- Любили. Надо говорить - любили.
С пать ложилась я уже по привычке - прижавшись к своему любимому чертенку. Откуда-то жутко несло сквозняком, и я нагло использовала это в качестве аргумента, когда асур попытался отделаться от участи большой грелки. Ну, отделывался он явно чисто из вредности, о чем и было мной сообщено. Он парировал тем, что согреться мне и одеяло поможет. Я киданулась в него подушкой и, воспользовавшись советом, отвернулась от синеокого нахала.
- За что мне такое наказание, - вздохнул Данте, подтянув меня к себе.
- Я не наказание, - сонно пробормотала я, устраиваясь поудобнее.
- Ты награда, - уже где-то на гране сна услышала я и провалилась в темную бездну.
Мир раскололся от боли где-то далеко за полночь. Открыв глаза, я еще пыталась понять, откуда это пугающее чувство, когда увидела собственную руку, лежащую на груди Данте. Этот красный, пугающий своей схожестью с кровью цвет мне уже не забыть. Горло сильно сжала невидимая рука страха, и я долго лежала и смотрела, как сворачиваются листочки, словно пожухшие от невыносимого жара. Тело пробила крупная дрожь, справиться с которой не было сил.
Наверное она и разбудила спящего демона. Слегка нахмурившись, он нашел взглядом мои испуганные, влажные от выступивших слез глаза… и все понял. Резко сев, он на мгновение ушел в себя, а затем побледнел.
- Что происходит, Данте? - прошептала я.
- В этом состоянии мне с ними не справиться. Вставай, - скомандовал он таким тоном, что все оцепенение как рукой сняло.
Соскочив с постели, я удивленно наблюдала, как Данте легко приподнимает огромную дубовую постель. Пол под ней оказался вскрыт, выставляя на показ зияющую темноту. Вот откуда так дуло! А этот мерзавец еще утверждал, что у меня глюки.
- Быстро вниз, - приказал асур, и я вдруг поняла, что за все это время так и не узнала этого странного демона.
Я подчинилась и оказалась в невысоком погребе. Сразу за мной, приземлившись тихо, как кошка, прыгнул Данте. Слабый свет тут же исчез под тяжестью кровати, дыра была немедленно закрыта досками.
- Там Марфа, - попыталась возразить я.
- Нет времени. Они уже здесь. Прошу тебя, молчи.
Крепко сжав руку, он оттащил меня куда-то в дальний угол избы. Там жестким жестом усадил меня прямо на сырую землю и застыл как изваяние, прислушиваясь или присматриваясь к чему-то извне.
Через несколько секунд раздался тяжелый грохот удара, и пол заскрипел от шагов многочисленных ног. Тут же эти звуки распределились по всему дому. Послышался женский крик и через секунду красивый голос:
- Никого нет, только она.
- Тем хуже для нее.
Я вздрогнула и попыталась встать. Данте ухватил меня за плечи и сел рядом, удерживая от опрометчивых действий.
- Женщина, где демон и девчонка?
- Я не знаю о чем вы, - тихо ответила Марфа.
- Не надо врать. Твой дом пропитан их магией. Так где они? - с нажимом спросил Хананель.
- Они были здесь неделю назад, - выгораживала нас хозяйка.
Послышался женский стон.
- Кому ты врешь. Демон был ранен, а воронка от неудачного телепорта не далеко от деревни.
- Я никого не видела.
- Ну что ж, пойдем другим путем.
Марфа закричала от боли. А я… не смогла ни вздохнуть, ни выдохнуть, ни закричать. С осуждением взглянув в лицо Данте, я поняла, что меня уже никуда не выпустят. Руки демона сильно сжимали меня, вокруг раскрывался воздушный купол…
Это было что-то невероятное. По началу я видела только синие омуты любимых глаз. А затем словно вырвалась из прозрачной воды, прямо в небо. Меня окружал свободный простор лазури, по которой плыли перья облаков. Спокойствие.
"Покой нам только снится, - напомнил феникс. - Хм, гипнотизер демонов".
Я лукаво улыбнулась. Гипноз может удержать мое сознание, но не подсознание.
Дух вышел медленно, со вздохом и, просочась сквозь щель, выбрался сначала на улицу, а затем крылатой птицей ворвался в дом. Феникс застыл, рассматривая открывшуюся его взору картину. В доме находились пять асуров, еще около десятка он заметил вокруг дома. Посреди кухни стоял Хананель, у его ног, обливаясь кровью, лежала испуганная Марфа.
