— Представьте, важно. И не в последнюю очередь для вас. Вспомните, куда вы выбросили контрамарку?

— Не помню. Совсем не помню.

Рахманов долго смотрел в окно. Повернулся:

— Сергей Леонидович, эта контрамарка найдена недалеко от места преступления, на шоссе в Смоленской области. Оказалась она там тогда же, когда было совершено преступление. Примерно девятого июля. Причем, по нашим данным, к месту преступления преступники подъехали на машине, похожей на вашу. На светло-серых «Жигулях» шестой модели. Поскольку, как вы говорите, девятого июля вы были далеко от Смоленской области, мы с вами должны выяснить это несоответствие и понять, откуда оно взялось.

— Андрей Викторович, вот уж не знаю.

— И я не знаю. Ведь соединяются два фактора. Ваша контрамарка и машина, похожая на вашу. Вряд ли это совпадение.

Я молчал, обдумывая ситуацию. Я уже примерно представлял, где могла выпасть контрамарка, на обочине, когда, съев последний бутерброд, я выкинул за окно бумагу. Тогда, пошарив в кармане, я собрал все бумажки, которые там были, и тоже выкинул. Но особой беды в этом нет. Если следовать версии с угоном машины, контрамарку могли найти те, кто угнал машину. И подбросить на обочину, чтобы навести след на меня. Сказал безразлично:

— Андрей Викторович, добавить мне абсолютно нечего. Я рассказал все, как было.

Рахманов внимательно посмотрел на меня.

— Что ж, Сергей Леонидович, будем выяснять. Учтите, мы можем вас вызвать еще. Из Москвы никуда не собираетесь?

— Пока нет.

— Очень хорошо. И если вам вдруг что-то вспомнится или придут в голову какие-то соображения, позвоните. Телефон в повестке. Вы хоть знаете, какое преступление было совершено?

— Откуда я могу знать, какое?

— Было совершено разбойное нападение. Убит человек и похищено ценное государственное имущество. Если у вас появятся какие-то сведения об этом, очень прошу сообщить.

После ухода Лотарева Рахманов вызвал в кабинет Саенко, Инчутина и Жильцова. Подождал, пока все ознакомятся с показаниями. Сказал:

— Любопытный материал?

— Любопытный, — Саенко аккуратно сложил листки. Рахманов посмотрел на Жильцова.

— Виталий, работы у тебя будет много. Причем срочной. Сразу прикинь, справишься ли.

— Андрей Викторович, не справлюсь, попрошу помощи. Думаю, МВД мне не откажет.

— Я тоже так думаю. Значит, первое: Новлянская. Дама серьезная. Заявляю со всей ответственностью. Тщательно проверь все ее связи, даже случайные, и попробуй найти выходы на двух человек: Вадима Павловича и Игоря Кирилловича.

— Заодно и на Росгалантерею, — добавил Инчутин.

— На Росгалантерею само собой, — сказал Рахманов. — Но Росгалантерея не убежит в любом случае. А вот Вадим Павлович и Игорь Кириллович — увы. Пока убежали.

Жильцов кивнул:

— С Новлянской понятно. Что еще?

— Лотарев. Человек он совсем другой. Не из той обоймы. Не знаю, на самом ли деле его картины стоят таких денег. Но то, что он действительно художник, видно невооруженным глазом.

— Это еще ничего не значит, — сказал Инчутин. — Художники бывают разные.

— Именно поэтому показания Лотарева надо проверить тщательным образом. Так что, Виталий, возьми в МВД людей побольше и займись домом Лотарева. Опроси всех, кого можно. Надо выяснить, что было с машиной Лотарева, начиная с восьмого июля

— Ясно, — сказал Жильцов.

— Работы на эти дни тебе хватит. Нам же... — Посмотрел на Инчутина и Саенко. — Леша, ты пока продолжай разборку с Росгалантереей. Я поеду на Сенеж. Славе остается Меднова, которая была с Лотаревым в театре и в «Континентале».

— Меднова — значит, Меднова, — сказал Саенко.

— Учти, я совсем не исключаю, что эта Меднова тоже связана с Новлянской.

— Чувствуется, тут тот еще клубок, — заметил Инчутин.

Выйдя из прокуратуры, я сразу же сел в машину.

Около минуты сидел, бессмысленно разглядывая двор и пытаясь прийти в себя. Двор густо усажен деревьями. На асфальте и земле полно палых листьев. Черт... Ну и вляпался же я! Хотя вроде бы все сошло удачно. И все же я вляпался. Чем бы все ни кончилось, вляпался. Я подвез двух убийц. Сам того не желая. От этого мне никуда уже не деться. Никуда.

