Белые и мягкие на вид волосы старухи почти полностью были упрятаны под маленькую темную шапочку с вышитой по краю вязью рун, что полагалась только Мастерам Наивысшего ранга. А если учесть, что этот статус в Гильдии магов доставался исключительно мужчинам или аалонам, каждую из которых я знала лично, вывод напрашивался сам собой.

«И какой же?» Либо я сошла с ума, либо мир.

Боюсь, наша с Дэрришем участь незавидна, принимая во внимание гексаграмму для жертвоприношения. Обратный тривиум усиления явно смещен в сторону пространственной магии. Старуха определенно собирается сотворить разрыв в межмировом пространстве, используя нас с Дэрришем в качестве топлива. Проще говоря, кое–кто в очередной раз торопит очередное Светопреставление.

И место для этого выбрано чертовски удачное – стена сдержит излишне прытких имперских магов. Разумеется, потом ее тоже снесет, затянув в пространственную воронку, но будет уже слишком поздно – процесс станет необратим.

– Но, Айаделла, этот… – узнаваемо–капризно начала Велисса.

– …Будет твоим, если ты захочешь. Я сотворю тебе точно такого же, обещаю, – перебила герцогиню старуха. – Позже.

– Но…

– Позже, – с металлом в голосе повторила колдунья. – Сейчас нам необходимо провести ритуал.

– Да, конечно.

– Вот и умница. – Старческая рука погладила Велиссу по щеке. – Иди к мальчикам, не мешай бабушке.

Велисса послушно пошла, куда послали, а старуха заковыляла к нам. Со словами «ух, баловник» она походя потрепала коленопреклоненного Дэрриша по макушке. Его голова безвольно повисла. Точно прицениваясь, Айаделла встала напротив, задумчиво изучая меня через прищур водянисто–голубых глаз.

«Интересно, что за школа?» – Я вернула ей оценивающий взгляд. Старуха улыбнулась:

– Изменяющих. И пространственная, – ответила она на не высказанный вслух вопрос. Навершие посоха сверкнуло, будто в подтверждение ее слов. – Ну здравствуй, Аурелия. Давно мы уже не виделись, девочка.

Ей действительно удалось меня удивить.

– Мы с вами знакомы?

– Ближе, чем ты думаешь. Вот, например…

Ее черты неуловимо изменились, очертания фигуры поплыли, раздаваясь в стороны. Передо мной стояла первая камеристка Ее Сиятельства.

– Не узнаешь меня, девочка? – Голос тоже изменился.

– Айда!

Полное лицо расплылось в ласковой довольной улыбке, а затем сморщилось. Глаза подернулись бельмами. Фигура сгорбилась и высохла.

Да это же та старуха с тиланского базара!

– Ну как, помог тебе бабушкин браслетик, доченька? Не оплошал?

Колдунья изменилась еще раз. Идеальная осанка, строгое лицо, искореженные артритом руки… Бабуля!

Это был удар ниже пояса. Слезы набежали на глаза. Женщина мягко перетекла в тот облик, в котором появилась перед нами.

– Но как?..

– Надо же было поспособствовать Избранности, Аурелия. Твоя престарелая тетка должна была умереть двадцать лет назад. Моя воля – вот что поддерживало жизнь в ее тщедушном теле. День за днем я насаживала твою душу на крючок ложного предназначения, чтобы в нужный момент подсечь и вытащить. А дальше гильдейский Совет Двенадцати. Они слепили Избранную практически без моего непосредственного участия.

Ловким едва уловимым движением старуха сдернула с моей шеи тоненькую цепочку с каплевидным кулоном из непрозрачно–розового камня. Именно он привел в чувство меня в ту несостоявшуюся первую брачную ночь и снял магическое принуждение, позволив сбежать.

– Это больше ни мне, ни тебе не пригодится. – Камень пылью рассыпался в ее узловатых пальцах. – Хороший все ж получился у меня амулет, да жаль, одноразовый. Силы–то вложила в него немерено. К тому же всю дорогу от Конхола до Тиланы на нас с тобой настраивала, привязывала. А уж следящее и направляющее заклятие как вплела – ничем не перешибить было. Оставалось лишь дождаться, пока ты доберешься сюда, время от времени подтасовывая случайные встречи с нужными спутниками. Ты, конечно, не делала мою задачу легче. Даже вон пришлось паренька нанять, чтобы сотворенная мной Избранная окончательно не сгинула на дорогах липового Пророчества.

