Военной разведке, конечно, нелегко было держаться в стороне от напряженных моментов во внутренней и внешней политике. Тогдашние враги Германии – Франция и Англия – имели свои опорные пункты тайных служб на всей территории рейха. Глава межсоюзнической Контрольной комиссии генерал Дюпон прежде был начальником французского Второго бюро (секретной службы). Он покрыл всю Германию сетью шпионов, действовавших во всех сферах. Было также известно, что военный шпионаж направляется главным командованием французских оккупационных войск в Майнце. Специалисты Второго бюро помогали Праге и Варшаве при создании ими своих сетей шпионажа против Германии. Иными словами, рейх был осажден и наводнен разведывательными службами его противников.
Тем выше следует оценивать достижения германского абвера. Из-за нехватки финансовых средств и персонала он сосредоточивал свою работу только на главных направлениях, делая из нужды добродетель. В частности, в период с 1921 по 1933 г. Польша после непродолжительной разрядки политической напряженности стала вновь вплоть до начала войны в 1939 г. беспокоить абвер в двух аспектах: во первых, в плане борьбы с польским шпионажем, а во вторых, в связи с необходимостью разведки находившейся в процессе строительства польской армии. При этом мы исходили из того, что Польша может выставить около 60 дивизий. Это была, во всяком случае, та цель, которую Варшава стремилась достичь с очевидной для всех энергией. Соответственно германский абвер начал с того, что создал «сеть усиленного внимания», которая предполагала засылку агентов во все районы, имевшие большое военное и транспортное значение. Эти агенты должны были немедленно доносить об обнаруженных ими событиях, в особенности – военного или военно-политического характера. В то же время абвер обязан был систематически изучать состояние польской армии, выявлять ее численность, места расквартирования войск, их оснащение, вооружение и т. д. Это осуществлялось также и путем анализа общедоступных печатных изданий, описаний строящихся объектов, статей в специальных журналах и т. п. Кроме того, предпринимались попытки заполучить «прямые» источники, т. е. найти живых носителей информации среди польского офицерства и представителей власти, имевших отношение к вопросам обороны страны. Таким путем удавалось получать наставления о мобилизации, описания видов вооружения и снаряжения, планы проведения маневров и учений и другие материалы. Опыт говорил, однако, что такие информаторы стоили абверу недешево; к тому же они, получая крупные вознаграждения, часто начинали вести шикарную жизнь, вызывая тем самым подозрения и провал. Несколько судебных процессов над такими шпионами заставили абвер очень строго подходить к отбору и вербовке информаторов в польском офицерском корпусе. Эти процессы заставили поляков обратить повышенное внимание на охрану объектов.
Выполнение разнообразных задач разведки, поставленных перед абвером в отношении Польши, несколько облегчалось для него тем, что примерно с 1928–1929 гг. против этой страны начала работать еще и литовская разведка, и добытые ею сведения частично передавались абверу. В обмен на это литовская разведка получала от немецкого офицера связи многие ценные сведения о Польше.
Из подразделений абвера, работавших преимущественно против Польши, главными считались отделения в Кёнигсберге, Штеттине и Берлине. В течение первых 10 лет работы их личный состав усиливался незначительно. Так, отделение в Кёнигсберге (в документах оно значилось как ASTO – Abwehrstelle Osttpreussen – отделение абвера в Восточной Пруссии) было укомплектовано так: начальник – капитан (впоследствии генерал-лейтенант) Вольманн, референт сектора I (разведка против Польши) – обер-лейтенант (впоследствии генерал-лейтенант) Раух, референт – лейтенант (впоследствии подполковник) Горачек; референт секции II (контрразведка) ротмистр Рудольф (впоследствии полковник), вольнонаемный служащий, лейтенант запаса (впоследствии полковник) Кортельери. Кроме того, в отделении были: один обработчик данных и несколько писарей. В других отделениях положение было еще хуже, так как на Восточную Пруссию обращали больше внимания. Разведка против Советского Союза в то время систематически не велась. До начала 1930 х гг. заброска агентов и связников в СССР могла осуществляться лишь в единичных случаях.
Фабрично-заводская служба безопасности, созданная в середине 1920 х гг. на территории Германии (исключая оккупированную союзными державами Рейнскую область) для борьбы против коммунистических актов саботажа и диверсий, была сугубо частным предприятием, финансировавшимся самими промышленниками. Эта организация, руководимая вышедшими в отставку офицерами, не имела к абверу ровно никакого отношения. Тем не менее после 1945 г. стали утверждать, будто адмирал Канарис уже тогда наводнил оборонную промышленность своими агентами, «исходя из политических соображений». Он не смог бы это сделать как по причине занимаемой им должности, не позволявшей ему вмешиваться в подобные вопросы, так и потому, что не мог влиять на деятельность бывших офицеров, руководивших фабрично-заводской службой безопасности. Разумеется, абвер следил за радикальными политическими группировками и их вождями, выясняя, в какой мере они оказывают вредное влияние на обороноспособность и не стоят ли за ними иностранные деньги, а тем более – чужие тайные службы. При этом абверовцы действовали весьма осторожно, ибо внутренняя и внешняя обстановка заставляла рейхсвер вести себя сдержанно, соблюдать условия Версальского договора и учитывать настроения партий и прессы разных политических ориентаций – от левых до крайне правых и буржуазных центристских.
23 июня 1927 г. Гемп, произведенный в генерал-майоры, был отправлен в отставку. Его преемником стал майор генерального штаба Швантес (впоследствии полковник). Это был прирожденный кавалерист и человек строгих светских правил. Какого либо оживления в работу абвера он не внес. В его бытность имела место недоброй памяти «афера Ломанна». Капитану I ранга в отставке Ломанну было поручено в министерстве рейхсвера распоряжаться финансами, выделенными для тайных мероприятий, связанных с развитием морских вооружений[20]. Он уже вел официально дела с голландской судостроительной фирмой в Гааге, но решил вложить деньги еще и в предприятия, не имевшие отношения к ВМФ, в надежде на то, что таким способом удастся получить еще больше средств на вооружения. Были учреждены какие то акционерные общества, покупались доходные дома, делались инвестиции в нефтяные компании, и даже была оказана солидная – в 10 млн марок – финансовая поддержка кинофирме «Фёбус». По чьей то неосторожности сведения об этом попали в 1927 г. в прессу и вызвали колоссальный скандал. Противники рейхсвера в рейхстаге предположили, что речь идет о тайных спекуляциях, но положения о неразглашении государственной тайны не позволили им выявить все нити этого дела. Министру рейхсвера Гесслеру пришлось уйти в отставку, а его преемник Грёнер быстро свернул деятельность большинства предприятий Ломанна с потерей в общей сложности около 26 млн марок.
С тех пор долго держался слух, будто истинными инициаторами этих гешефтов были Вильгельм Канарис и абвер. Но Канарис до 1935 г. не имел к абверу никакого отношения. В личном деле будущего начальника абвера сказано буквально следующее: «…чтобы помешать распространению легенд, необходимо указать, что Канарис слишком далек от совершения каких либо сомнительных дел по своему усмотрению. Следует далее здесь и теперь заявить, что Канарис не только не имел ничего общего с делами, связанными с «аферой Ломанна», но, напротив, энергично содействовал расчистке этой аферы». Однако один из офицеров абвера все же оказался замешанным в истории с Ломанном. Это был капитан II ранга Протце. И по требованию министра рейхсвера Грёнера его должны были уволить. Но майор Швантес сумел сохранить для абвера этого дельного офицера. Позже он сыграл решающую роль в раскрытии польского шпиона Сосновского.