Помедлив, подумал: ладно. Я подвез двух убийц, зато спас Сашку от этого Вадима Павловича.

К «Форуму» подъехал без четверти шесть. Без пяти в зеркале возникла Сашкина «девятка». Выбравшись из машины, Сашка обошел мой багажник, сел рядом. Посмотрел испытующе:

— Серега, ну как?

— Вообще, Сашка, я понимаю, тебе сейчас тяжело. И все же мне многое неясно. Я хотел бы кое-что выяснить.

— Что именно выяснить?

— Что происходит во всей этой истории. С Вадимом Павловичем. Юрой. Женей. И... остальными.

— Ты говоришь так, будто я пытаюсь что-то скрыть. Я ведь как раз и хочу выяснить все. Вместе с тобой.

— Что-то я этого не заметил. Во всяком случае, раньше.

— А где ты был сам раньше? В Дагомысе? На Рижском взморье? Хоть раз ты пытался завести об этом разговор? Как ты выражаешься, раньше?

Сашка абсолютно прав: до сегодняшнего дня вся эта история меня не интересовала. Я лишь посмотрел на него и промолчал. Ответить мне было нечего. Сашка побарабанил пальцами но колену:

— Если бы ты поинтересовался, я мог бы кое-что сообщить.

— Например?

— Например, Вадим Павлович не оставил меня в покое. И вряд ли оставит. Он мне несколько раз звонил. В эти месяцы. И, кстати, сегодня. Как они на тебя вышли?

— Из-за контрамарки.

Я подробно изложил все о контрамарке, включая и предположение: скорее всего контрамарка пролежала в кармане моего пиджака еще с мая. И выпала, когда я выбросил бумагу.

Выслушав мой рассказ, Сашка посидел в задумчивости. Сказал:

— Надо же. Я думал, ты засветишься из-за номеров.

Отметив, что Сашка не упрекнул меня за контрамарку, я спросил:

— Какая разница, из-за чего я засветился?

— Разница есть. Контрамарка потянула за собой Алену. Но это ладно... Понимаешь, этот мерзавец, Вадим Павлович, просто поймал меня на противоходе. Года три назад, я как раз только начал работать, он остановил меня около института и попросил изменить ему внешность. Естественно, левым путем. И естественно, за большие бабки. Ясно, я был уже не мальчиком и понимал: если человек с такими бабками просит сделать полную перетяжку, это человек не простой. Даже очень и очень не простой. Но все ж я был еще зеленоват. Да и в деньгах нуждался. Операция мне удалась, практически я сделал ему новое лицо. Здесь он меня и купил. При расчете. За операцию по договору он должен был мне семьсот. Он их дал. А потом сказал: «Саша, если нужны еще деньги, не стесняйтесь. Хотите, дам вам десять штук сверху? Причем не будем даже считать это долгом. Просто... будет у вас возможность оказать мне услугу, вы мне ее окажете. Не будет, считайте эти десять штук подарком».

Сашка помолчал, потом продолжил:

— Конечно, не нужно было ничего у него брать. Он просто хотел меня повязать... этими десятью штуками. Но тогда я подумал: чего мне терять? Деньги же были нужны: я как раз нацелился на дачный кооператив. В общем, десять штук я взял. Этим летом он мне о них напомнил, попросив подвезти Юру и Женю. Естественно, я был уже не тот, что три года назад. Ну и подумал: зачем я буду с ним связываться. Лучше отдам ему эти десять штук и пошлю к черту. Но было уже поздно. Я уже был прихвачен, взят за горло. Хотя сам этого еще не понимал. А сейчас может быть кое-что похуже.

Мы посидели молча. Сашка встряхнулся:

— Знаешь, как берут за горло? Такие, как Вадим Павлович?

— Не знаю. Как?

— Сейчас объясню. — Он поправил на стекле карточку техосмотра. — Когда Вадим Павлович мне позвонил... в июле... и сказал, что ему нужна услуга, мы договорились встретиться. Он изложил свою программу: ему нужно подвезти двух человек на приличное расстояние. Может быть, ехать придется несколько часов. Но он гарантирует: в этой поездке все будет чисто. В смысле уголовщины. Везти этих людей нужно в определенный день. Когда — он сообщит заранее. Если я соглашусь и отвезу их, мы будем квиты. То есть будет считаться: десять штук я отработал.