- Похоже на массовое бракосочетание, правда? - заметил Гутри и взял меня за руку.

Пары, явно нервничая, расселись на стульях, рядами установленных перед помостом, похожим на сцену. На помост вышли и тоже сели дядя Макс, миссис Стирлинг и американский посол, которому предстояло сказать напутственную речь. Среди аудитории находились также учителя, младшие школьники, мамы и папы, бабушки и дедушки. Публика то и дело подносила к лицу свои фотоаппараты и видеокамеры.

Я все время думала о значении этих двух слов: “окончание” и “выпуск”. Их сегодня употребляли чаще всего, причем в одинаковом смысле. “Окончание” звучало как конец чего-то, а “выпуск”, наоборот, как начало. Мне подумалось, что сегодня нужны оба этих слова, а не то или другое в отдельности, поскольку и в самом деле сегодня наступил конец чему-то и в то же время - начало чего-то другого.

Церемония началась с молитвы, затем выступил с речью посол, а за ним - дядя Макс, который вручил дипломы. Я ничего не поняла из их выступлений, потому что не могла сосредоточиться. Все, что я слышала - это шорох длинных платьев, громкий звон колоколов церкви Святого Аббондио, щебетание птиц в кронах деревьев, между которыми был установлен навес.

Присутствующие исполнили национальные гимны США и Швейцарии, миссис Стирлинг прочитала заключительную молитву, старшеклассники дружно издали радостный вопль, и одна за другой пары переместились на террасу, где был накрыт праздничный ланч. Все стали угощаться семгой, креветками, жареной индейкой, ростбифом, разными салатами, свежей клубникой и авокадо. Воздух наполнился смехом и веселыми возгласами.

У всех было легко и счастливо на душе, казалось, на свете нет ничего невозможного. Мир был полон безграничных восхожестей.

Но время незаметно и неумолимо уменьшало число присутствующих, заставляя учеников и их родителей уходить, чтобы собирать чемоданы, садиться в ожидающие их такси и исчезать под напутственные пожелания: “До свидания! До свидания! Arrivederci! Пиши! Я буду скучать по тебе! Ciao bella!” Такси отъезжали, а прощальные возгласы неслись им вслед, вниз по склону Коллина-д’Оро.

У меня оставалось лишь десять коротких минут на прощание с Гутри, Белен, Кейсуки и Мари. Мы бездумно израсходовали эти минуты на глупые, ненужные вопросы, вроде: “У тебя паспорт с собой? Во сколько отправляется твой поезд / вылетает твой самолет?”

Гутри обнял меня, сунул в руку маленький сверток, крепко поцеловал в губы и сказал:

- Ciao bella! - Потом сел в поджидающее его такси и крикнул напоследок: - Мы обязательно встретимся вновь! Мы все! Даже Лайла! Вот увидишь! - Уже из отъезжающего такси донеслось: - Libero-o-o…

Некоторое время я сидела на скамейке у подъезда школы и махала на прощание отъезжающим школьникам. Потом такси разъехались, и все стихло. Я побрела обратно в кампус. Столы уже были убраны. Кое-где еще оставались позабытые пустые стаканы; смятые программки валялись на террасе. На скамейке сидел сторож и разговаривал с двумя работниками школы.

- Ciao, Доменика! - поприветствовали они меня.

Ветерок лениво поигрывал с полотном навеса, когда я поднималась по каменным ступеням мимо спального корпуса, где горничные уже вывешивали перины проветриваться на подоконники.

- Ciao, Доменика!

Возле двери в одну кучу были свалены старые учебники, исписанные тетради и ненужная одежда. Я пошла дальше по Виа-Попорино. Через узкую улочку с ленивым жужжанием летали пчелы. Колокола церкви Святого Аббондио пробили три часа.

Дяди Макса и тети Сэнди не было дома. Очевидно, они все еще составляли компанию миссис Стирлинг и послу в Каза-Стирлинг. В нашем доме царили прохлада и полумрак. Я развернула сверток, который дал мне Гутри. Это была книга рисунков с видами Тичино. Я забралась вместе с ней на кровать. Там были озеро, горы, фуникулер. Там были Монтаньола и Лугано. Там были тропинки, реки и протоки.

