Сейчас роль судьбы исполнял Гордон. По большому счету, им было все равно, куда он их ведет и что им приказывает: эти люди давно считали себя мертвыми. Оборванные, худые, перепачканные запекшейся кровью, с пустыми запавшими глазами, они и в самом деле походили на мертвецов. Многие из них неподвижно лежали на земле, не произнося ни слова.

Гордон был настроен более оптимистично. Даже если киргизы все еще преследуют их, им потребуется немало времени, чтобы снова напасть на след. Что же до жителей Йолгана, то они редко выбирались в горы. Гордон не ел и не спал дольше, чем они, но его тело было куда более выносливым, а дух — несравненно более сильным и твердым. Голова оставалось ясной, а мускулы — послушными сознанию в любых ситуациях, даже когда окружающие уже не были способны ни к тому, ни к другому.

Уже темнело, когда Гордон вышел из ущелья; первые звезды неярко сияли у него над головой, как крошечные серебристые льдинки. Долина лежала впереди, но прямо туда Гордон не пошел. Прижимаясь к горным склонам, он скользил вдоль них бесшумно, как тень, словно его шаги могли заглушить какой-нибудь звук. И не удивился, когда через некоторое время обнаружил пещеру. И внутри явно кто-то прятался.

Пещера была расположена в каменистом выступе, который тянулся почти до самой долины; вход в нее скрывали густые заросли тамариска. Однако зоркий глаз Гордона различил чуть заметные блики костра, тускло мерцавшего внутри. Бесшумно пробравшись сквозь заросли, американец на миг замер, а потом осторожно заглянул внутрь. Пещера оказалась больше, чем можно было подумать: вход в нее напоминал лаз. В дальнем углу горел небольшой очаг. Возле него расположились трое, они ели и время от времени перебрасывались короткими фразами. Гордон мгновенно узнал гортанный говор пушту. Узнал он и этих людей — это были слуги англичан, с которыми они начали свое путешествие. Четвертого из них нигде не было видно. Чуть дальше, в глубине пещеры, стояли лошади, у стены были сложены вьюки. Слуги говорили вполголоса, и Гордон не мог разобрать ни слова.

Он уже хотел войти, когда услышал шаги. Кто-то приближался к пещере. Американец метнулся в тень и стал ждать. Скоро на фоне звездного неба появился силуэт высокого человека с охапкой хвороста. Значит, четвертый слуга был жив и никуда не пропал.

Он подошел к живой изгороди перед входом в пещеру, и оказался на расстоянии вытянутой руки от американца. Гордон мог похлопать слугу по плечу. Однако сейчас требовались более радикальные меры. И он просто прыгнул на пуштуна, словно пантера на антилопу, и оба, сцепившись, покатились по травянистому склону.

Хворост рассыпался по земле. Борьба продолжалась недолго. Противник был выше и явно тяжелее Гордона, но это ему не помогло. Вскоре железные пальцы крепко сдавили бычью шею пуштуна, не давая ему крикнуть. Навалившись на великана всем весом, Гордон продолжал душить его и ослабил хватку только тогда, когда тот перестал сопротивляться и затих.

Через полминуты взгляд афганца вновь стал осмысленным. На миг его глаза расширились, мышцы напряглись… И тут он узнал Гордона и вздохнул с явным облегчением. Видимо, поначалу бедняга решил, что подвергся нападению горных духов, а то и кого пострашнее.

— Где англичане? — зловещим шепотом спросил Гордон. — Говори, собака, а не то я тебе шею сверну!

Слуга вздрогнул, но скорее от неожиданности, чем от страха.

— Они пошли к городу дьяволов, как только стемнело, сахиб!

— Одни?

— Нет, их сопровождал какой-то бритоголовый. Они взяли с собой оружие.

— Что они здесь делают?

— Клянусь Аллахом, я не знаю!

— Рассказывай все, что знаешь! Но только говори тихо. Если твои дружки услышат и выскочат сюда, тебе конец! Начинай с того момента, когда я ушел охотиться. После этого Ормонд убил Ахмета — это я уже знаю.

