стар. -- Я не хочу доказывать. Я не хочу слышать твоих клятв. Потому что я могу придумать тысячи причин, по которым ты могла бы обойти... и главное: ты не человек. Тебя не интересуют люди, ты не стала одной из них. Должны ли тебя связывать людские меры. И даже данное мне обещание... я ведь не хозяин тебе.

   -- Ты просто хочешь меня обвинить, -- сказала Фильхе. -- Я надоела тебе, ты ищешь способ от меня избавиться!

   Это снова были не те слова. С каждой своей репликой она убеждала Стара, что человеческое ей чуждо. Она не обижалась -- она капризничала. Она приняла обвинение в двух убийствах как некую фигуру речи, как очередной поединок в словесной баталии.

   Печалится ли огонь о зданиях, которые разрушил? Даже если огонь принял человеческую форму.

   -- Агни... -- тихо произнес Стар. -- Если это ты... я прощаю, что ты нарушила обещание. Я не буду требовать с тебя нового. Но я не знаю, просто не знаю, что с тобой делать.

   -- Это я, -- ответила Агни, глядя ему в глаза. На сей раз в ее словах звучал вызов. -- И ничего со мной не надо делать. Все прекрасно, как есть. Я обещала тебе не покидать это тело -- и я в самом деле не пробовала. Я просто кое-что забирала у этих девчонок. Чтобы поддержать молодость. Чтобы ты любил меня по-прежнему. Ты прав, я не человек -- как и твой астролог. Из-за него погибло куда больше людей, чем из-за меня. Я помню твой рассказ о деревне, где вы нашли эту Несс. Что же? Ты же не хватаешься за голову из-за его зверств.

   Стар схватился за голову, запустил пальцы в черные кудри.

   -- Агни... не покидай этот дом, пока мы не уедем отсюда. Очень тебя прошу, -- проговорил он со всей твердостью, на какую был способен. -- Потом... я подумаю, что делать потом. Но пока у меня нет другого выбора.

   "Даже если бы я хотел выдать тебя Клочеку, -- подумал он, -- сделать так -- значит, положить конец всем нашим планам в этом городе, потому что слух разойдется мгновенно".

   -- Хорошо, -- сказала Агни. -- Я сделаю, как ты просишь. Я никогда не могла отказать тебе, Астериск.

   Теперь в голосе ее звучала печаль, хотя лицо по-прежнему ничего не выражало, и только безумно горели золотистые глаза.

   Стар вышел прочь, аккуратно затворив за собой дверь. Он еще сложно бы чувствовал прижавшееся к нему тело.

   Ди Арси спустился вниз на несколько ступеней. Нужно было бы до конца, но сил не было. Почему-то ступени словно дрожали под ногами. В бою он никогда ничего подобного не чувствовал.

   На секунду Стару нестерпимо захотелось туда, в бой -- где кровь кипела, обжигая мысли паром азарта, где все казалось ярче и лучше во сто крат. Захотелось махать, рубить, сжимать коленями мускулистую конскую спину, и не думать, что его собственные руки могут предать его, его собственная душа -- выйти из тела и зажить отдельной жизнью...

   Он сжал перила, так, как хотел сжать собственное слабодушие, навсегда изгоняя его из сердца. Что, подумаешь, бывает. Он знал, что Агни -- не человек. Он поверил, что она с ним навсегда, но, строго говоря, это ведь не обязательно правда...

   -- Ди Арси! -- услышал он знакомый голос.

   То был голос Райна, но звучал он странно. Стар поднял голову и встретился с астрологом взглядом.

   Гаев стоял у подножия лестницы, и казался таким бледным, будто не выходил на улицу по меньшей мере недели две; а выражение лица у него было -- брат-близнец женщины, оставшейся на верху.

   Стар подумал, что он ранен, и тут же машинально схватился за меч (он не снял его, когда шел разговаривать с Фильхе), думая, куда сейчас придется скакать. Но Райн вдруг разлепил губы и сказал с ощутимым усилием.

   -- Вии очень плохо, Ди Арси. Она... возможно, умирает. Она лежит в гостевых покоях.

   Вот тут Стар понял, что пять минут назад ему было очень хорошо.

   -- Опять?.. -- спросил он, имея в виду выкидыш. Но астролог покачал головой.

   -- Она... делала то, чему ее учили в лесах, ты понимаешь. Что-то не вышло. Я... не предвидел этого.

   Но Стар уже не слушал его, не мог разобрать вины, читаемой в этом голосе даже менее искушенным слушателем. Он уже пролетел мимо, направляясь в гостевые покои.

   Что-то билось у него в голове, что-то еще более странное, чем тогда, когда он думал, что умирает астролог. Тогда ему показалось, что света больше не стало; теперь -- что и не было никогда.

   Откуда-то он знал -- может быть, ему подсказывали изнутри -- что Вии на ее шаманских тропах встретился бог и помешал ей. Если так, богу не жить.

***

   Она лежала в комнате на первом этаже. Просто спокойно лежала, словно это был обычный сон. Страшное, заострившееся лицо темнело на белой подушке.

   Эрцгерцогиня прислала своего личного врача, и Райн тоже уже откуда-то вытащила еще одного. Врач эрцгерцогини сказал, что молодой госпоже следует пустить кровь, а так все в порядке; другой тоже сказал, что все в порядке, и посоветовал приложить пиявок и заварить какие-то травки. Обоих врачей Райн вежливо выставил, травки осмотрел сам, отобрал часть и вручил их служанке, велев приготовить отвар, а пиявок выкинул.

   Обычное самообладание возвращалось к нему на глаза: того и гляди улыбка на губах появится.

   -- Я убью его, -- сказал Стар, сжимая кулаки. -- Кто бы это ни был.

   -- Если это в самом деле кто-то из тех, на кого ты думаешь, то нам сначала придется хорошо поработать. Пойдем, -- Райн положил руку ему на плечо. -- Здесь мы уже больше помочь не сможем. Вия придет в себя. Поговорим в соседней комнате.