Сухой кивок в сторону Верьяна. Тот ухмыльнулся и пожал плечами, поймав мой ненавидящий взгляд.

– И Леся… то есть Алестатора тоже вы подкупили?

– Нет, деточка. – Старушечье лицо сморщилось в чуть ли не благосклонно–ласковой улыбке. – Его ненависть и готовность нам помогать – целиком твоя заслуга.

Веревки врезались мне в кожу – так сильно было желание ее ударить, а непонимание грозило свести меня с ума.

– Но Пророчество… Я же читала Пророчество! – с детской обидой выкрикнула я.

– Это которое же? – ехидно поинтересовалась бабка. – Благодаря моим усилиям по Империи ходит несколько вариантов, причем некоторые из них друг другу противоречат. Сейчас–сейчас – подожди… – Волшебница закрыла глаза и продекламировала:

Свет обернется тьмой безгрешной,

Тьма – тусклым светом. Радость встреч

Закроет вслед за странницей нездешней

В знакомый мир погибельную дверь.

Судимая плебейскою молвою.

Уйдет она, земли родной дитя,

Владеть свободой, окропленной кровью,

Из бездны хаоса вернув саму себя.

Уйдет с дорог предательства и славы,

В огромном множестве пройдя одной тропой,

Перечеркнет пророчества лукавых

Стальным клинком – оплавленной судьбой.

Там во владеньях сумрака и света

Сотрется смысл каждой из побед.

И ложь одних, как в оправданье века,

Сломает мироздания хребет.

Это?

Я мотнула головой.

– Ну тогда, значит, «Тьма обернется Светом согрешившим…» – догадалась Айаделла. – Тоже неплохой вариант. Хотя этот мне нравится больше. Эх, баловалась я по молодости стишатами.

Я стала понимать, каким облапошенным дураком чувствовал себя Эвальд Мудрый во время рассказа Юссены. Мерзко было ощущать себя отмычкой, с помощью которой грабитель добрался до вожделенных сокровищ.

– Но зачем все?

Айаделла наклонилась ко мне и заговорщицки подмигнула.

– Власть, девочка, – тихо проговорила она. – Банальная безграничная власть. Старые боги изжили себя, пришло время новых. Тех, что создам я. А вы мне поможете, открыв ворота Хмари – высшего олицетворения изменения. Ваша смерть активирует гексаграмму и впустит перемены, уничтожив прежний мир. Ты же хотела перемен, Аурелия. Помнишь?

– Помню, – призналась я. – Много чего. И раз уж между нами больше нет секретов, может, все–таки примете свой истинный облик, ална Астела?

Женщина мягко улыбнулась и покачала головой.

– Когда–то меня звали и этим именем, но тот облик не был истинным.

– Айаделла! – подала голос Велисса, отскакивая от набегающей волны. – Прилив! Нас скоро отрежет от тропы.

– Да, девочка, ты права, хватит лирики. – Колдунья с силой, странной для костистой старушечьей руки, надавила на плечо, заставляя меня опуститься на колени. – Ритуал давно пора начинать! Идите–ка наверх, там посуше будет. Я сейчас.

Пропустив вперед себя Велиссу, Лесь спокойно прошел мимо к тропе, едва мазнув взглядом. Эх, недаром злопамятность Биров вошла в поговорку.

Старуха уже протянула руку, чтобы вырубить меня так же, как Дэрриша, когда вмешалась длинноносая судьба.

– Эй, Вашества, погодите! – крикнул Верьян.

– Что такое? – обернулась к нему Айаделла.

Илиш почесал нос и кивнул на меня:

– Куртка на ней моя.

Все опешили.

– И что? – спросил Лесь, со значением положив ладони на рукоять меча.

Жилка Верьяновой рачительности так легко не перешибалась.

– Так снять надобно! Любимая она у меня, трофейная.

– Будет тебе новая, мальчик. Потом. – Старуха попыталась унять наемника способом, опробованным ранее на Велиссе.

– Это еще когда будет! – отмахнулся Илиш. – А замерз я уже сейчас. Ей все равно, а мне каково в одной рубахе!

– Верьян Илиш! – Колдунья пристукнула посохом.

Тот уперся, как святой отшельник–мученик пред дверьми борделя.

– Нет, я, само собой, на контракте, но соображалку отключать я не подписывался!