Она могла бы воспользоваться телефоном пейджерной сети, который дал ей для связи Сергей, но не знала, можно ли сделать это по междугородней связи. Да и насколько это безопасно? Ведь тот тип возле гостиницы за ней следил. Он или его сообщники похитили ее сумочку и паспорт. Хорошо еще, что деньги и ее подлинный паспорт остались при ней!

Так шел день за днем, а Татьяна так и не могла найти выход из положения. Но она понимала, что так не может долго продолжаться и решение придется принять.Но она не ожидала, что именно сегодня ей придется принять решение.

Она просто включила телевизор. Просто хотела посидеть, глядя в экран на бесконечное, словно верблюжья жвачка, действо очередного мыльного сериала. И попала на программу „Вести“.

Она рассеяно слушала очередной репортаж о ставших уже привычными криминальных разборках. Впечатляла только сумма пропавших денег — миллион долларов. И только увидев какое-то знакомое здание на экране, она вдруг поняла: речь идет о Сергее. Об их поездке в этот пансионат под видом эстрадной звезды и его подружки! Потом кадры пансионата сменились изображением какого-то здания с решетками на окнах и голос диктора произнес, что именно в этой больнице, возможно, и находится человек, выдававший себя за Сашу Архангельского. Именно он подозревается в убийстве уголовных авторитетов Акбара и Гири.

Неужели его схватили? Он ранен? А она сидит здесь, вдали от него, и ничем не может ему помочь! Возможно, он там сейчас умирает и она больше никогда не увидит его нежного взгляда, не ощутит прикосновения его сильных и ласковых рук, не задохнется в волне счастья и экстаза, которые испытывала только с ним!

Жизнь мгновенно потеряла смысл в ее глазах. Зачем ей жизнь, если в ней не будет Сергея?

Накатила волна отчаяния. Тяжелая, мутная, страшная. Она ударила тьмой и звоном в ушах. Когда Татьяна вновь стала ощущать себя, она поняла, что этот захлебывающийся стон — ее. Что она лежит на полу и колотится головой о ковер, а перепуганная Мария, причитая, пытается ее удержать.

Потом прибежал Жора и перенес ее на кровать. Ей дали нюхать нашатырь, принесли разбавленного водой вина. Сознание потихоньку начало проясняться. Вернулась способность рассуждать. Татьяна приняла решение.

Да, она должна быть рядом с Сергеем. Помочь ему бежать, если удастся. А если не удастся? Нет, она сделает все, чтобы ему помочь! Она по камушку, по кирпичику тюрьму разберет! Она — сможет! Она — сильная! Она — умная! Так всегда говорил Сергей, а Сергей никогда не ошибается!

29 августа 1994 года, 13.30.

Хладов был раздражен и раздражения не скрывал:

— Вы выяснили личность загадочного автора этой статьи?

— Я собираюсь сделать это через нашего человека в РУОПе, — ответил Никифоров. — Вполне возможно, что именно из РУОПа организовали утечку информации. Кроме того, надо понять, что здесь правда, а что — выдумка. Например, совершенно непонятно, зачем нужно было маскироваться под столь известную личность, как Архангельский. Его все знают в лицо, и у него масса знакомых.

— Как раз это и понятно! — проворчал Хладов. — Все видят Архангельского на сцене, в лучшем случае — на артистических тусовках. То есть когда он следует определенному образу, играет роль. А это сымитировать проще всего. Непонятно, зачем он потащил с собой эту бабу! Охотник — одиночка, он всегда работает один. Для отвлечения внимания? А что, — если партнерша достаточно эффектна, то все бабы будут пялиться на платье, а мужики — на то, что под платьем. А Охотник тем временем делает свои дела! А что? Операция задумана нагло, авантюрно, против правил, зато нетривиально! Потому и удалась! И если он действительно умыкнул такую кучу деньжищ, то вполне понятны и его возня с сербами, и происхождение той злополучной ракеты, — думаю, что у него еще не одна такая имеется!

— А зачем ему сербы-то нужны? — спросил Никифоров.

— А это, Виктор Петрович, я у вас должен спросить! — парировал Хладов. — Ведь вы лично держите контакт с Самойловым. Он же там вместе со своим американским другом охотится за этим сербом, как будто это новый Гаврила Принцип! Как там у них дела?

— Серб внезапно появился в гостинице, расплатился по счету и убыл в солнечную Грецию. Где он был двое суток, Самойлов не знает.

