Алешка свернул лист в трубку и осторожно, точно тот был хрупкий, положил его на Славкину рубашку:

— Тут сказано, что он прошел испытание и зачислен в Гильдию наемников.

Молчание разбило сопение запыхавшегося Петера:

— Сейчас лекарь придет, — полный трактирщик отдувался после пробежки по лестнице.

Лекарь у Альки доверия не вызвал. Маленький, с желтоватым сморщенным лицом и бесцветными глазами, он был раздражен поздним вызовом и ворчал, взбираясь по старой лестнице. Только перекочевавшие в сухонькую ладошку монеты смягчили его гнев. Гонорар следовало отработать, и лекарь сосредоточенно стучал пальцами по Славкиному лбу и груди, считал пульс, закатывал глаза, демонстрируя сложность возникшей проблемы. Потом махом списал все на простуду после большого дождя и посоветовал отвары.

— Какая простуда! — не выдержал Алешка, — Дождь уже когда прошел!

Лекарь скрипуче поинтересовался, зачем его вызывали, если все и сами такие умные. Быстро собрался и вымелся прочь.

Сима потрогала Славкин лоб:

— Температура поднимается.

— Ах я, старый хрыч! — хлопнул себя по лысине Петер. — Талема надо звать!

— А то сами не догадались, — рассердился Влад. — Да его сейчас найдешь, как же!

— Так я и говорю — дурак старый! Пишите записочку ему, быстро! — трактирщик вылетел из комнаты и грузно протопал в конец коридора.

К счастью, Тилса упаковала даже принадлежности для письма. Алешка торопливо вывел неровную строчку, пропустив положенные приветствия и обращение.

Вернулся Петер с большой клеткой, где испуганно жалась в угол пара маленьких желтых птиц.

— Вот, вестницы. На Талема заговоренные, они быстренько разыщут.

Аля вспомнила птиц, которых ведун выпустил в Таласе.

Записку пропустили в специальный полый ошейничек, и вестница выпорхнула в сгущавшуюся темноту. Мелькнула в свете шара и пропала из вида.

Петер ушел вниз, там слышались его тяжелые шаги. За все время Славка только раз открыл глаза, посмотрел неузнавающе. Сима поднесла к его губам кружку, но он отвернулся и снова опустил веки. Алешка начал было мотаться от стенки до стенки, но Сима шепотом попросила не топать, и мальчик виновато затих на лавке.

Аля задумчиво перебирала бахрому скатерти. Они так давно уже в этом мире, а людей, готовых им помочь, встретили всего ничего, по пальцам перечесть: Талем, Тимс, вот теперь еще Петер и Аскар. И все. Да попади к ним люди из другого мира, пусть бы не помочь, так хоть из любопытства бы набежали. А тут глухо, всем все равно. «Надо будет Петеру хоть спасибо сказать», — напомнила себе девочка.

— Он что, правда, убил? — шепотом спросил Влад.

Никто не ответил, и так все было понятно.

— Не в первый раз! — брякнула Алька.

— Так то в бою, врага, — качнула головой Сима.

— Алька, ты только попробуй ему что-нибудь такое ляпнуть! — с угрозой прошептал Алешка.

Аля повертела пальцем у виска — машинально, так она оторопела. Вот уж не думала, что он посмеет заговорить с ней таким тоном. Алексей жестом не удовлетворился, смотрел требовательно, и Але пришлось прошептать:

— Я, по-твоему, совсем идиотка?!

Влад громко хмыкнул, и у Али от обиды навернулись слезы.

— Хватит вам, — устало попросила Сима. — Лучше воды похолоднее принесите, — она сменила влажную тряпочку на Славкином лбу.

Кувшин подхватил Алешка. Аля прислушалась — пошел не на кухню, а черным ходом во двор, к колодцу с чистой ледяной водой. Она нерешительно глянула на остальных и, убедившись, что никому нет до нее дела, выскользнула наружу.

Во дворе только свет из окон разбавлял непроглядную темноту. Скрипел колодезный ворот, потом деревянное ведро глухо стукнуло о край сруба. Аля пошла на звук льющейся воды.

Ведро было тяжелое, налить воду в узкое горлышко кувшина оказалось не просто. Девочка подняла посудину, удобнее подставляя под струю. Алешка помощь принял молча. Он ледяной воды у Альки тут же заныли руки, но она терпеливо дождалась, пока кувшин наполнится, и только тогда поставила его на землю. Обтерла пальцы о рубашку и подышала.