- Посмотрите, какие у нас гости, - ухмыльнулся демон.
Я свернула крылья и медленно их развела, явившись перед удивленными асурами обнаженной женщиной с длинными волосами кровавого цвета, перламутровой кожей и очаровательным личиком ангела. За спиной моей колыхались золотистые крылья, они светились так, что слепили глаза.
- Никак не можешь остановиться? - Мой голос лился, словно мед, и звенел, как песнь соловья.
- Ты?… - удивился Хананель.
А я взмахнула крыльями и снесла воздушной волной ближайших асуров. Двое оставшихся кинулись было на меня, но напоролись на клинки в разведенных руках.
- Наконец-то мы одни, - улыбнулся мой дух-дева самой соблазнительной улыбкой. Ни один мужчина не смог бы устоять. Кроме этого, разумеется. От Хананель не скрылся вызов, брошенный из-под полуприкрытых злотых глаз.
Сейчас я не могу рисковать, жизнь Данте все же для меня дороже, а он обязательно вмешается затей я здесь драку со своим врагом. Но и отказать себе в удовольствие подразнить сталемордого не силах. Он так очаровательно злится… Бальзам на мои раны.
- Думаешь, я не позаботился об этом после того, что уже видел? - оскалился он, поигрывая медальоном на своей груди. Вещичка мне ни о чем не говорила, но руны я постаралась запомнить, так, на всякий случай.
- Ты все равно умрешь, - промурлыкала я, медленно подходя к нему.
Надо признать, асур опешил от такого поведения. Он стоял и смотрел, как дева охватывает его шею изящными руками. Медальон сильно жегся, но не сделать гадость было выше моих сил. Девушка оказалась ниже асура на полторы головы, но, приподнявшись на цыпочки, смогла поцеловать его в подбородок.
- Ты заплатишь мне за все, милый, - заявила я так, как будто говорила нечто ласковое, интимное, сексуальное. Одна его рука непроизвольно легла мне на талию и прижала к твердому как металл телу. Даже сам асур был удивлен своим действиям. Ну, а я получала удовольствие. - Ты сдохнешь, как последняя тварь, а твоей кровью я полью могилы тех, кого ты у меня забрал. Голову же насажу на самый высокий шпиль Серебряного града.
Меня пронзил клинок, но я лишь усмехнулась - что значит для воплощенного духа рана, нанесенная холодным металлом. Тихонько рассмеявшись, я с удовольствием вампира провела губами по его горлу. Затем взмах крыльев отнес его в одну сторону, а меня в другую. Обратившись в феникса, я выскользнула из дома.
Приходить в себя мне пришлось уже в подвале, на руках испуганного Данте. Как только я соизволила открыть глаза, он облегченно вздохнул и прижал к себе еще сильнее.
- Малыш, больше никогда так не делай.
Оказалось, что без сознания я пролежала минут пять. За это время Данте, по его словам, уже начал седеть, а Хананель с отрядом успел сбежать, на что я была не в обиде.
Как только мы выбрались из подвала, я поспешила на кухню. Поздно! Кровь по-прежнему заливала весь пол, а Марфа была мертва. Упав рядом с ней, я зарыдала в голос.
Эта тварь забрал ту, чьей жизнью я бы ни за что не рискнула, кто была столь добра ко мне. На ее добром, красивом после смерти лице отразился ужас и недоумение. Она не знала, за что ее убивают, не знала, зачем асурам нужны мы, не знала, что сегодня ее настигнут аидовы псы. Она лишь приняла нас, лишь заботилась о своих детях и никому не желала зла. А теперь Марфы, женщины, для которой душа была важнее плоти, больше не было на этом свете. И я ничем не могу отплатить ей за эту великую жертву.
И во всем виновата лишь я одна.
Ненавижу, ненавижу эту несправедливую злодейку-судьбу. Чем я провинилась? Чем провинилась Марфа? Да, я пошла против богов, я стала невестой демона, я обманывала, обкрадывала, убивала, но ни разу во зло. Я платила по счетам, я старалась откупиться добрыми делами. Неужели боги решили, что жизни упырей и вурдалаков, злобных ведьм и колдунов, убийц и подонков дороже хоть дня жизни этой доброй женщины, давшей нам приют? Раз так, то я больше не буду орудием в чужих руках и не буду искупать свои грехи. Раз мой главный грех любовь, то не взыщите за ненависть.
