Было и ещё одно соображение. Даже для самого талантливого человека немыслимо успешно управлять сразу двумя огромными провинциями. Каждой из них нужно равное внимание своего владельца. Естественно, будь у меня двое сыновей, и один из них — болван, я предпочёл бы отдать всё разумному. Но их у меня двенадцать. Уж какой-нибудь ещё, помимо Лёши, получится толковым.

И всё-таки жаль, что так получилось. Уж кто-кто, а Лёша отлично справился бы с Сертом. Это видно уже по тому, как результативно он помогает сейчас братьям, да и мне тоже, нечего и говорить.

— Спасибо, Лёш. Давай действовать. Чем быстрее мы начнём, тем больше у нас будет шансов.

— Мы уже начали действовать. Вот же у тебя отчёты по этому поводу, целый ворох!

— Я должен увидеть всё это своими глазами. Как можно скорее.

— Отец, поверь мне — Яро и Юрий отлично справляются.

— С твоей помощью. Мне нужны вершние ящеры. Ты ведь можешь мне дать таких.

— Могу. Но очень не советую ими пользоваться. На протяжении всего этого времени мы использовали вершних разведчиков, и понятно, что наш противник заметил этот факт. Какими именно методами они сбивают наших, я не знаю. И Яро не знает. Это какие-то их собственные, магические, методы. Нам надо сперва со всем разобраться и лишь потом рисковать тобой или кем-то столь же важным. Нельзя.

— Я ведь не на самый север полечу, а только до Ледяного предела.

— Только до Белого распадка.

— Само собой, а по ту сторону Хрустального хребта…

— По ту сторону Хрустального хребта лучше будет передвигаться по земле. Потребует лишнего времени, но, поверь, это будет разумно.

— Ладно. Мне в любом случае можно будет двинуться в путь не раньше чем через несколько дней.

— Возможно, ты отправишься в путь уже во главе армии спецназа. В критической ситуации государь и Генштаб принимают решения очень быстро.

— Я должен посмотреть, что делается возле Ледяного замка!

— Клянусь, там всё в порядке. Делается всё необходимое. Ты мне веришь? Это не только моё мнение…

— Я тебе верю. Верю. Хорошо. Ты прав. Я никогда не смогу быть сразу везде и всюду. Я должен учиться доверять.

— Ты уже давно должен это уметь. Не ты ли нас учил правильно подбирать помощников и организовывать рабочий процесс?

— Подловил, да. Я же сказал — ты прав. Но не могу остаться тут. По большому счёту, если учесть тот факт, что ситуация представляет опасность для всего государства, а не только для моих земель, безразлично, буду ли я в Анакдере или в Ледяном замке. Но мой долг перед землями, переданными его величеством под мою опеку, в данной ситуации чуть больше. Тем более что на севере намного меньше тех, кто сможет меня эффективно заменить… Впрочем, если государь решит иначе, он сообщит, и я подчинюсь. Ладно, хватит об этом.

— Хорошо. Сменим тему. Мне сказали, что ты привёз с собой трофей.

— Ты про тритонью броню? Да, есть такое. Как-то даже забыл об этом.

— Хорошо, что мажордом никогда ни о чём не забывает. Наши работники сейчас очищают её. Можешь передать распоряжение, чтоб потом её отдали столичным мастерам для изготовления брони. Или передоверить это мне. Я позабочусь.

— Думаю, у столичных мастеров найдётся чем заняться в ближайшие месяцы. Впрочем, за спрос лицо не бьют, можно полюбопытствовать. Будь добр, распорядись. Хорошо будет, если наше семейство обзаведётся двумя-тремя такими бронями. Нашему юному семейству нужны хоть какие-нибудь наследственные ценности, а броня из тритоньей чешуи, поверь, стоит такого статуса.

— Пожалуй. Давай-ка я прикажу подавать десерт.

— Приказывай.

— Я только об одном хотел тебя спросить — ты уверен, что Амхин стоит прямо сейчас выходить замуж? Да ещё в предвидении вполне реальной перспективы очень быстро остаться вдовой?

— Лучше так, чем она совершенно потеряет голову и решится на то, на что обычно девицы идут только после свадьбы.