Сны Доменики Сантолины Дун

Я все еще была одета в свою юбку и блейзер, но на ногах у меня были лыжи. Я съезжала вниз по холму в направлении кампуса. Ветки больно хлестали меня по лицу, а я катилась без палок, растопырив в стороны руки, что делало меня похожей на неуклюжего орла. Я неслась по кочкам, через тропу, в невообразимом прыжке перелетела через весь навес, не ведая, где приземлюсь.

..

Дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь!

Я проснулась и увидела, что мой блейзер висит на вешалке, а на ногах были ботинки, а не лыжи. Я сползла с кровати и, прихрамывая на затекшую ногу, бросилась к телефону. Это звонил Гутри.

- Привет, Динни, у меня тут возникла идея…

На Виа-Попорино лежали длинные тени, в воздухе царило какое-то тревожное затишье.

- Где ты? - спросила я. - Сколько сейчас времени?

- Я тебя разбудил? - спросил в свою очередь Гутри. - Сейчас девять часов. Я в Цюрихе.

- Что? Все еще в Цюрихе?

- Я опоздал на самолет! Ничего страшного! Кейсуки тоже опоздал. Мы сейчас в гостинице недалеко от железнодорожного вокзала. Почему бы тебе не присоединиться к нам? Мы не станем ложиться спать всю ночь, а утром ты могла бы вернуться в Лугано!

- Как, прямо сейчас? - В доме стояла полная тишина. Я поняла, что дядя Макс и тетя Сэнди еще не пришли из школы. - У меня совсем нет денег…

- Попроси у своего дяди!

- Дома никого нет. Никого, кроме меня.

- Тогда возьми билет на условии COD, Cash on Deliverino*, - предложил Гутри. - Серьезно, Динни, давай соберемся! Это будет такое самое лучшее!

______________

* Оплата наличными после доставки (англ.; deliverino - искаж. от delivery).

Я подумала, что даже если найду деньги и успею на поезд, отправляющийся в девять тридцать, то приеду в Цюрих не раньше часа ночи.

- Дядя Макс будет рвать и метать, - сказала я.

- Объяснишь ему, что мы отпраздновали достижение тобой зрелости! - посоветовал Гутри.

Трубку схватил Кейсуки.

- Я ему говорил, что это ту-по! Девочка не следовать ехать поздно одна в поезде.

Снова голос Гутри:

- О’кей, о’кей, прости, Динни. Идея действительно тупая.

Я поблагодарила его за книгу.

- Она такая самая лучшая! - сказала я.

- Динни! Правда же, ты не забудешь меня? Правда же, ты не забудешь Швейцарию, Динни?

Телефон умолк. Я стояла и молча смотрела на него. Он зазвонил опять.

- Динни? Это снова я, - раздался голос Гутри. - Ты не сообщила мне свой адрес. У меня нет твоего адреса.

Я продиктовала ему мой адрес и попросила дать мне свой. А он ответил:

- Я к тебе приеду!

- Fantastico! - сказала я.

Положив трубку, я пожалела, что не спросила название гостиницы, в которой остановились Гутри и Кейсуки. Может быть, я все же могла бы поехать. Вот был бы сюрприз! Интересно, дядя Макс и тетя Сэнди разрешили бы мне поехать? Впрочем, нет, в этом не было никакого смысла, разве только чтобы увидеться в последний раз! Зато потом снова пришлось бы пережить грусть прощания и одной ехать в скором поезде обратно в Лугано, опять повторять все это путешествие через горы.

Меня охватила такая печаль, что захотелось плакать.

46. Моя следующая жизнь

Через три дня дядя Макс, тетя Сэнди и я сели в поезд, отправлявшийся из Лугано в Цюрих. Они провожали меня в аэропорт на самолет, которым я должна была долететь до Вашингтона, столицы США, а там меня встретит мой отец и на машине отвезет домой в Байбэнкс, штат Кентукки. Странно было называть домом место, о котором я ничего не знала и где никогда не жила.

Мы доехали на поезде вверх до горного перевала, разделявшего Швейцарию, и всю дорогу я не отходила от окна. “Guardate!” - не переставая, шептала я себе. За окошком появлялись и исчезали водопады, сложенные из камня церкви, разбитые на террасах виноградники. Промелькнули мимо старинные замки Беллинцоны на фоне возвышающихся Альп, чистые реки, домики-шале, похожие на цветущие прямо из земли бутоны.