– Вот и все, в принципе, – закончил доклад Скарр. – Как трюмы забили, я и назад повернул.
– К туземцам за рабами заглянули? – поинтересовался Риксан.
– Было дело, – ухмыльнулся Скарр. – Одиннадцать голов выкупили.
С аборигенами Архипелага пираты Вольницы старались лишний раз не конфликтовать – очень уж муторное дело вылавливать в островных джунглях владеющих просто чудесами маскировки туземцев, причем с риском получить в шею смертельно отравленную колючку. Зато взаимовыгодное сотрудничество получило широкое распространение. Во-первых, туземцы за безделицу, вроде стеклянных бус, с удовольствием платили огромными жемчужинами, нырять за которыми могли только они – почему-то их (как и квурков) глубинные хищные динозавры не трогали. Ну и законы в островных племенах царили жуткие – за нарушение огромного количества табу полагалось одно наказание – скармливание водным хищникам. С появлением в здешних морях пиратов Вольницы туземные шаманы наладили работорговлю – нарушивших запрет перестали использовать в качестве корма динозаврам, и начали с выгодой продавать гильдиям. Зачастую жизнь раба на богатых гильдейских территориях отличалась от скудного существования вольного аборигена только в лучшую сторону, так что в основном существующим положением дел все были довольны.
– Хорошо, – улыбнулся Корвин. – Значит, камнетесам новеньких отдадим, и с плантации не надо будет никого переводить.
– Симпатичные туземки есть? – ухмыльнулся Торв и многозначительно цокнул языком.
– Нету, – хмыкнул в ответ Скарр.
– Тогда всех новичков сразу на каменоломню веди, – распорядился одноглазый пират и потер в довольстве ладони. – Одиннадцать говоришь?
– Двенадцать, – коротко сказала Тис, и снова умолкла, продолжив игру со своей опасной рыбкой.
– Точно! – воскликнул гоблин, и от избытка чувств мотнул в воздухе саблей, которая через долю секунды снова успокоилась на узком коричневом плече капитана. – В море выловили одного.
– Тоже туземец? – равнодушно спросил Риксан.
– Да нет, материковый человек, вроде ваш, с Этой Стороны, – ответил гоблин.
– А тогда с чего ты решил его в рабы определить? – удивился Торв. – Неужели ни на что больше негоден?
– Морские духи его разум забрали, – коротко пояснил Скарр, и начал рассказывать.
Переждав в удобной бухте кораллового атолла короткий шторм, о котором лоцман-туземец предупредил капитана за два дня, капитан Скарр вывел небольшую флотилию гильдии Обычных Парней в вольные воды. Потерпевший кораблекрушение встретился им практически сразу – обросший человек вцепился скрюченными руками в обломок мачты и на приближение шлюпки никак не реагировал. Так вместе с этим куском дерева его и вытащили на палубу. На протяжении всего круиза человек не произнес ни одного слова, только глупо улыбался. В конце концов, его определили к рабам, и те умудрились каким-то непонятным образом заставить потерявшего разум моряка выпить воды.
– Так что двенадцать теперь рабов, – закончил рассказ гоблин.
– И куда его определить теперь, блаженного? – ехидно поинтересовался Торв. – Думал над этим вопросом?
– Так что, мне надо было мимо него проплыть? – тут же возмутился гоблин.
– А к нам его зачем притащил? – не унимался гильдейский голова. – Высадил бы на каком-нибудь необитаемом островке, и дело с концом.
– Да пристроим его куда-нибудь, – задумчиво хмыкнул Скарр, потом прищурился и с улыбочкой добавил: – Если не годен будет ни на что – снова в море выбросим. Тем более что он со своей деревяшкой так и не смог расстаться, так что дальше поплывет.
– Вот сам и будешь выбрасывать, – подковырнул гоблина орк. – Чтобы духи моря на тебя рассердились и тоже твой разум забрали.
– Чур-чур меня, – тут же испуганно отмахнулся Скарр от неприятного будущего, нарисованного добрым Риксаром, и обиженно пробормотал: – Плохой у тебя язык, орк.
– Хватит бузить, – прервал готовую начаться перепалку Торв. – Отдадим его Рею, может тот его и приспособит куда-нибудь.
