– Так, так. – На лице адвоката читалась насмешка. – Пока все соответствует сюжету. Продолжайте.

– Нам пришло в голову, что мы сможем на некоторое время скрыть эти результаты и воспользоваться машиной в собственных целях. Первым делом мы подчистили записи в исследовательском журнале, и теперь этот режим вместе с тысячей других, опробованных ранее, считается нерабочим. Естественно, мы сохранили у себя копию управляющей программы. После этого мы испытали машину времени в действии. Не буду отвлекаться на подробности. Скажу лишь, что мы по очереди переносились в прошлое – вначале на несколько минут, потом на несколько часов. Мы веселились как дети: ставили простенькие эксперименты и даже подшучивали друг над другом. Потом спохватились и прекратили все это. Ведь находясь в прошлом, мы могли изменить настоящее таким образом, что потом не смогли бы составить эту пресловутую программу. Не говоря уже о более глобальных последствиях наших проделок.

Адвокат одобрительно кивнул:

– Рэй Брэдбери, «И грянул гром». После этого рассказа даже появился специальный термин «эффект бабочки». Мне нравится, что вы не пренебрегаете классикой фантастики. – Маккейн пристально поглядел на физиков. – Итак, вы утверждаете, что отправили несколько человек в прошлое. Это непременно должно повлиять на ход истории, и, если верить все тем же писателям-фантастам, наша реальность должна измениться.

Аллен посерьезнел:

– История действительно меняется. Конечно, это прежде всего зависит от самого путешественника во времени. Если отправить в прошлое обычного городского обывателя, то вряд ли мир перевернется. Ну, женится парень не на Мэри, а на Элен. А та, в результате, окажется такой же стервой. Или заключит контракт не с фирмой, которая впоследствии прогорела, а с ее конкурентами. Возможно, те тоже прогорят. В лучшем случае – он разбогатеет. По его понятиям, конечно. Купит хороший дом в престижном районе, новую дорогую машину, а по воскресеньям будет играть в гольф. Может быть даже – предел мечтаний! – заведет себе любовницу из фотомоделей. В любом случае, все изменения реальности коснутся лишь его ближайшего окружения. Не все рождаются Наполеонами.

Маккейн согласно кивнул. Аллен продолжил:

– Однако люди, которых мы отправили в прошлое, принадлежат к другой категории. Это состоятельные, влиятельные люди, добившиеся многого в этой жизни, но по ряду причин, недовольные своим сегодняшним положением. Возвращение в прошлое подобных амбициозных личностей неизбежно приводит к серьезным изменениям истории.

Маккейн пристально взглянул на Аллена:

– О’кей, мистер Аллен, это выглядит вполне разумно. Но откуда вы знаете об этих изменениях? Ведь если меняется ход истории, если меняется весь мир, то и вы должны измениться вместе с ним! Как вам удается сохранять память об исчезнувшем мире?

– Мы сами не раз задумывались над этим. То есть, я могу рассказать, как это происходит. Во время работы установки за окнами здания лаборатории сгущается плотный туман. Через некоторое время он рассеивается, и мы оказываемся в новом мире, полностью сохраняя память о предыдущем. Лаборатория и все, что в ней находится, всегда остаются неизменными. Но как и почему это происходит, я затрудняюсь ответить. Видимо, машина времени таким образом защищает сама себя, чтобы остаться неизменной после всех пертурбаций. Иначе она может попросту исчезнуть.

Мистер Маккейн расплылся в улыбке:

– Я так и подумал. Вы взяли идею из азимовского «Конца вечности», правильно? Во время переноса вы находитесь в защищенном убежище и наблюдаете за изменениями реальности как бы со стороны.

Внезапно адвокат посерьезнел и резко бросил:

– А теперь, господа, я благодарю вас за прекрасную историю. Возможно, вам стоит ее записать и опубликовать как фантастический рассказ. Хотя, скажу прямо, ничего нового я не услышал – так, стандартная компиляция избитых тем.

Наконец и Аллен не выдержал ироничного тона адвоката:

– Почему вы все время насмехаетесь над нами? Мы пришли к вам с серьезным предложением.

