«Английский врач — один из здешних больничных врачей — до этого предсказал и теперь повторяет, что надеется и даже уверен, что на этот раз он отделается, но что если Боркгейм не откажется от своего сумасшедшего образа жизни, он не протянет более года.

Дело в том, что Боркгейм с 4½ или с 5 часов утра до 9 с яростью занимается русским и повторяет это с 7 часов вечера до 11. Ты знаешь, как он полемизирует с богом и чертом и хочет непременно сделаться ученым, с тех пор как обладает недурной библиотекой.

Доктор требует, чтобы он, по крайней мере, на два года прекратил все занятия, кроме деловых, а свободное время посвящал легкому чтению и прочим развлечениям. Иначе он обречен, и притом неизбежно. У него нет достаточно физических сил работать за двоих.

…Выглядел он чертовски fatigue[24] и худым Я ему сказал, что ты пока был связан службой лишь very moderately[25], занимался другими вещами. Сделал это намеренно, так как знаю, что он питает к тебе большое почтение. Когда я вернулся в гостиную к его жене, я рассказал ей о нашем разговоре. Она сказала, — и я обещал ей, с своей стороны, необходимое содействие, — что ты сделаешь ей величайшее одолжение, если напишешь ее мужу. Во-первых, его особенно порадует такое внимание с твоей стороны, а во-вторых, на него подействует, если ты ему посоветуешь не губить себя extrawork[26].

По моему мнению, Боркгейм в данный момент вне опасности, но он должен быть очень осторожным…»

На следующий же после прощания с Марксом день, в девять часов утра, Карл Шаппер умер.

«Ряды наших старых товарищей сильно редеют, — писал с горечью Энгельс Марксу, узнав об этой кончине, — Веерт, Вейдемейер, Люпус (Вольф), Шаппер, — но ничего не поделаешь, a la guerre comme a la guerre»[27],

Заботясь о других, Маркс мало думал о своем здоровье и, вернувшись под дождем от больного Боркгейм а, схватил простуду. Дочери решительно запретили ему идти на заседание Генерального совета. В этот вечер вся семья собралась в кабинете Маркса. Ко дню его рождения врач Кугельман из Ганновера прислал ему в подарок два ковра из рабочей комнаты Лейбница, купленные с аукциона после того, как дом этого великого математика был сломан. На одном из ковров был выткан довольно уродливый старик, очевидно Нептун, барахтавшийся среди волн, на другом — толстая Венера и амуры. По мнению Маркса и его близких, все эти мифологические сюжеты были выполнены в весьма дурном вкусе рококо. Но зато тогдашняя мануфактурная работа отличалась завидной добротностью. После долгих обсуждений Карл решил-таки повесить оба ковра на стенах своего кабинета ввиду своего преклонения перед гением Лейбница.

Война! Июльским ясным днем весть о ней промчалась над миром, как похоронный колокольный звон.

Четыре года правительство Наполеона III готовило войну с Пруссией, хвастливо объявляя о мощи имперской армии. В действительности режим Луи Бонапарта стремительно разлагался, и это пагубно отражалось на французском войске! Нападение Франции на Пруссию вызвало естественный подъем патриотических чувств во всех германских государствах. Они усиленно помогали Пруссии, у которой было несколько хорошо организованных армий. Французы терпели поражение за поражением. В тылу страны в Париже было неспокойно. Огюст Бланки, бежавший из тюрьмы в 1864 году и проживавший в Бельгии, тайно вернулся в Париж и поднял вместе со своими приверженцами восстание против Бонапарта. Однако и в этот раз бланкисты потерпели поражение.

В самом начале войны Маркс обратился с воззванием от имени Генерального совета ко всем рабочим мира.