— Где был, где был! — усмехнулся Хладов. — Небось снял квартиру на Шипиловском и смотрел оттуда, как Охотник сшибает ракетой голову бронзовому Дзержинскому! Охотник ему обещал демонстрацию? Вот и извольте! Хорошо еще, что он не обещал сербу продемонстрировать наши обгорелые трупы. Кстати, об обгорелых трупах, — эксперты уже выдали какое-нибудь заключение?

— Из „Кипариса“ стреляли на Таганке, — сообщил Никифоров. — „ИЖ-71“ приспособлен для стрельбы с глушителем. А вот пуля, найденная в поселке Северном, сильно деформирована и для идентификации непригодна, а гильзу подобрали наши „дворники“ во время эвакуации. С телом вообще глухо, при такой степени обугливания вряд ли его можно опознать иначе как по зубам. Васильев полагает, что это и есть Охотник.

— Чушь! Раз Козырь еще не объявился, значит, это он и есть! — заключил Хладов. — Обошел его Двадцать седьмой! Да, потерял Козырь хватку, потерял. А что вот Охотник сейчас готовит?

— Свой уход, надо полагать, — предположил Никифоров. — Деньги он получил, хвоста скинул, — можно и на покой!

— Возможно! — согласился Хладов. — Если только утечку в прессу организовал не он.

— Зачем ему организовывать эту утечку? — возразил Никифоров. — Чтобы его по всей стране искали? Сейчас его прокуратура в розыск по линии Интерпола подаст. Зачем ему это?

— Да он же боится, что его в конце концов прикончат! — ответил Хладов. — Должен бояться! Не может же он бесконечно демонстрировать чудеса изворотливости, — где-нибудь, да проколется. Поэтому он решил подстраховаться. Если он попадет в лапы закона, тихо убрать его будет гораздо сложнее.

— Но зачем ему эта туфта о том, что он якобы лежит в больнице? — поделился сомнениями Никифоров. — Для кого эта дезинформация?

— Ну, может, он просто хочет проверить, кто там еще им интересуется! — предположил Хладов. — Им уже интересуются РУОП, Генеральная прокуратура, коллеги по конторе, братки из ОПГ, — я уже не говорю о нас и о Котове! Если дело и дальше так пойдет, то им не будет интересоваться только разве что Общество охраны животных! Короче, надо продолжать поиски Охотника, а также Рубинчика. Да, и неплохо было бы найти наконец эту роковую блондинку! Как там ее зовут?

— Татьяна Борисовна Кузьмина! — вздохнул Никифоров.

29 августа 1994 года, 15.30.

Татьяна вышла из автобуса и остановилась в раздумье. Решение ехать в Москву оформилось окончательно. Она только еще не решила, как добраться до Москвы: самолетом, поездом, автобусом. Поездом и автобусом лучше, поскольку не нужно предъявлять паспорт. Да, все-таки поезд! Она решительно сделала шаг в сторону… и столкнулась с тем самым незнакомцем, что преследовал ее в день приезда!

Эдик приехал на вокзал по делу: надо было встретить старого кореша. Тот должен был стать третьим в одном надежном деле, которое Эдик обмозговал в деталях, валяясь на пляже. Он остановился, глядя на наручные часы, — сколько еще до прихода поезда. И тут на него налетела какая-то девица. И куда они вечно спешат?

Эдик поднял глаза и ахнул. Та самая! Он широко улыбнулся и открыл рот для дежурной фразы. Но девица шарахнулась от него в сторону и побежала через дорогу, проскакивая между отходящим от остановки автобусом и лихо подкатившим такси. Эдик бросился за ней и налетел на какую-то тетку с сумками, которая бежала к остановившемуся такси.

Тетка не удержалась и повалилась на тротуар. Сумки запрыгали по асфальту, вываливая свое содержимое. Эдик на мгновенье отвлекся, обегая тетку и бормоча извинения. Автобус взревел мотором и обдал Эдика струей вонючего сизого дыма. Эдик вглядывался в противоположную сторону улицы, но девицы там не было видно, хотя еще несколько секунд назад она стояла буквально в трех метрах от Эдика на проезжей части. Вот не везет, так не везет! В довершение всего сбитая Эдиком тетка оказалась родственницей таксиста и тот, изрыгая густой мат, в следующий момент уже хватал Эдика за грудки.