Слова ведуна сильно поколебали ее уверенность в том, что она совершенно безразлична Алешке. Смятение было так велико, что Аля то срывалась на язвительность, то глупо молчала. Она рассердилась на себя и выдавила приличествующее случаю:

— Талем его вылечит, зря ты дергаешься. А я и не собиралась его цеплять.

— Замерзла? — Алешка обхватил ее пальцы теплыми ладонями.

В том, как он проигнорировал ее лепет, было столько спокойствия и уверенности, что Аля растерялась.

— Руки совсем заледенели.

И девочка не выдержала: ей так хотелось, чтобы ее хоть кто-нибудь пожалел, хотелось хоть ненадолго перестать прятаться за щитом язвительности. Она уткнулась Алешке в грудь, совсем как в Лабиринте. Но в этот раз мальчик не застыл истуканом, а вполне по-мужски обхватил ее за плечи и прижал к себе. Аля готова была стоять так вечно, поглаживая вышивку на его рубахе, но Алешка сказал:

— Воду ждут.

— Да, конечно, — тут же отшатнулась Алька.

Она тащилась за Алешкой следом и удивлялась самой себе: почему-то совсем не хотелось вставать в язвительную оборону. Может, Талем прав, и она слишком много напридумывала плохого? Аля в который раз начала перебирать события, стараясь взглянуть на них глазами постороннего.

Ведун прискакал глубокой ночью. Громовые удары кулаком в дверь всполошили Геша — он прибежал в ужасе наверх и попытался спрятаться в старом сундуке. Петер разрывался между необходимостью успокоить парня и спуститься вниз. Алька спросонья недоуменно хлопала ресницами.

Дверь Талему открыл Алешка. Пока поднимались наверх, выложил историю в паре фраз. Но ведуну пришлось сначала успокоить Гешу, который никак не желал вылезать из сундука и вопил:

— Сожгут! Сожгут!

У Славкиной постели Талем провозился недолго. Мальчик почти сразу открыл глаза и ухватил ведуна за руку горячими пальцами:

— Мне пришлось его добить.

— Тихо, успокойся, — Талем свободной рукой погладил его по голове, как маленького. Но Славке нужно было выговориться:

— Я все никак не мог настроиться, что это бой. Отбивался и только ранил, он драться больше не мог. А по правилам — нужно добить. Иначе и ввязываться не стоило. Он упал и на меня посмотрел. Смотрел и ждал, когда я его убью.

Сима отступила к стене, прикусила губу.

— Петер, у меня там в сумке берестяная коробка, — на мгновение отвлекся Талем, и Славка выпустил его руку. — Заварите три щепоти на кружку кипятка.

Хозяин ушел, вздыхая и бормоча под нос:

— Ну, убил, так что ж теперь.

— А знаете, как его звали? — снова заговорил Славка, когда руки Талема начали оглаживать его виски. Мальчик порывался сесть, но ведун не давал это сделать. — Риктор! Светлый такой, как Дань!

Аля вздрогнула, жалобно посмотрела на Талема: ну помоги же ему!

Ведун прикрыл ему губы ладонью и повернулся к ребятам:

— Идите-ка вы спать. Мальчиков, я думаю, Петер где-нибудь устроит.

Едва рассвело, как Алешка на цыпочках прокрался в спальню: ведуна он там не обнаружил, а Славка спал, и жара у него вроде бы не было. Он зацепился взглядом за ремень, висевший в изголовье, и вспомнил, что меч унесла Сима. «Все-таки надо почистить», — объяснила она в коридоре.

Алешка не стал задерживаться в комнате, опасаясь разбудить Славку, и отправился на поиски ведуна. Талема он застал в обеденном зале. Ведун уныло сидел над чашкой шоколада. Ночь выдалась бессонная, да и скакал он в трактир не из замка: запыленный дорожный плащ валялся там, где его сбросили при входе, — на лавке.

Мальчик сел напротив.

— Все нормально будет, — через силу улыбнулся Талем. — Я сейчас перекушу, посплю и еще раз к нему зайду. И все будет нормально.

— Славка еще про Даня говорил, — вспомнил Алешка. Кольнуло чувство вины — он уже как-то об этом высказался не в самой мягкой форме.

— Говорил, — кивнул ведун. — Ему этот рубец на всю жизнь останется, куда уж тут деться.