Маккейн посмотрел на часы:

– Если у вас есть, что предложить мне, то делайте это побыстрей. Вы уже потратили пятнадцать минут моего времени на изложение банальной фантастической истории. Делайте свое предложение, или я попросту прикажу Феликсу выбросить вас вон.

Физики переглянулись. Кельвин успокаивающе похлопал Аллена по руке и взял инициативу в свои руки:

– Хорошо, мистер Маккейн, мы будем предельно конкретны. Для начала позвольте рассказать одну историю.

– Как, еще одну?

– Очень короткую и весьма любопытную, – успокоил его Кельвин. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Жил-был молодой военный летчик, имя которого пока называть не станем. Жил он чрезвычайно весело и по вечерам предпочитал проводить время в баре со стриптизершами, а не засиживаться над учебниками пилотирования и технической документацией. Летал он лихо – это признавали все. Но недостаток теоретической подготовки не раз подводил его. Обычно наш летчик выходил сухим из воды, включая случай, когда он приземлился с отказавшим мотором. Однако десятого декабря 1965 года случилось непоправимое. Во время полета в его самолете загорелся двигатель. Молодой летчик неправильно оценил ситуацию: вместо того чтобы катапультироваться, он включил систему пожаротушения и попытался посадить самолет. Посадка обернулась катастрофой. Летчика успели вытащить из горящего самолета, но перелом позвоночника до конца жизни усадил его в инвалидное кресло.

Кельвин замолчал, глядя в глаза Маккейну.

Адвокат слегка побледнел, но быстро взял себя в руки:

– В официальных документах эта история записана иначе: «Пилот проявил незаурядное мужество, борясь до последней минуты за спасение машины». Его наградили медалью «За храбрость» и отправили на пенсию. Но вы продолжайте, продолжайте.

Кельвин продолжил:

– Летчик был еще молод и не собирался ставить крест на своей жизни. Благодаря тому, что в военном училище он больше внимания уделял истории и государственному управлению, чем непосредственно военным наукам, бывший летчик без труда окончил университет, а затем и защитил докторскую степень по юриспруденции. Впоследствии он стал известным адвокатом, одним из лучших в США. Но это оказалось слабым утешением. Он всегда хотел только летать.

Маккейн едва заметно кивнул.

Ободренный Кельвин произнес:

– А теперь представьте, что вы снова оказались в кабине самолета во время того злополучного полета. Все что вам потребуется сделать – это вовремя покинуть машину. – Кельвин помолчал и добавил: – В этом и состоит наше предложение. Если вы согласитесь, то буквально через несколько дней мы отправим вас в десятое декабря 1965-го. Вы благополучно катапультируетесь из самолета, после чего начнете новую счастливую жизнь. Вы снова станете молодым и здоровым.

Маккейн задумался:

– Черт возьми, заманчиво, ох как заманчиво. Даже не знаю, что вам ответить. Кстати, вы ведь потребуете плату?

– Разумеется.

– Сколько?

Что-то неуловимое промелькнуло на лице Кельвина, затем выражение его лица стало прежним: строгим, деловым, ничего не выражающим. Он ровным голосом произнес:

– Все ваше состояние.

– А не многовато?

– Вдумайтесь в ситуацию. Вы не сможете взять с собой никаких материальных предметов. Вы попадете в прошлое и все начнете заново. А деньги, которые у вас есть сегодня, ваш дом, ваш бизнес, все, что имело отношения к вам в этой реальности – все это попросту исчезнет. Вернее не исчезнет, но необратимо изменится.

– Понятно. Но это значит, что я даже не смогу выписать вам чек. Что же делать – перевести все сбережения в наличные?

– Не в наличные. В золото. Внешний вид банкнот тоже может подвергнуться небольшим изменениям. Поэтому перед отправкой в прошлое вы переведете все свое состояние в золотые слитки. Положите их в чемоданчик и возьмете с собой. В момент работы установки золото будет находиться внутри лаборатории вместе с нами и таким образом изменение реальности его не затронет.