— Ну, как тебе сказать…. Судя по тому, как вел себя объект наблюдения, его раздражительность в беседе с собеседником, встреча с его стороны, наверняка была вынужденной. Встречу явно назначал его собеседник.

— Похоже, так, — кивнул Лустенко и, поправив на носу очки, взял один из просмотренных уже документов.

— Так, так, — пробормотал он. — Мусенков Иван Иванович, год рождения. Ага, вот. До недавнего времени подсобный рабочий аптеки N 14…. Так. А это, похоже, информация нашего друга Васькова, — улыбнулся он, бросив взгляд на Павла. — Проходит по связям с лицами, занимающимися незаконным оборотом наркотиков, а если быть точнее, с подозреваемыми…

— Стоп! А это что?! — Лустенко оторвал взгляд от документа, и посмотрел на Павла. — Как это ночью умер? Чьи данные?

— Участкового, коротко отвел Павел, прикуривая сигарету.

— Слушай, Паш, а тебе не кажется это странным?

— Кажется, — кивнул тот. — А если ты внимательно просмотрел сводку моих старичков-наружников, то должен был бы обратить внимание на довольно странное поведение «Объекта» за столом. Пока Мусенков бегал в кусты отливать, тот делал какие-то пасы руками над бокалами с пивом.

— Может быть, отгонял ос, ты же знаешь, они любители пива.

— Может быть, — согласился Павел.

— А диагноз? — Лустенко снова заглянул в бумагу. — Так, так. Сердечная недостаточность…. И что ты на это скажешь, — посмотрел он на Павла.

— То же, что и ты.

— Ладно, — кашлянул Лустенко, откладывая бумаги в сторону, — разберемся. А это твоим «старичкам» за работу, — протянул он Павлу конверт.

— Ты же уже давал, — заметил Павел, нерешительно протягивая руку.

— Бери, бери. Это аванс на будущее…

— Ну, если так, — согласился Павел, и не спеша, спрятал пакет в карман.

Павел медленно поднимался по лестничному маршу. На этот раз лифт работал, но он решил пройтись пешком.

Медленно, словно ожидая, что кто-то чужой мог находиться в квартире, он открыл дверь, и осторожно прикрыв, закрыл на замок. Переоделся в спортивный костюм, подошел к окну и приоткрыл створку. Качнулась тюлевая шторка, и сразу пахнуло свежестью.

Солнце садилось. Его лучи, казалось, собравшись в один пучок, били прямо по смотревшим во двор окнам. Какое-то время, понаблюдав за мальчишками, гоняющими по площадке мяч, прошел в залу, и устало опустился в кресло. Он мысленно вернулся к встрече с Лустенко. В том, что тот использует его и Васькова в основном втемную, его не удивляло и, тем более, не обижало. Будь он на его месте, поступил бы точно также.

— Виктор Иваныч? Хромов говорит. Как ты и предполагал, муравейник зашевелился. Начался прессинг.

— Заместитель генерального?

— Он. Зря тогда его пожалели…

— Об этом потом. А на него кто?

— Ссылаясь на просьбу городской администрации, просили в рейс направить опытного водителя со стажем. И назвали фамилию Мухина. Якобы его им его рекомендовал кто-то с нашего хозяйства. Вот я и решил, — заместитель генерального директора. Есть еще один такой, опытный, — Шубин. Вот и весь запас «закордонников». Остальные, как ты знаешь, в ходе этой перетрубации, разбежались, кто на автобусы, кто куда…. Короче, в другие автохозяйства. А набранная молодежь ничего не имеет — ни опыта, ни знаний, а главное, ни загранпаспортов. А поездка, говорят заказчики, важная и срочная…. Вот так — то.

— А эти двое, паспорта имеют?

— Имеют.

— А в поездки всегда идут парой?

— Да, парой. А вот второй, Шубин, как назло приболел. На больничном сейчас.

— Жаль…

— Что жаль?

— А то, что второй заболел…. Ну ничего, выход есть, Федор. Завтра к тебе придет оформляться на работу опытный водитель-дальнобойщик. И с загранпаспортом все в норме. И стаж солидный, и рекомендации все есть. С генеральным я все сам улажу. Ты не вмешивайся. Делай так, как будто это для тебя новость.

