- Как вы одеты, не имеет значения, - сказал Гэмп, - Вы готовы ответить на вопросы обвинителя, майора Вексвера из военной прокуратуры?

- Никаких проблем… - Энди вышел на место свидетеля, - …я готов.

- Мистер Роквелл, - начал майор, - узнали ли вы голос того  человека, который был представлен, как Туджэддин Гюлям?

- Так, майор. Давайте, экономить время? Я уже понял, что вас интересуют два моих телефонных разговора с Гюлямом перед Хэллоуином на атолле Фетиамити. Вижу по глазам, что так. Да, голос и манеру я узнал. Содержание разговоров вас интересует?

- Интересует.

- ОК. Я уверен, что у вас есть распечатка, но, могу рассказать конспективно. Первый звонок Гюляма. Он сообщил о захвате туристов в Паттайе, и предложил освободить их, если я договорюсь на месте о прекращении трансляции Хэллоуина по оклендскому университетскому каналу. Еще, он просил меня не общаться с Ним Гоком по вопросу освобождения заложников. Почти сразу после этого мне позвонил Ним Гок, и тоже предложил освободить заложников, без предварительных условий. Он только просил, чтобы мы… Скажем так, морально разделили с ним риск сбоя. После этого был второй звонок Гюляма. Он стал давить на меня, говоря, что отказом от исламских условий я подвергаю риску жизнь заложников, и если что, то я и буду виноват. Он снова начал предлагать посредничество и ссылаться на свои связи с влиятельными  таиландскими исламистами. Я довольно резко прервал этот разговор, и больше мы не общались.

- Ясно. Значит, мистер Гулям пытался надавить на вас.

- Да, поэтому я и отказался продолжать разговор.

- А угрожал ли кто-либо лично вам в связи с этим Хэллоуином?

- Да. Мне угрожали по телефону какие-то исламисты. Они угрожали также Дейдре, а несколько позже – австралийке Дженифер Арчер, и гренландцу Гисли Оркварду.

- Мистер Роквелл, а почему вы решили, что мистер Гюлям именно давит на вас, а не предлагает помощь, пусть и на каких то условиях?

Математик улыбнулся и отрицательно покачал головой.

- В начале - попытка читать нотации об уважении к исламу, потом – сообщение о заложниках и требование прекратить трансляцию, а потом, когда я отказался это обсуждать -  странные вопросы, не являюсь ли я противником ислама, расистом и христианским радикалом. Помощь так не предлагают. Честно говоря, по тону это напоминало скорее продолжение угроз, которые я ранее получил по телефону.

- Ясно. Спасибо, мистер Роквелл. Я прошу вас пока не покидать зал…

Судья Гэмп повернулся к Туджэддину Гюляму.

- Вы желаете что-то сказать?

- Да, - ответил тот, - Во-первых, я прочитал расшифровку, все правильно, здесь мои переговоры с муллой Фаттахом по поводу освобождения заложников. Во-вторых, я утверждаю, что Роквелл вводит суд в заблуждение. Я не давил на него, я старался, по возможности, донести до него серьезность ситуации.

- Заявление понятно, - заключил судья, - у присяжных будет возможность оценить расшифровку ваших переговоров как с Фаттахом, так и с Роквеллом… Майор, у вас имеется еще какое-то заявление? 

- Да, ваша честь, - ответил Вексвер, - я хочу заявить основания, по которым Туджэддин Гюлям может считаться одним  из организаторов террористического акта.

- Суд вас слушает. Излагайте.

- Да, ваша честь. Я полагаю, что необходимо рассмотреть преступление в комплексе. Похищение туристов само по себе не являлось целью. Целью, как и в любом теракте подобного рода, было запугивание и шантаж в отношении общества. Исполнители в Таиланде похитили четверых наших граждан, и те, кто руководил реализацией всего преступного замысла, начали публичную кампанию по нагнетанию страха. Главной выгодой преступников должен был стать рост влияния их группировки, известной как Федерация исламских ассоциаций Новой Зеландии. Как известно, террористические группировки часто создают себе организацию-прикрытие такого рода. Я полагаю, что Туджэддин Гюлям планировал и организовывал ту часть комплекса террористических действий, которая должна была прямо повлиять на общество, и находился на связи с организаторами насильственных действий в Таиланде. Это находит подтверждение в материалах дела. На Туджэддина Гюляма получен запрос об экстрадиции в связи с его участием в деятельности террористической группы «Тахрир» на Тиморе и Южных Молуккских островах. Запрос направлен военным трибуналом Восточного Тимора, с обосновывающими документами. Я прошу приобщить этот запрос к делу.

