С самого начала было ясно: этот брак не из тех, что совершаются на небесах. Теперь же стало очевидно, что он еще принесет немало бед.

Кики выехала на оживленную Кенсингтон-Хай-стрит. Отказавшись от удовольствия разогнаться как следует, она включила на полную мощность восьмидорожечный встроенный магнитофон, занимавший большую часть приборной панели, и из динамиков вырвался голос Литл Ричарда, самозабвенно певшего «Лицо ребенка». Встречные пешеходы недоуменно крутили головами, пытаясь определить, откуда доносится эта чудовищная какофония, и Кики довольно ухмыльнулась. В роке нет ничего лучше старых хитов. Оставалось убедить в этом Аледа Картера.

— Ты меня не слушаешь, Кики. — Алед Картер, толстый коротышка, полный неистощимой энергии, раздавил окурок сигары в массивной стеклянной пепельнице и резко крутанул свое вращающееся кресло, словно этим жестом пытался выиграть время и справиться с растущим раздражением. Оказавшись снова лицом к лицу с Кики, Алед громко хлопнул рукой по столу. — «Встречи со звездами» в субботнем вечернем телеэфире — просто подарок судьбы. Это даже не обсуждается. И ты должна на коленях благодарить меня за такую возможность.

— Что ж, считай, что я не намерена опускаться на колени. Варьете-шоу на телевидении — просто дерьмо, и шоу Артура Хейнза недалеко ушло от «Черно-белых менестрелей».

Кики приняла воинственную позу. Ее наряд состоял из узких джинсов в обтяжку, заправленных в сапожки из кожи ящерицы, и футболки, усыпанной ярко-синими блестками. Пронзительно-розовая помада на губах составляла необычный контраст с желтовато-зеленой подводкой для глаз и тенями для век цвета фуксии.

Но яркая цветовая палитра оставила Аледа равнодушным. Он поджал губы.

— Не дави на меня, Кики. Ты пока еще не стала настоящей звездой, и никогда не станешь, если не будешь слушать, что тебе говорят. Я позволил тебе тянуть с записью альбома, пока ты не наберешь достаточно материала, хотя твой контракт со студией звукозаписи уже трещал по всем швам. А теперь ты говоришь мне, что материала по-прежнему нет и не будет еще неизвестно сколько времени. У тебя всего лишь две по-настоящему успешных записи, Кики. Они стали хитами, но ты и оглянуться не успеешь, как их забудут, если в самое ближайшее время не выйдет новый альбом. Я тут разговаривал с Китом. — Короткими толстыми пальцами Алед взял со стола лист бумаги и протянул его Кики. — На вот, просмотри список авторов. А здесь магнитофонная запись. Восемь песен совершенно новые, остальные — перепевы старого. Все будет именно так, и никак иначе, Кики. Песни Лейн — Грант войдут во второй альбом. — Алед помолчал и многозначительно добавил: — Если вообще будет этот второй альбом.

Сохраняя полнейшую невозмутимость, Кики вернула Аледу напечатанный на машинке список, сунула магнитофонную запись в задний карман и окинула своего продюсера ледяным взглядом.

— В твоем списке нет ни одного приличного имени.

— А кого ты надеялась там увидеть? — насмешливо парировал он. — Берта Бакарака и Хела Дэвида[27]?

— Возможно. Ну, по крайней мере Кэрол Кинг или Дона Блэка.

Алед шумно вздохнул.

— Когда-нибудь это случится, Кики, но не сегодня. — Довольный, словно ему удалось благополучно уладить сложный вопрос, Картер снова привел в движение свое кресло и, сделав полный оборот, добавил: — А что касается шоу Артура Хейнза, ты непременно там выступишь. У него огромная аудитория.

Кики проявила редкостное самообладание и промолчала, понимая, что в споре с Аледом лишь зря теряет время. Алед не настолько глуп, чтобы возомнить о своей полной победе.

— Рок-звезды — скоропортящийся продукт, — отрывисто бросил Картер. — Эстрадные исполнители на любой вкус — вот кто держится на сцене. Не будь себе врагом, Кики. Не думай, что ты лучше всех знаешь, как найти путь к успеху; это не так.