— Ну пожалуй. Характер у сестрицы решительный, и, наверное, ты прав, она способна пойти до конца, если вобьёт себе в голову, что влюблена отныне и навеки. Но вообще-то жаль. Я было присмотрел ей перспективного жениха.

— Я никого из своих детей не стану выдавать замуж или женить без их желания. И уж тем более не поручу это тебе. Преимуществами моей позиции по этому вопросу ты уже успел воспользоваться.

— Понял. Прошу прощения…

И Алексей заулыбался, потому что в мой кабинет как раз вошли слуги, принялись расставлять на столе подносы с десертом, горячие и прохладительные напитки, чистую посуду и столовые приборы. Они словно чувствовали, что мешают — едва успели справиться и тут же исчезли, словно их сдуло.

— Каков самый худший прогноз? — спросил я, ковыряя ложечкой малиновое суфле. — Я потеряю Серт?

— Рано или поздно мы отвоюем его обратно, — ответил Алексей. — Главное — не отдать Белый распадок и Хрустальную крепость.

— Да уж. — Я вспомнил путешествие через заснеженный перевал во главе небольшого отряда. Вспомнил холод, секущий лицо ветер, снег, который жёгся, будто кипяток — ну уж не менее болезненно! Вспомнил постоянную тревогу за своих людей. Я единственный из них знал, что такое мороз, а ведь и мне приходилось очень несладко, а каково же было им!

За ту операцию я получил награду, которую теперь мог потерять.

Примерно через шесть дней я уже был в своём замке. Теперь он мало чем напоминал прежнее уютное и мирное семейное гнёздышко. И дело даже не войсках, которые были тут везде. Всё изменилось, и сам воздух, кажется, дрожал от напряжения. Я едва узнал своих собственных сыновей — Яромира и Юрия, братьев-близнецов, которые родились у Моресны через два года после того, как она произвела на свет Алексея. Заботы и ответственность действительно очень меняют — они теперь вполне тянули на взрослых мужиков.

— У мамы всё хорошо? — Первое, о чём Яромир меня спросил.

— Разумеется. Что там может быть плохого? Семейство Седара точно погибло?

— Неизвестно. Но замок взят. И никто из его домочадцев на юг не добрался.

— Понятно. Что с Айбихнэ?

— Они в осаде. Никто из вершников не имеет возможности вылетать из замка, но в целом напор не очень серьёзный. Можно предположить, что враг смотрит на ту область как на второстепенную цель.

— Звучит не очень профессионально. Но у тебя ещё всё впереди. Как насчёт послужить в спецназе? Впрочем, поговорим об этом чуть позже. Вы с братом пока действительно больше нужны здесь, в Серте.

— Надо было дождаться вторжения, чтоб ты заговорил с нами так? — ехидно усмехнулся Юрий.

— Фамильярность тоже можно оставить до мирных времён. Вызвали коменданта и старшего офицера?

— Нет ещё, но…

— Ну здравствуйте! Это подразумевается. О том, чтобы мне подготовили большого пластуна, тоже нужно отдельно просить? Сами не догадаетесь? По-моему, вполне логично, что, прибыв сюда, я захочу всё осмотреть сам.

Юрий надулся. Да, он это любит. Хорошо хоть, что пока делу не мешает.

Я был настроен и дальше ворчать и ругаться, однако выражать недовольство оказалось почти нечем. Старые укрепления, заросшие травой и заплывшие землёй, почти очистили, кое-что спешно достраивали, две полосы леса, которые когда-то давно были превращены в хитроумные полосы обеспечения, были почти доведены до совершенства — там ещё заканчивали работу и завозили припасы. Старший офицер вооружённых сил Серта, Тархеб из Яблочницы, который уже довольно давно получил право на фамилию, но пока не объявил, какую именно выбрал себе (время от времени подшучивая над самим собой, обещал сделать это перед отставкой), сообщил, что диверсионные отряды формируются.

— Хочешь сказать, вы уже успели оборудовать там убежища? — уточнил я, показывая на лес. Полоса обеспечения была сделана с пониманием — отсюда, да и с воздуха тоже, трудно будет отличить опасные участки от мирной чащи, созданной природой или богами: уж кто как верит.

— Дело нетрудное. Зимой, конечно, будет трудно. Но что уж поделать, тяготы и лишения военной жизни — дело обычное.