…

05 ноября (2-я половина дня). Наканотори (Нор-Номуавау).

Комплекс, возведенный за 3 недели на мелководном плато Наканотори, можно было назвать искусственным микро-архипелагом (по аналогии с древним комплексом Нан Мадол, где сегодня Поэтеоуа Тотакиа и Брют Хапиа делали промежуточную посадку с целью раннего обеда или позднего завтрака). Нан-Мадол известен тем, что поражает воображение туристов. Еще бы: квадратный километр моря у южного берега Понпеи. застроенный прямоугольными каменными островами и барьерами. А, что касается Наканотори, занимавшего почти в сто раз большую площадь, и не где-то у берега, а в открытом океане, то… Нет, он не поражал воображение. В него просто не удавалось поверить. Здравый смысл подсказывал: ничто созданное человеком, в не может иметь такие огромные размеры – и, тем не менее, это существовало…

- Прикольно, ага? – весело спросил Поэте, небрежным на вид, но точно отработанным движением отправляя «Майского жука» в пологое пике.

- Монументально! – прошептала Брют.

- Сорок миллионов кубометров бетона, - гордо сообщил он, - Эврика Торба…

- Я отлично знаю Эврику! – Брют улыбнулась, - Мы с ней вместе стряпали диплом на магистра по специализации «геология и физхимия неорганических компаундов». Мы, практически, ровесницы, прикинь? И старшие дети у нас почти ровесники, учатся в Хониаре, в колледже сетевых продукционных систем. Оба одинаковые балбесы.     

- Ну, как тесен Великий океан Мауна Оро! – пилот от избытка чувств, хлопнул себя по колену, - Если ты хорошо знаешь Эврику, то знаешь и ее бизнес Торба на Бокатаонги.

Брют утвердительно кивнула.

- Диатомовый плафер. Бетон и стройматериалы. Плюс свиноферма. И еще я знаю, что в семье Торба ребята хваткие, своей выгоды не упустят. Этот Супер-Нан-Мадол, уже по стройматериалам должен был обойтись в бешеные деньги. 

- Не ситуация, - беспечно ответил Поэте, - За это платит не семья Тотакиа, а тот дядька, японец, рядом с красивой euro-hine… Смотри правее, между папой и Ематуа Тетиэво, автором папуасского космоса. Euro-hine, это Доминика Лескамп, инженер-астронавт, а японец, это Иватомо Таданари директор консорциума «Itokawa Robotics»…Упс!...

Термин «упс» в данном случае заменял предупреждение о лэндинге. «Майский жук»  остановился в воздухе, и через секунду, мягко сел на бетонную площадку.

- …Благодарим за то, что выбрали наше авиа-партнерство для этого полета! – с этими словами, Поэте откинул лепесток прозрачного пузыря кабины, и добавил, - Aloha foa! Докладываю: это доктор Брют Хапиа с Новой Каледонии.

- Aloha, doc Brut, - сказал король Фуопалеле. – Maeva-i oe o Nakanotori-Shima ea Nor-Nomuawao, point-la-extreme north te Kanaka-fenua.

- Mauru, ariki. E aloha, - ответила она, сообразив вдруг, что оказалась в самой северной точки Земли Канаков (Меганезии), поскольку плато Наконатори расположено на 31-й широте. На 10 градусов севернее острова Нор-Фараллон, что в округ Марианы…

…

Это же время, на пути к  островам Элаусестере.

Цепь Элаусестере расположена южнее Главного скопления Туамоту, и, подобно ему, тянется на ист-саут-ист. Сначала - главный атолл Херехеретуэ, дальше, через сто миль, атолл Раро, еще в 15 милях: Руго, и еще через 12 миль – последний атолл: Тепи. Если покинуть Элаусестере и двигаться дальше в том же направлении, то через полтораста миль будут атоллы Тематанги и Фетиамити, а еще через сто - Муруроа и Фангатауфа.

«Крейсер Аврора» двигался, наоборот: от Муруроа, минуя Тематанги, к Элаусестере. Своему знаменитому прототипу он уступал по размеру в 10 раз, но во столько же раз превосходил в скорости. В общем, это был не крейсер начала XX века, а модерновый  любительский скринер, построенный по схеме тримарана, и его центральный корпус напоминал по форме крейсеры 1-й Мировой войны… Экипаж «Крейсера Аврора» был сейчас в 200 раз меньше, чем у прототипа: три моряка с дробью. В самом деле, считать Лианеллу Лескамп следовало как дробь, а не как полнофункционального моряка. Эта обидная для самолюбия мысль оказалась так четко написана на лице почти 14-летней француженки, что Поэле Ваэохо Гоген счел необходимым приободрить ее.