— Тогда другое дело, — успокаиваясь, пробормотал Хромов. — Слушай, а как ты узнал, что за первого ходатайствует городская администрация?

— С чего ты взял?

— А догадался…

— Ладно, при встрече попытаюсь все пояснить.

Подняв трубку телефона внутренней связи, Вяльцев набрал нужный номер.

— Я жду тебя, Фрол, ты готов доложить? — тихо проговорил он.

Выслушав ответ, он положил трубку на аппарат, устало прикрыл глаза и откинулся в кресле. Когда через какое-то время их открыл, увидел перед собой Стропилина.

— Сколько мы с тобой вместе, Фрол? — улыбнулся, распрямляясь Вяльцев.

— Много, — невозмутимо ответил, тот, как всегда усаживаясь без приглашения в кресло.

Он давно привык к этой, ничего необязывающей словесной игре, которая ведется уже много лет, и в которой оба знали в ней свою роль. Вот и сейчас, поддерживая ее, Вяльцев улыбнулся, и сказал ту фразу, которую уже знал Стропилин: «Вот и я говорю, Фрол, что много и, никак не могу понять, как ты умудряешься появляться всегда незаметно, словно приведение».

Стропилин молчал. Он знал, что за этой шутливой репликой, сразу последует серьезный разговор.

И точно. Расслабленный тон мгновенно превратился в жесткий. В голосе шефа звучала, если не сталь, то что-то близкое к этому.

— Какие новости от Сейфуллина? — посмотрел он на Стропилина.

— Работает, Иван Петрович, работает…. Выяснил, что Веригин нас обманывал. Тетрадь у него…

— Значит, все же ссучился крысятник хренов, — не выдержав, выругался Вяльцев.

— Выходит так, — согласился Стропилин.

— Где он прячет тетрадь?

— Его помощник, который работает на нас, сообщил, что тетрадь или дома, в тайнике, или в сейфе, в рабочем кабинете. По крайней мере, он ее видел там не так давно.

— Ему можно верить?

— После того, как с ним поработал Сейфуллин, думаю, да.

— Ты докладывал мне, что нашел лаборанта, который работал с профессором и который может расшифровать эти записи.

— К сожалению, Иван Петрович, Веригин убрал и его, и сделал это человек, который помогает и нам.

— Как его фамилия?

— Мохов.

Стропилин понял, что Вяльцев забыл, что Мохов был у них в прошлом году, однако напоминать шефу об этом, не стал.

— Передай Сейфуллину, что бы сделал все, чтобы тетрадь была у нас. И как можно, быстрее. И еще, что ты думаешь, предпринимать с Веригиным?

— Он сейчас работает по интересующему нас автохозяйству. Думаю, пусть дело доведет до конца, а там посмотрим.

Очнувшись, Павел понял, что заснул прямо в кресле. Часы показывали полночь. Он прошел в спальню, включил ночник, разделся и лег в постель. Заложив руки за голову, уставился в потолок. Он попытался проанализировать информацию, которую получил не так давно от Васькова, которую завтра же должен довести до Лустенко.

Неожиданно он потерял нить. Отвлек его от размышлений обыкновенный паучок, который занимался на потолке своей рутинной работой. Вот он побежал в одну сторону, вот в другую, а вот он остановился…

Павел прикрыл глаза и попытался вернуться к последней встрече с Васьковым…. Васьков поделился тогда с ним своим анализом информации, которая на первый взгляд могла показаться абсурдной…

…Мухин такой, и Мухин другой…. А вдруг это и на самом деле близнецы, а непросто братья? Близнецы, которые решили «поиграть», как, например, в школе, в подмену? Нет, — вздохнул, Павел, — по-моему, это все фигня…. Он снова открыл глаза, и уставился в потолок. Паучка, там уже не было. Закрыл глаза, и снова мыслями утонул в информации Васькова. Васьков утверждает, что лаборант по документам старше своего брата Ивана, на полтора года…. А если, все же?.. Тогда, кто есть, кто?.. Нет, фигня это все, — снова вздохнул он и, повернувшись на правый бок, попытался заснуть.

Ясное утреннее небо неожиданно потемнело. Неизвестно откуда навалившаяся на город мрачная свинцовая туча, вдруг вспыхнула яркой молнией, и почти сразу раздался ужасающий грохот.