Поймав себя на том, что стоит посреди гостиной с мечтательной улыбкой на губах, Ларэн покачал головой. Все же, нет большего счастья на свете, чем вернуться домой. Окинув взглядом помещение, Ларэн подошел к высокому окну и посмотрел в сад. По дорожке, усыпанной белым гравием, шла Лилит, держа за руку маленького Эйя. Нежная улыбка, несвойственная Ларэну, легла на губы. Как раз в этот момент Эй остановился и ткнул пальцем в небо, видимо что-то спрашивая у матери. Лилит покачала головой и присела на корточки, объясняя.

   Глядя на свою семью, воин, снискавший себе громкую славу в многочисленных боях, улыбнулся еще шире. От этой улыбки лицо его, обычно довольно мрачное, словно бы разом посветлело, от уголков глаз пролегли едва заметные морщинки, а плечи расслабились. Отвернувшись от окна, мужчина подошел к огромному креслу и присел на подлокотник.

   Слегка склонив голову набок, он принялся задумчиво рассматривать картину, висевшую над камином. На картине был изображен самый первый из их рода - молодой мужчина, с темно-фиолетовыми глазами и волосами, отливающими серебром. Мужчина сидел на стуле с высокой спинкой, у ног его лежал, лениво прикрыв серебряные глаза, красавец Лир.

   Легкая улыбка, словно бы Кирстин де Сэй знал какую-то тайну, которой не собирался делиться ни с кем, играла на красиво очерченных губах. Белый свадебный кафтан, украшенный золотыми лентами, делал Кирстина похожим на мага, коим он, в сущности и был, хотя магия и не была единственным умением основателя рода. Стена позади Кирстина, выложенная мозаикой всегда привлекала внимание Ларэна, даже тогда, когда сам он был мал. Разноцветные камни тщательно подобранные мастером, складывались в картину, от одного взгляда на которую перехватывало дыхание, а сердце начинало биться быстрее.

   На стене, позади самого первого де Сэя, был изображен герб их рода - огромный бирюзовый дракон, расправивший крылья и выставивший когтистые лапы вперед, словно бы отражая атаку, позади дракона было изображено солнце. Дракон - олицетворение рода де Сэй, чьим призванием, согласно древнему договору, было защищать Императора от врагов.

   Солнце же изображало род де Майен, который в обмен на защиту даровал де Сэям свою поддержку. Так, еще в древности, порешили два брата, когда младший лишился родового имени и вступил в род супруги. Кирстин, отрекшийся от притязаний на корону и престол, обязался всеми силами защищать старшего брата и хранить его покой. Император же поклялся, что верность Кирстина будет вознаграждена и даже потомки де Майен не забудут о тех обязательствах, что они на себя взяли.

   С тех пор род де Сэй, за чьей "спиной", словно призрак, стоял род де Майен, в глазах многих стал неотделим от Императорского дома. Ларэн, так же как и все его предки, верно служил Императору, снискав себе легендарную славу среди противников короны и внешних врагов Империи, которых с каждым годом становилось все меньше и меньше. Многие из тех, против кого выступал Ларэн со своим отрядом сдавались без боя, лишь только узрев под стенами города бирюзового дракона на фоне солнца.

   Тяжело вздохнув, Ларэн прикрыл на миг глаза.

   Похоже что слава непобедимых воинов из рода де Сэй прервется на нем самом. Сколько бы он ни гнал от себя эту страшную мысль, но она так или иначе возвращалась, стоило ему лишь взглянуть на собственного сына, которого Ларэн любил с неожиданной для него самого силой. И все же...

   Из мрачных раздумий Ларэна вывел звук открываемой двери. Слегка нахмурившись, он посмотрел на вошедших - Лилит держала за руку Эйя и мягко улыбалась, глядя на нежно любимого супруга. Ларэн ответил ей такой же улыбкой и перевел свое внимание на ребенка. Глаза у мальчика были красные, веки припухли и Ларэн пришел к выводу, что мальчик опять плакал. Перестав хмуриться (что, в общем-то, было у него привычкой), Ларэн опустился на одно колено и поманил сына пальцем. Эй посмотрел на отца и несмело шагнул навстречу, все еще крепко сжимая ладонь матери.