— Да, это именно так и было, сахиб. И я не мог ничего сделать! Я увидел, как Ахмет крутится возле палатки сахиба Пенброка, а потом вдруг оттуда выскочил сахиб Ормонд и потащил его в палатку. Раздался выстрел, и мы подошли посмотреть. Ахмет лежал на земле мертвый. Затем сахиб Ормонд приказал нам сложить палатки и навьючить лошадей. Мы все сделали и ни о чем не спрашивали. Потом мы спешно поехали на запад и уже ночью наткнулись на лагерь неверных. Я и мои братья очень испугались, но сахиб Ормонд и сахиб Пенброк не боялись и пошли вперед. Язычники прицелились в нас из луков. Тогда сахиб Ормонд вынул какую-то вещь, — я не разглядел, что это было, но она вся сверкала при свете факелов. И тут вдруг неверные соскочили на землю и поклонились ему до земли. И на ночь мы остались в их лагере. Ночью кто-то ворвался в лагерь, началась борьба, и один язычник был убит. Сахиб Ормонд сказал, что это был туркменский шпион, и здесь оставаться опасно, потому что туркмены хотят драться. Поэтому на рассвете мы уехали из лагеря и помчались на запад, как ветер. Скоро мы встретили других неверных, и сахиб Ормонд снова показал им ту вещь, и они тоже поклонились ему, и оказывали почести, как радже. Но и там мы были недолго, и снова скакали так быстро, что чуть не загнали лошадей. Мы не остановились даже на ночь, и сахиб Ормонд был как безумный. Поэтому еще до рассвета мы приехали в эту долину, и сахиб Ормонд и сахиб Пенброк велели нам сидеть в этой пещере.

Он перевел дух и опасливо посмотрел по сторонам.

— Мы все сидели здесь — и сахиб Ормонд, и сахиб Пенброк, и мои братья, и я. Потом солнце поднялось, и мы услышали, как кто-то гонит мимо пещеры овец. Тогда сахиб Ормонд позвал этого неверного и показал ему ту вещь, а потом сказал, что хочет поговорить со жрецом. Тот человек ушел, но потом вернулся вместе со жрецом, который умел говорить по-кашмирски. Он и сахиб Ормонд, и сахиб Пенброк долго разговаривали, но о чем — я не знаю. А сахиб Ормонд убил того человека, который ходил звать жреца, а потом они со жрецом завалили его тело камнями. Потом они опять о чем-то говорили, а затем жрец ушел, а сахиб Ормонд и сахиб Пенброк просидели в пещере целый день. В сумерках за ними пришел другой человек, с бритой головой, закутанный в верблюжью шкуру, и они пошли с ним к городу. Они велели нам поесть, покормить коней и оседлать, чтобы ночью можно было очень быстро выехать. Вот все, что я знаю, и Аллах мне свидетель.

Гордон молчал и обдумывал все, что только что услышал. Несомненно, это было правдой до последнего слова… хотя и очень странной правдой. И в этот момент пуштун резко дернулся и оттолкнул Гордона. Его рука коброй метнулась куда-то вбок, в кулаке блеснуло короткое лезвие стилета… По-прежнему прижимая слугу к земле, он качнулся в сторону, и стилет лишь распорол одежду на груди у американца. В следующую секунду он снова вцепился в горло пуштуна — на этот раз со всей силой. Шейные позвонки могучего мусульманина хрустнули, как сухая ветка. Скатившись с обмякшего тела, Гордон нырнул в густую тень за кустарником, слыша за спиной шум. Он едва успел: у входа в пещеру появился один из слуг. Он негромко, но тревожно окликнул: «Акбар?»— но не получил ответа. Пожалуй, дожидаться дальнейшего развития событий не стоило, и Гордон исчез во мраке, словно призрак.

Тем временем пуштун позвал, но никто не откликнулся. Встревоженный, он подозвал своих спутников, и вскоре, с винтовками наготове, они уже обшаривали заросли тамариска. Наконец один из них наткнулся на тело убитого.

— Воистину, это проклятое место, — дрожащим голосом произнес он. — Акбар убит, его убили демоны!

— Это не демоны, — возразил другой. — Его убили люди из этой долины. Может быть, они и нас собираются убить, одного за другим… — он покрепче сжал в руках винтовку и попятился. — Они околдовали сахиба Ормонда и сахиба Пенброка и увели их, чтобы убить!

— А потом околдуют нас, уведут и тоже убьют, — прошептал третий. — А сахиб Ормонд и сахиб Пенброк, должно быть, уже мертвы. Надо быстрее уезжать отсюда, клянусь Аллахом! Лучше умереть в горах, чем ждать, пока нас перережут, как баранов.

Несколько минут спустя пещера была уже пуста, а пуштуны во весь опор скакали на восток, словно за ними действительно гнались демоны.