– Ну да, – тут же успокоился маленький капитан. – Рей у нас мастер по части рабов.
– Это он что ли? – неожиданно прогудел могучий светлокожий варвар, указывая рукой в сторону корабля.
– Ага, он, – кивнул гоблин, и весь гильдейский совет с интересом уставился на жертву кораблекрушения.
По мостику четверо абордажников вели группу туземцев-рабов. В середине сбившихся в кучу испуганных чернокожих людей шел белый человек, возвышаясь над остальными рабами на голову. Джисталкер (а это был именно он) зарос густой клочковатой бородой, выгоревшей под южным солнцем. Легкий бриз чуть шевелил его длинные, давно нестриженные волосы. Человек шел семенящими шагами, крепко держа в руках обломок дерева, и в его широко распахнутых зеленых глазах, смотрящих куда-то в небо, нельзя было прочитать ни одной мысли по причине их полного отсутствия. На губах новоиспеченного раба блуждала блаженная улыбка.
Работа 2. Неправильный раб
Это неправильные рабочие, и они производят
неправильную прибавочную стоимость…
(Вини-Маркс, цитата из труда "Копи-мёд")
Главного надсмотрщика боялись все. Одноногий Рей резво скакал по всему гильдейскому острову на деревянном протезе, заменяющем ему потерянную в абордажном бою левую ногу. В правой руке надсмотрщик всегда зажимал костыль-подпорку необычной конструкции, который он порой не гнушался пускать в ход не по своему прямому назначению. Перед штормовым периодом, когда у безногого пирата начинала жутко болеть отсутствующая нога, крепость его костыля могли испытать на своей спине не только островные рабы, но и молодые бойцы, попавшие не в то время, да не в то место. Но получить костылем от Рея было не так страшно – большую опасность представлял предмет, казалось составляющий продолжение его левой руки. Кнут-семихвостка с железным зубцом на каждом перевитом кожаном конце. Владел Одноногий Рей плеткой виртуозно – одним ударом кнутовища мог высадить непокорному рабу передние зубы, хлыстом же мог щелкнуть практически в миллиметре от лица жертвы, делая, так скажем, предупредительный выстрел в воздух. При нужде в экзекуции сорвать кожу в месте удара плетью с тела наказуемого не составляло для главного надсмотрщика ни малейшего труда.
Хотя, надо ему отдать должное, одноногий пират свои жуткие умения без особой нужды не применял. Главным девизом своей работы Рей сделал принцип: "Бей своих, чтобы чужие боялись". Выбирая по только одному ему ведомому критерию из тех же рабов помощников для своей жуткой работы, он выдавал им простые плетки, которыми злобные туземцы тут же начинали усиленно хлестать спины своих товарищей по несчастью. И вот уже этих ребят Рей мог отправить на больничный режим без зазрения совести, приговаривая негромко: "Негодяев мне не жалко…"
Новыми рабами Рей оказался не очень доволен. Окинув острым взглядом испуганно сбившуюся вокруг белого раба черную кучу, главный надсмотрщик тут же выделил двух туземцев, и что-то шепнул своему первому помощнику. Через секунду два чернокожих парня были вытащены из дрожащей толпы, в руки каждого вложилось по плетке и новоиспеченные надсмотрщики моментально поменяли поведение – вместо испуганных жертв на площадке у дома Рея стояли два раздувающих ноздри хищника.
– Пополнение вам, негодяи, – презрительно процедил Рей, глядя на развернувшееся действо, потом сказал первому помощнику: – Скажи им, будут без нужды зверствовать – пожалеют, что акулам и водным гадам на обед не угодили.
– Да, мбвана, сделаю, мбвана, – запричитал толстый раб и мелко затряс головой, обнажив в заискивающей улыбочке заточенные зубы.
После чего Рей еще раз внимательно осмотрел оставшихся рабов, двоих отправил на плантацию сахарного тростника, а остальные были зачислены им в каменоломню. На площадке остался один белый раб, смотрящий куда-то в синее небо и блаженно улыбающийся. Одноногий надсмотрщик как будто только сейчас заметил пополнение, и даже встал ради этого. Обойдя вокруг белого раба, одноногий пират восхищенно поцокал языком, оценивая стать мужчины.
