– Я его не знала, – покачала головой Мария в ответ на мой вопрос. – Знала, что есть такой человек – Магистр. Видела его на сцене, как и все. Вы ведь видели?

– Да, – подтвердил я.

– И что вы можете сказать о Магистре?

– Ничего, – честно признался я.

– И я тоже, – вздохнула Мария. – То-то и оно.

Оставалась надежда на Сабадаева. Он был первым помощником Магистра. Главным доверенным лицом. Посредником между Магистром и всеми остальными.

– А ведь и здесь все закрутил Магистр, – пробормотал я, вдруг обнаружив, что наткнулся на то, что и так лежало на поверхности.

Мария посмотрела на меня вопросительно. Не поняла.

– Вот эта пирамида, – сказал я. – Новая. Где камни за деньги отдают. Ведь тут Сабадаев обнаружился. Но это не он все придумал.

– А кто?

– Магистр! Только Магистр опять в тени! Как в прошлый раз!

Вот как аукнулась история годичной давности. Наши призраки к нам возвращаются.

Центр Москвы. Большой Козихинский переулок. Я сбросил скорость, чтобы дать возможность Марии всмотреться, в какой из домов она приходила на встречи с Сабадаевым год назад, но она уверенно сказала:

– Это дальше, Женя! Там, по правой стороне.

Она все прекрасно помнила и без малейших сомнений вывела меня в нужную точку.

– Здесь! – сказала она.

Я не сделал попытки остановить машину.

– Женя! Здесь! – повторила Мария.

– Я понял. Но я решил, что вы не хотите, чтобы мы здесь останавливались.

– Почему же я не хочу? – искренне удивилась Мария.

– Ну, может быть, из осторожности.

– Чепуха какая! – пожала плечами Мария и первой вышла из машины. – Идемте, я покажу вам ту квартиру.

Я последовал за ней. Мы вошли в подъезд, поднялись на второй этаж, и прежде, чем я что-либо успел сказать, Мария уверенно и без капли сомнения нажала на кнопку звонка у одной из дверей. Что она делает?! Я смотрел на дверь с замиранием сердца. Что я ожидал увидеть? Что откроется дверь и оттуда выйдет таинственный Магистр?

Никто не вышел. Мария еще раз нажала на кнопку. Звук у звонка за дверью был дребезжащий. Мария когда-то говорила, что эта квартира всегда казалась ей нежилой. Там пахло пылью. И этот дребезжащий звук звонка чем-то неуловимо соответствовал моим представлениям об обстановке этой квартиры.

– Никого, – констатировала Мария. – Я так и думала.

Все-таки зря она так отважно звонила. Вот открылась бы дверь – и что бы мы делали? Тут не нам надо действовать. Тут Мартынов должен быть. И те, кому положено. А когда в дело вмешиваются дилетанты, получается так, как получилось с бедным Сергеем Михайловичем, который исчез и которого неизвестно где теперь искать.

Я жестом показал Марии, что надо уходить. Мы спустились вниз: женщина впереди, а я шел за ней. Я отстал от нее на несколько шагов. Мария вышла из подъезда, а дверь не придержала, и та дверь с грохотом захлопнулась перед моим носом, и в наступившей в подъезде тишине я вдруг услышал, как наверху, на втором этаже, открылась дверь. Это был щелчок замка и едва слышный скрип – дверь распахнули, и более никаких звуков, будто кто-то там, на втором этаже, стоял и вслушивался, как и я, в пугающую тишину подъезда.

Мария, видимо, обнаружив мое отсутствие, открыла дверь подъезда, и произведенный ею шум спугнул того, кто был наверху: там скрипнула дверь и щелкнул язычок запираемого замка. Там кто-то был, в той квартире. Кто-то, кто не решился нам открыть, но кому было очень интересно знать, кто же там такой приходил в гости. И мне очень захотелось увидеть этого человека. До дрожи захотелось, до беспамятства. Я мгновенно позабыл про свои недавние размышления об осторожности. Втянул Марию в подъезд и прошептал ей на ухо:

– Сейчас еще раз поднимемся с вами к той квартире, вы позвоните, постоите немного, а потом спуститесь вниз и хлопните дверью подъезда.

– А вы? – так же шепотом спросила Мария.

– Я вам потом все объясню, – пообещал я.

