Многие испанцы со страхом взирали на этот шабаш троцкизма, готового принести Испанию в жертву бредовым идеям своего вождя. Страх перед троцкизмом побуждал испанцев поворачиваться спиной к республике и пополнять ряды националистов.
Однако больше всего троцкистская демагогия об экспроприации экспроприаторов, освободившая в Испании разрушительные классовые стихии, не устраивала Лондон и Париж. Во многом именно по этой причине Запад в итоге поддержал националистов. Европе не удалось создать общий антифашистский фронт для того, чтобы задушить нацизм, пока он еще не превратился в чудовище.
В результате происков троцкистов в Испании произошло именно то, чего стремился избежать Сталин, меняя внешнеполитический курс и отказываясь от экспорта революции. Во-первых, республика оказалась в изоляции, не получив поддержки стран Запада перед лицом фашистской агрессии, во-вторых, национально-прогрессивные силы были расколоты и втянуты во «внутриреспубликанскую» гражданскую войну и, наконец, в-третьих, мировое антифашистское движение разделилось вокруг вопроса о поддержке Коммунистической партии Испании либо сторонников Троцкого (ПОУМа).
Между тем в Советском Союзе подпольная сеть, созданная Троцким еще в рамках «левой оппозиции», продолжала исправно функционировать. Издаваемые Троцким за рубежом «Бюллетени оппозиции», несмотря на усиленное противодействие советских властей, не только проникали в СССР, но и активно распространялись среди сотрудников государственного и партийного аппарата.
Подрывная литература составляла только половину беды – Сталин получал информацию о том, что Троцкий, пользуясь прикрытием иностранных разведок, по-прежнему поддерживает регулярные личные контакты с представителями троцкистского подполья в СССР и более того – продолжает в значительной мере контролировать финансовые потоки советских внешнеторговых объединений! В частности, при помощи наркома внешней торговли СССР А.П. Розенгольца и наркома финансов СССР Г.Ф. Гринько он регулярно присваивал значительные суммы, накапливавшиеся на зарубежных счетах Внешторга в качестве валютной разницы.
Одновременно сторонники Троцкого в Народном комиссариате по иностранным делам всячески препятствовали нормализации отношений между СССР и другими странами, прежде всего с Германией. Смысл этого вредительства состоял в дискредитации официальной Москвы в глазах Берлина и принуждении Германии к усилению сотрудничества с Троцким как единственным «надежным партнером по России».
Что касается Красной Армии и НКВД, то Троцкий сам неоднократно заявлял о своем исключительном влиянии в их структурах.
Таким образом, высокопоставленные троцкисты составляли настоящее теневое правительство, не только высасывая соки из государства, но используя его аппарат, вооруженные силы и ресурсы для подрывной деятельности и подготовки переворота.
Если до Испании Сталин по старой партийной привычке относился к троцкизму с некоторой долей внутрипартийной дискуссионности, то, получив испанский урок, он «обнажил шашку» и стал рубить головы троцкистам с той малословной и решительной безжалостностью, которую позднее демонстрировал только в годы Великой Отечественной войны.
Репрессии и национальный вопрос
Надо сказать, что, объявляя войну троцкизму, Сталин продолжал трепетно оберегать свое любимое детище – дружбу народов. Вместе с тем главнейшим отличительным признаком троцкиста, несмотря на все богатство звучавших в обществе вариаций, оставалось не что иное, как отсутствие патриотизма по отношению к Родине, а следовательно, национальный вопрос действительно имел прямое отношение к происходившей в те годы борьбе.
Жизнь многонационального государства – это история сложного взаимодействия народов, составляющих его население. Словно члены семьи народы идут по жизни вместе, прощая друг другу обиды, ибо существовать один без другого в силу своей исторической судьбы не могут. Народы-братья, как родня в большой семье, где каждый из ее членов пользуется в равной степени всеобщей защитой, заботой и любовью. Однако как в семье должен быть кормилец и глава, так и среди народов-братьев не может не быть безусловного лидера. При этом любовь распределяется между всеми поровну, но может ли иметь равное право голоса с отцом-кормильцем голоштанный сынишка или выжившая из ума бабушка? Далеко ли уйдет такая семья?
Между тем после революции этот важнейший принцип в Советском Союзе оказался подорванным, и в национальном вопросе воцарилась опасная вакханалия. Установил ее, как известно, не Сталин. Эта вакханалия только чудом не снесла Россию с лица земли, и не прими Сталин жестких и даже жестоких мер по наведению порядка в этой сфере, в духе своей знаменитой и непобедимой формулы «требование отделения окраин в корне противоречит интересам народных масс», – не было бы сегодня нашей страны.
Многоязыкое разнообразие, придающее народу большую силу, в то же время является его ахиллесовой пятой, в которую прежде всего целятся противники и конкуренты. Четко осознавая это, страны Запада еще с дореволюционных времен принялись активно подстрекать националистические настроения в России. Неудивительно, что после революции националистические группировки, рвавшиеся к власти, отметились практически во всех национальных областях и районах России.
В своей профессиональной деятельности мне пришлось вплотную столкнуться с аналогичными происками Запада на Ближнем Востоке и могу с уверенностью сказать, что принцип «разделяй и властвуй» применительно к национальным отношениям являлся в течение ХХ века основой экспансионистской политики Великобритании, а затем и США. История доказала, что только применение самых суровых, не исключая и широкие репрессии, мер против национализма и сепаратизма было способно защитить государство от катастрофических последствий их деятельности.
Конечно, несправедливо было бы утверждать, что сепаратизм и национализм в СССР целиком и полностью культивировались только иностранными спецслужбами. Разумеется, что в значительной степени они представляли собой самостоятельный процесс. По существу, националисты только отступили перед шествием советской власти, даже самые активные из них до конца 1930-х годов не подвергались преследованию. Совершенно правильно, что Сталин нанес жестокие удары по поднимавшим голову националистическим центрам в Татарской и Крымской АССР, на Украине, в Средней Азии и на Кавказе. Можно только пожалеть, что Сталин побил националистов мало, а также, что все они были впоследствии реабилитированы как невинные жертвы «сталинских политических репрессий».
Вообще в отношении национального вопроса позиция у Сталина была железная и, надо сказать, безупречная. Именно здесь, по-видимому, он заслужил прежде всего эпитет «отца народов».
Касаясь национальной темы, нельзя, разумеется, обойти молчанием и еврейский вопрос. Со стороны особенно активных патриотов приходится слышать, что Россия после революции оказалась под еврейской диктатурой. Трудно с этим вполне согласиться. Что-то больно многовато получается над нами диктатур. И что мы, в таком случае, за великий народ?
Действительно, после революции вследствие разгрома русских национальных кадров большое число государственных должностей заняли именно евреи. К 1933 году количество евреев, проживавших в Москве, увеличилось по отношению к 1912 году более чем в сорок раз. Подавляющее большинство из них работало не токарями и не дворниками, естественно, а занимало высокие и ответственные посты в партийном и советском аппарате, средствах массовой информации, в литературе и искусстве.
Сталин раньше других понял ненормальность такого положения. Он был человеком дела, а сделать дело с образовавшимся после революции аппаратом не мог – не получалось! Сталин понял – как бы большевики ни отрицали старую Россию, построен Советский Союз был на основе русской государственности, единственным и уникальным носителем которой являлся, является и будет являться русский народ.Попытки подменить русских кем-либо иным заставляли страну без конца сотрясаться от кризисов, точно в лихорадке, и вместо движения вперед – топтаться на месте, утопая в дискуссиях и лозунгах.