   Мальчик рос слабым и щуплым, что удивляло Ларэна до глубины души. Сам он был не только высок, но и широк в плечах и кости. Лицо его, довольно красивое для мужчины, никто бы не назвал нежным или женственным - высокий прямой лоб, нос, с небольшой горбинкой и довольно широкий подбородок, с небольшой ямочкой по середине. На жесткие, четко очерченные губы, довольно редко ложилась улыбка. Светло-голубые глаза холодно и спокойно смотрели на окружающий мир. Многие, только лишь взглянув в глаза Ларэна, готовы были рассказать все, что знали. Это конечно в том случае, если несчастные, удостоившиеся внимания де Сэя, не застывали, подобно мраморным изваяниям, не в силах справиться с охватившим их страхом.

   Говорил Ларэн всегда вежливо и сдержанно, тщательно взвешивая слова. Вообще, он и говорить-то не любил особо, просто холодно смотрел на происходящее вокруг. Эй же, судя по всему, пошел в мать не только лицом, но и сложением - кость тонкая и легкая, огромные изумрудные глаза и нежный, девичий овал лица. Из-за того, что мальчик носил довольно длинные волосы, его частенько путали с девочкой, но тут уж ничего не поделаешь - Эй даже когда только родился, был точной копией своей матери и с возрастом сходство становилось лишь сильнее.

   Ларэн окинул сына задумчивым взглядом и едва слышно вздохнул. Если Эй по прошествии определенного времени не раздастся в кости, стать воином ему будет довольно сложно. Мальчику просто не хватит сил поднять отцовский меч, а Ларэн хотел, чтобы Эй носил оружие предков с гордостью - этот меч переходил из поколения в поколение, начиная со второго воина их рода.

   Кроме того, что Эй внешне был похож на девочку, еще и имя ему выбрали не самое подходящее - не то, чтобы девчачье, но... Назвать мальчика "Сердце" - более чем странно. А все дело в том, что Лилит хотела дочь и когда повитуха сообщила о рождении сына, молодая супруга не смогла сдержать слез. Правда, стоило ей лишь взять пищащий комочек на руки, как слезы огорчения превратились в слезы радости.

   Так или иначе, из-за постоянного отсутствия супруга, воспитанием Эйя, в основном, занималась Лилит, может поэтому Эй ведет себя как дочь? Мальчика совсем не интересуют воинские подвиги и искусство владения мечом. Большую часть своего времени, свободного от занятий, он проводит в саду, прячась в беседке и рассматривая цветы. Плачет часто и из-за малейшего пустяка - как-то раз он нашел птенца, выпавшего из гнезда. К тому времени, когда Эй донес его до дома, птенец сдох, что вызвало у ребенка слезы. Ларэн, который просто не знал, что в этом случае делать (ведь ругать Эйя за плачь глупо, с другой стороны, мужчина, пусть даже и маленький, реветь не должен) честно попытался его успокоить - он положил свою огромную ладонь на плечо сына (от чего у того едва не разъехались коленки) и торжественно сказал:

   - Мы придадим тело умершего священному пламени, сынок.

   Почему-то сын расплакался еще сильнее и, спрятав издохшего птенца за спиной, он убежал в сад, оставив отца ломать голову над его поведением. Как позже объяснила Лилит, Эй хотел, чтобы отец, используя магию, оживил мертвого, вместо того, чтобы сжигать.

   Тогда-то Ларэну и пришла в голову мысль, что возможно, в том случае, если у мальчика будет кто-то, кто нуждается в его поддержке и защите, Эй станет сильнее. Ведь имея рядом более слабого, любой мужчина приложит все силы опекая и защищая.

   Проблемой было то, что Боги редко даруют Ааш'э'Сэй более одного ребенка и, даже если подобное случается, разница в возрасте между детьми очень большая. Естественно, это обусловлено тем, что Ааш'э'Сэй, в сравнении с людьми, живут очень и очень долго. В родном мире, откуда пришли Боги и сами Ааш'э'Сэй, бесконечные войны были неотъемлемой частью жизни, что сказалось на рождаемости. В этом же мире, кроме того, что Ааш'э'Сэй стали практически бессмертны и неуязвимы, не было и постоянной угрозы полного исчезновения. Не существует в мире врага, способного противостоять им долгое время.