«Английский рабочий класс, — заканчивается воззвание, — протягивает руку дружбы французским и немецким рабочим. Он глубоко убежден, что, как бы ни кончилась предстоящая отвратительная война, союз рабочих всех стран в конце концов искоренит всякие войны. В то время как официальная Франция и официальная Германия бросаются в братоубийственную борьбу, французские и немецкие рабочие посылают друг другу вести мира и дружбы. Уже один этот великий факт, не имеющий себе равного в истории, открывает надежды на более светлое будущее. Он показывает, что в противоположность старому обществу с его экономической нищетой и политическим безумием нарождается новое общество, международным принципом которого будет — мир, ибо у каждого народа будет один и тот же властелин — труд. Провозвестником этого нового общества является Международное Товарищество Рабочих».

Фридрих Энгельс пристально изучал все сводки и сообщения с фронта. Он писал в это время военные обзоры для одной из лондонских газет. В этих статьях с новой силой и блеском проявился его врожденный талант полководца и стратега, тем более проницательного, что к военной науке он применил метод исторического материализма. Энгельс предрек, сопоставив все факты, неизбежность разгрома французской армии под Седаном. Пророчество его сбылось с разительной точностью. Тотчас же после седанской катастрофы 2 сентября французская армия в составе 82 тысяч солдат, офицеров, генералов во главе с самим императором Наполеоном III сдалась победителю. Это был беспримерный в истории случай.

Предвидение Энгельса снискало ему несокрушимый авторитет и восхищение друзей и соратников.

Маркс писал другу: «Если война продолжится некоторое время, ты будешь скоро признан первым военным авторитетом в Лондоне».

Женнихен, старшая дочь Маркса, назвала Энгельса «Генеральным штабом». С той поры прозвище «Генерал» прочно утвердилось за Энгельсом до самого конца его жизни.

Спустя два дня после сдачи Луи Бонапарта пруссакам во Франции была объявлена республика. О свержении Второй империи и провозглашении республики Карлу Марксу телеграммой сообщил член Интернационала — журналист Шарль Лонге.

Луи Бонапарт, заклейменный вечным позором в «Восемнадцатом брюмера» Карла Маркса, пал.

«Военный заговор в июле 1870 года является только исправленным изданием coup d’etat[28] в декабре 1851 года… Вторая империя кончится тем же, чем началась: жалкой пародией…» — предсказал Маркс в воззвании Интернационала о франко-прусской войне.

Почти два десятилетия жестокий узурпатор, юркий авантюрист и хищный казнокрад диктаторствовал во Франции, сеял тьму, расправлялся с честными, одаренными людьми, подавляя свободу, мысль, совесть и права народа. Он был смертельным врагом Интернационала и готовил заговор с целью уничтожить его как опаснейшего и сильнейшего недруга. Много лет с Луи Бонапартом упорно, неустрашимо боролся Карл Маркс, твердо веря в бесславный конец цезаризма.

События развивались с калейдоскопической неожиданностью. Правление Луи Бонапарта кончилось позором. Во Франции снова была объявлена республика.

Едва весть об этом достигла Лондона, Маркс, стоявший во главе Генерального совета, организовал широкое движение английских рабочих за немедленное признание правительством Великобритании молодой республики. Он переписывался с Парижским федеральным советом Интернационала, разъясняя соратникам, какие задачи стоят перед секциями Товарищества в данное время.

Перед отъездом в бунтующую, революционную Францию к Марксу пришел тридцатилетний Огюст Серрайе, мастер по выработке обувных колодок. Он ехал в Париж в качестве представителя Генерального совета. Несколько часов провел Серрайе в деловой беседе с Марксом. Вождь Интернационала и рабочий, один из членов Генерального совета, обсуждали, какой позиции следует придерживаться парижским секциям Товарищества. Время было трудное. Франко-прусская война продолжалась.

Рабочие Парижа вместе с другими тружениками низвергли империю и установили республиканский строй. Тем не менее буржуазии опять удалось захватить власть в стране. Прусские войска шли на Париж, хотя Французская республика более не угрожала германскому единству, как это было при Луи