Кики презрительно дернула плечом, но Алед предпочел сделать вид, что они обо всем договорились, и оскалил зубы в так называемой улыбке.

— И еще: твой обед с Китом в час дня отменяется. Армстронг подхватил грипп.

— А столик все еще за нами? Заказ не отменили?

— Пока не отменили. А что?

— Я больше трех месяцев не видела отца — хотела бы встретиться с ним.

Кики пружинящей походкой вышла из кабинета Картера. Что ж, этот визит вполне может оказаться последним. Наверное, Алед искренне верит, что он для нее — самый лучший продюсер, но легковесные песенки и шоу-варьете совсем не тот путь, который она для себя выбрала. А это значит, что им с Аледом придется расстаться.

— Пока, Кики, — бросила ей вслед секретарша в приемной.

Кики, не оборачиваясь, махнула рукой и в следующую минуту была уже на улице. Да с какой стати она должна выслушивать весь этот вздор, который несет Алед, и следовать его дерьмовым указаниям? Успехом двух своих записей она обязана вовсе не ему. Кики завоевала признание, когда ее продюсером был Френсис. А Алед всего лишь сумел извлечь выгоду из их с Френсисом достижений, если, конечно, можно считать удачным ходом ее двухмесячное турне по Австралии и предложение поучаствовать в шоу Артура Хейнза. Теперь Кики твердо знала, что собирается делать, как только Френсис вернется в Лондон.

Вместо того чтобы направиться к припаркованному «мини-куперу», Кики зашагала к ближайшей телефонной будке.

— Я вернулась, Саймон, — говорила она три минуты спустя. — Как насчет обеда в «Мистере Чау»?

Кики как раз пересекала улицу, приближаясь к ресторану, когда на нее набросилась группа американских туристов.

— Кики! Кики! — Они с восторженными воплями окружили ее и принялись лихорадочно шарить по карманам и сумкам в поисках клочка бумаги для автографа.

Кики благосклонно кивала, приветливо улыбалась и охотно раздавала автографы. При виде отца, идущего ей навстречу по другой стороне улицы, она еще больше повеселела. Саймон смущенно остановился и подождал, пока схлынет толпа поклонников.

— Боже мой, и часто такое происходит? — робко спросил он, когда они вместе переступили порог ресторана.

— Бывает, — небрежно бросила Кики, стараясь придать голосу холодное безразличие и скрыть охватившую ее дрожь: то, что отец увидел ее в образе поп-звезды, привело Кики в необычайное волнение.

— Как тебе понравилась Австралия? Удалось посмотреть страну? — начал разговор Саймон, когда они уселись за столик.

— Я видела пыльные аэропорты в крошечных городках, грязные раздевалки и множество таких же унылых гостиничных номеров, — отозвалась Кики, внимательно разглядывая ресторан. — У меня не было ни единой свободной минуты, я провела все время в бесконечных разъездах, меняя один город на другой… Попутчики мне попались паршивые, а погода — еще хуже. Я ведь не переношу солнца, а там изо дня в день такая жара, термометры просто зашкаливало.

— О! — смущенно протянул Саймон.

В своих серых фланелевых брюках и твидовой куртке с заплатами на локтях отец выглядел в «Мистере Чау» совершенно несуразно. Когда Саймон отвел со лба светлую прядь, Кики поймала себя на том, что ищет в его волосах следы седины. Седины не было, как, впрочем, и намечающейся лысины. Если бы Саймон не одевался так безнадежно старомодно, он выглядел бы вполне сносно, даже, пожалуй, привлекательно.

— Так когда же ты вернулась? Вчера?

Кики кивнула, продолжая разглядывать зал. За соседним столиком в компании молодой женщины сидел Дадли Мур[28], но поскольку Кики была с ним не знакома, подобное соседство не обещало ничего интересного. Неподалеку обедал театральный агент, которого Кики немного знала. Увидев ее, он заметно оживился. Не найдя больше никого достойного внимания, Кики недовольно нахмурилась. Ее тщеславие было уязвлено. Она рассчитывала встретить здесь совсем другое окружение. Внезапно дверь распахнулась, и в зал влетел Дейви Джонс из «Манкис»[29], а вслед за ним ввалились Питер Торк, Майк Несмит и Мики Доленз.