Поднимается невероятный шум.
Гул голосов. Пропусти!
— Куда лезешь?
— Я спешу!
— А мне, что ли, не к спеху?
— Подождешь!
— Пошел к черту!
— Скорей!
— Погоди, я хочу дождаться конца.
Два старых буржуа. Мы — потихоньку, пусть они себе орут.
— Поспешишь — людей насмешишь.
Давка. Все стараются пробраться к выходу, толкаются, дерутся. Только немногие любопытные остаются до конца процесса.
Вадье(оглядывая толпу, ехидно). Сердце у них доброе, но желудок еще лучше.
Возвращаются присяжные. Монотонный голос председателя, который задает им вопросы, заглушают крики толпы, теснящейся у выхода. Постепенно шум удаляется, и голос Эрмана звучит все явственнее. Приговор оглашается среди мертвой тишины.
Председатель (присяжным). Граждане присяжные! В нашей стране существовал заговор, имевший целью оклеветать и опорочить национальное представительство, восстановить монархию и путем подкупа подорвать основы республиканского строя. Принимал ли Жорж-Жак Дантон, адвокат, член Национального Конвента, участие в этом заговоре?
Старшина присяжных. Да.
Председатель. Принимал ли Люси-Симплиций-Камилл Демулен, адвокат, член Конвента, участие в этом заговоре?
Старшина присяжных. Да.
Председатель. Принимал ли Мари-Жан Эро Сешель, генеральный прокурор, депутат Конвента, участие в этом заговоре?
Старшина присяжных. Да.
Председатель. Принимал ли Филипп-Франсуа-Назер Фабр, именуемый д'Эглантином, депутат Конвента, участие в этом заговоре?
Старшина присяжных. Да.
Председатель. Принимал ли Пьер-Николá Филиппо, бывший судья, депутат Конвента, участие в этом заговоре?
Старшина присяжных. Да.
Председатель. Принимал ли Франсуа-Жозеф Вестерман, бригадный генерал, участие в этом заговоре?
Старшина присяжных. Да.
Фукье-Тенвиль. Я требую применить закон.
Председатель. Вследствие сего суд приговаривает Жоржа-Жака Дантона, Люси-Симплиция-Камилла Демулена, Мари-Жана Эро Сешеля, Филиппа-Франсуа-Назера Фабра, именуемого д'Эглантином, Пьера-Николá Филиппо и Франсуа-Жозефа Вестермана к смертной казни. Настоящий приговор должен быть им объявлен в тюрьме Консьержери через секретаря трибунала и приведен в исполнение сего шестнадцатого жерминаля на площади Революции.
Давид и его друзья. Ну, вот и все. Зверь затравлен! Теперь отведаем мясца!.. Да здравствует Конвент! (Уходят.)
Два старых буржуа (вполголоса). Ну, что скажете?
— Нет, уж я лучше помолчу.
— Жизнь, она хоть кого состарит.
(Разводят руками и, покачивая головой, крадучись направляются к выходу.)
Отдаленный шум, долетающий с улицы, мало-помалу стихает. На авансцене остаются непреклонные Сен-Жюст, Вадье, Билло-Варенн и молча смотрят друг на друга.
Вадье. Колосс сгнил и рухнул. Республика вздохнет с облегчением.
Билло-Варенн (метнув на Сен-Жюста свирепый взгляд). Республика будет свободной только тогда, когда не останется ни одного диктатора
Сен-Жюст (сурово посмотрев на Вадье и Билло). Республика будет чистой только тогда, когда не останется ни одного хищника.
Вадье (хихикая). Республика будет свободной, Республика будет чистой только тогда, когда не будет самой Республики.
Сен-Жюст. Идеи не нуждаются в людях. Народы умирают, но ими жив бог.