Мы вернулись на площадку второго этажа. Здесь по-прежнему было безлюдно и тихо, но этой тишине я уже не верил. Мария, повинуясь моему жесту, нажала кнопку звонка. Никто нам не открыл, разумеется. Я показал Марии, что ей пора уйти. Она спустилась по лестнице, и я слышал, как хлопнула внизу дверь. И кто-то слышал это вместе со мной. Я ждал. И это случилось. Но совсем не там, где мне представлялось. Дверь открылась, но не та, перед которой я стоял, а та, что была напротив, у меня за спиной. Я резко обернулся. Это был старик в возрасте за семьдесят. Он думал, что мы ушли, и не ожидал никого увидеть, и потому мое присутствие его на миг парализовало, и этого мига мне хватило на то, чтобы переместиться к двери его квартиры и придержать ту дверь рукой, прежде чем старик успел бы ее захлопнуть. Резкость моих движений напугала старика, и он по причине ветхости своей и своего здоровья запросто мог бы заработать инфаркт, наверняка не первый в его жизни, но он, к счастью, меня узнал, что, вполне возможно, спасло ему жизнь.

– Колодин! Женечка! – прошепелявил он обрадованно и посмотрел на меня такими счастливыми глазами, будто я был почтальоном, который принес ему долгожданную пенсию.

– Да, это я! – подтвердил я, стараясь улыбаться как можно шире. – К вам можно? Я к вам по конфиденциальному вопросу.

– Передачу будете снимать? – обмер восторженный телезритель.

– Ага. Розыгрыш очередной.

Я вошел в квартиру старика, легонько его потеснив, и плотно закрыл за собой дверь.

– Вы один? – спросил я.

– Один.

– Вот и хорошо. Никто нам не помешает.

– А кого вы, Женечка, разыгрывать собрались? – спросил старик и замер в предвкушении сладких подробностей телевизионной жизни.

– Соседей ваших, – ответил я. – Из квартиры напротив.

Что-то я не то сказал. Что-то не продумал. Потому что старик перестал улыбаться и посмотрел на меня с недоумением.

– Так ведь нет там никого, – сказал он озадаченно.

– Разве? – вполне правдоподобно изобразил я удивление.

– Ну конечно! – подтвердил старик. – Никто не живет. Уже давно.

– Давно – это сколько?

– Года три.

– А вы ничего не путаете? – посмел усомниться я.

– Нет. Там раньше Пал Сергеич жил.

– Сабадаев?

– Какой такой Сабадаев? – не понял старик.

– Вам такая фамилия не известна?

– Нет.

– А у Пал Сергеича какая была фамилия?

– Вершков.

– А потом этот Вершков куда делся?

– Он в Дмитрове сейчас живет.

– А чего это он из Москвы в Дмитров подался? – не уловил я логики в географических перемещениях неведомого мне Пал Сергеича Вершкова.

– Продал он квартиру.

– Кому?

– Не знаю. Уж три года как кому-то принадлежит. А кому – не понятно.

– А вы хоть видели этого человека? Нового хозяина.

– А как поймешь, кто хозяин? Люди туда разные ходят. Кто такие – они не докладывают.

– Но кто-то там живет?

– Мне думается, что нет. Может, на будущее квартиру купили. Вложили деньги. Или с другими какими целями. Но никого там нет, кажется. Приходят и сразу уходят.

– Но вы их хотя бы видели, этих людей? – с надеждой спросил я.

– Так, случайно если только, – засмущался старик.

– Сможете их описать?

– А вам зачем?

– А нам для передачи.

– Помогу, конечно, – с готовностью кивнул мой собеседник. – Мне ваша передача нравится. Особенно про самолет.

– Про какой самолет?

– Ну, товарищ один лететь собрался, самолет уже на взлетную полосу выехал и тут разваливаться начал. А экипаж пьяный, – захихикал счастливо старик. – Довезем, говорят. Нам не впервой.

Точно, был у нас такой сюжет.

– Вот и сейчас мы что-то подобное планируем, – заговорщицки сказал я.

– Снова про самолет? – обмер счастливый старик.

– Почти, – ответил я. – Только нам без вашей помощи не обойтись. Значит, так, давайте договоримся. К вам придет человек…

– Когда?

– Скоро. Скажет, что от меня. И вы ему все, что знаете, расскажете. Договорились?